— Будем брать, — сказал Николет, доставая с заднего сидения свой атташе-кейс. — Но сначала надо посмотреть, куда он отправится сейчас.

Тайлер завел мотор.

— Зачем тебе это? Лучше возьмем за угон и дело к стороне.

— Да нет, он занимается чем-то покруче. Он приезжал сюда, чтобы продать что-то из оружия.

— Но ты ведь не знаешь, что именно он там показывал.

— Я уверен, что это была «пушка», — настаивал Николет.

Вслед за ярко красным автомобилем они поехали вдоль 31-й улицы, направляясь в сторону Виндсдор-Авеню. Открыв замки лежавшего теперь у него на коленях атташе-кейса, Николет вытащил из него свой автоматический девятимиллиметровый «Зиг-Сойер», после чего вернул кейс на прежнее место. — А твой небось в багажнике лежит. Ну конечно, ты же столько барахла обычно таскаешь с собой...

— Здесь, — перебил его Тайлер, глядя на «бардачок».

Николет открыл крышку, и вытащив «Беретту» из черной кобуры, протянул пистолет Тайлеру со словами:

— Послушай, артиллерист, что-то я не вижу здесь чехла от твоей зенитной установки.

— Иди к черту, — беззлобно ответил Тайлер, зажимая пистолет между ног. Они ехали на север по Виндсдор-Авеню, минуя по пути 36-ю улицу, сворачивая на уходившую на запад Острейлен-Авеню, а затем снова держа курс на север, преследуя красный «Файрберд». Тем ясным весенним утром движение в этом направлении было не слишком интенсивным. Так что никаких проблем.

— Ты тут что-то говорил о «шестерках», — заговорил было Николет, но затем, помолчав немного, решил, видимо, начать разговор заново. — Помнишь, где обнаружили Бьюмонта Ливингстона? В багажнике угнанной машины — нового «Олдсмобиля». Рядом с ним в том же багажнике валялся и пистолет, из которого он был застрелен. Все отпечатки начисто вытерты. Я хочу сказать, снаружи. Кое-что удалось обнаружить на трех патронах, оставшихся в барабане и на двух гильзах, оставшихся от тех патронов, которыми убили Бьюмонта. По регистрационному номеру удалось выяснить, что пистолет числится за одним парнем, который до недавнего времени был хозяином подпольного склада наркотиков, а сейчас дожидается вынесения приговора, и можешь представить, каково ему там. Он готов рассказать обо всем, о чем только не спросишь, так что приходится тщательно подбирать вопросы. Он говорит, что этот пистолет был украден у него месяц назад, вместе со всеми деньгами, товаром и ещё кое-каким оружием... Говорит, что к нему ворвались «шестерки», которые и забрали у него все подчистую. Он узнал одного из нападавших, это громила по прозвищу «Жучий Глаз», с которым он познакомился ещё в Делрее. Удалось выяснить, что отпечатки на пистолете, из которого стреляли в Бьюмонта, принадлежат некоему Аурелиусу Миллеру, ранее неоднократно судимому. И как ты думаешь, каким прозвищем наградили этого самого Аурелиуса дружки? Жучий Глаз.

— Сомнительно, чтобы твой наркобарон по собственной иннициативе стал бы так расспускать язык, — покачал головой Тайлер. — Я хочу сказать, что совсем не в его интересах закладывать всех подряд, рискуя навлечь беду на собственную шею.

— Смысл в том, что ему очень хочется нам угодить, — ответил Николет, — и к тому же ты мне так и не дал договорить до конца. А дальше было вот что: Десять дней тому назад Жучий Глаз погиб во время перестрелки с полицией Вест-Палм. Об этом даже в газетах писали...

— Видел. Знаю, — сказал Тайлер. — Там как будто говорилось ещё что-то о том, что пули попали ему и в грудь, и в спину?

Николет, неотрывно следивший за красной машиной, ехавшей на полквартала впереди их, подтвердил:

— Он самый.

— Скорее всего сперва прострелили грудь, — продолжал Тайлер, — и он по энерции развернулся, в то время, как полицейский все ещё продолжал стрелять.

— Что ж, и такое порой случается, — согласился Николет, замечая, что красная машина впереди теперь как будто начинает увеличиваться. — Он сбрасывает скорость.

Теперь их путь пролегал по промышленной зоне Ривьера-Бич, где располагались многочисленные склады, грузовые доки и какие-то мелкие мастерские.

— Он останавливается, — объявил Тайлер.

Оглянувшись назад, Николет не увидел на дороге позади них ни одной машины.

— Проезжаем дальше.

Он продолжал глядеть на дорогу прямо перед собой, в то время, как они проехали мимо шикарного ярко-красного авто, припаркованного на открытой площадке у обочине дороги, во дворе какой-то транспортной компании.

— А тут что находится?

