руках правителя потребовало делегирования части прав собственности от собственника к владельцу. Появление экономических субъектов, не являвшихся собственниками, но контролирующих процесс распределения (бюрократия, чиновники), привело к формированию теневых отношений распределения.

Хотя размах этих отношений и был порою очень значителен, до появления товарно-денежных отношений теневая экономика представляла собой достаточно примитивный экономический механизм.

Развитие рыночных отношений привело к появлению теневых отношений обмена, что коренным образом изменило все теневые отношения. Обмен как стадия общественного воспроизводства, позволил проводить искусственный «водораздел» между легальными и теневыми субъектами и объектами. Данный тезис позволяет автору сделать важный теоретический вывод: теневые экономические отношения неоднородны и непоследовательны в воспроизводственном процессе. Возникнув как результат теневых отношений производства объект может через стадию обмена предстать в отношениях потребления вполне легальными формами. Или субъект, получив доход в процессе обмена результатов теневых отношений производства на деньги (или иную обезличенную форму материальных благ), может выступать субъектом легальных экономических отношений.

Имеет место быть поиск смысла в некоторой целостности, в виде отношения часть-целое, теневая экономика в качестве необходимой части целостности (вся экономическая система как сумма ее легальной и теневой частей).

Теневая экономика есть часть по отношению к целостной экономической системе, состоящая из редуцированных элементов предыдущих экономических систем и не системных блоков нарождающихся экономических систем, присущих конкретным историческим общностям (классам).

Теневая экономика – это строительные блоки исторически конкретных конструктов способа производства, и в этом основная цель теневой экономики.

Экономический смысл теневой экономики – общественно историческая альтернатива. Предыдущая форма выступает в виде БАЗЫ для оценки динамики эффективности существующей, будущая как основа для смены парадигмы.

Постижение смысла теневой экономики невозможно без раскрытия знания о ее предмете. Незнакомая вещь может показаться бессмысленной, если неизвестно, что она и как ею пользоваться, то есть, как можно извлечь из нее пользу. И, наоборот, по незнанию вещь может наделяться ложными полезными качествами и обладать, с этой точки зрения, значимым смыслом.

Смысл теневой экономики обретается в контексте проектирования экономических систем и факторов их динамики.

Экономическую систему необходимо рассматривать как отражение классовой структуры общества, где правящий класс посредством регламентации пытается консервировать свое историческое положение. В этих условиях формы из экономических систем аутсайдеров приобретают хозяйственный смысл. В свою очередь формирующиеся классы предлагают альтернативные формы на базе принципов