— Ничего здесь нет, — сказал в ответ Тайлер. — Вынужден признать, что на сей раз он нас облапошил.

Николет теперь снова глядел назад.

— Как будто похоже на мастерскую, где собирают садовую мебель, авторемонтная мастерская и покрасочные работы... Вполне возможно.

— В конце переулка находятся склады, которые сдаются в аренду, — отозвался Тайлер.

— И куда мы теперь направляемся?

— К Блю-Герон.

— Поворачивай и езжай обратно. Ты его видишь?

Тайлер взглянул в зеркало заднего обзора.

— Все ещё стоит там.

— Он собирается продать свой «Файрберд» на запчасти. Заедет сейчас в лавочку к каким-нибудь ломовикам, и вместе мы их больше никогда не увидим. Тебе хоть ясно, почему я вспомнил о Жучьем Глазе?

Тайлер утвердительно кивнул.

— Проедем светофор, и вернемся.

Обернувшись, Николет снова посмотрел на оставшийся позади «Файрберд».

— Парнишка в угнанной машине вполне может оказаться одним из «шестерок», так? Он приезжает проведать торговца оружием по имени Орделл Робби, а заодно и продать ему очередную пушку. А на днях этот самый Орделл Робби внес залог за одного парня, который, едва оказавшись на свободе, оказался застрелен неизвестным убийцей из пистолета, который в свою очередь был отобран во время налета у наркодельца известным нам «шестеркой» по имени Жучий Глаз, ныне покойным.

— Стало быть ты хочешь поговорить с этим типом, — заключил Тайлер, начиная беспокоиться, и сделав крутой поворот, пускаясь в обратный путь.

— Посмотрим, что он может нам рассказать, — ответил Николет, придерживая покоящийся на коленях автоматический «Зиг-Сойер». — Тем более, что содействие со стороны граждан считается большим подспорьем в нашей работе, разве не так?

— Я зайду с другой стороны, — отозвался Тайлер. — Как ты думаешь, он при оружии?

Николет приподнял руку с пистолетом, передергивая затвор.

— Готов поспорить на что угодно.

* * *

Тем предметом, что Куджо показывал Булке, стоя на подъездной дорожке к гаражу у его дома, был внушительных размеров «Магнум .44» с нержавеющим механизмом, который Булка некоторое время назад заказал ему для одного из своих клиентов. Все было предельно просто: как только Булке становилось известно, кто является владельцем того или иного необходимого ему вооружения и где тот живет, сам Куджо или ещё кто-нибудь из ему подобных незамедлительно проникали в дом по нужному адресу, забирая оружие, а заодно и все, что приглянется ему самому или что можно будет потом продать. Стоя на улице перед домом, Булка захотел убедиться, что заказ его был выполнен в точности и спросил, какова длина ствола. Куждо заверил, что ствол дли-и-инный, и предложил войти в дом, где он смог бы лично в этом убедиться. Ишь чего захотел!.. Булка никого не впускал к себе в дом, потому что — и Куджо в этом уверен — у него там жила женщина, и он не хотел, чтобы её кто-то видел. Или может быть он хранил там целый миллион долларов, который он, должно быть, уже заработал на оружии. Булка сказал, что клиенту нужен «Магнум» с длиной ствола точно в семь с половиной дюймов — и черт его знает, как это нужно понимать. Взял ли он именно то, что было нужно? Куджо поинтересовался насчет того, что может быть ему стоило, отправляясь на дело, захватить ещё с собой и линейку и мерить ею все подряд? На что Булка ответил ему: «Нет, милый мой, это тебе ни к чему». Он сказал: «Ведь длину своего собственного члена ты уж знаешь точно, не правда ли? Так что просто расстегнешь штаны, приложишь его куда надо — и останется только вычислить разницу.» Он всегда говорил такие вещи с очень серьезным видом. Вот, черт возьми, шутник, ему бы только по телевизору выступать, но несмотря на все это, у Булки были свои правила, которых он строго придерживался. Он не забрал пистолет, не оставил товар в багажнике собственного автомобиля и не взял его в дом, заявив, что товар должен доставляться туда, где хранится и все остальное. И шутки в сторону. Потом ещё раз напомнил напомнил, что через несколько дней нужно быть готовым к Индюшиной Охоте. Имелось в виду, что они произведут налет на того националиста, у которого дома хранился целый оружейный арсенал. Своего рода кодовые названия он давал всему, чем им тольуо ни приходилось заниматься. Так, например, «Ром-Пунш» служило для обозначения сделки, заключаемой на Багамах; «Открытым Домом» назывались подобранные им адреса, по которым были запланированы налеты. Булка говорил, что затея с нацистом будет представлять собой ничто иное как комбинацию «Индюшиной Охоты» в «Открытом Доме». А это означает, что туда придется наведаться ранним утром...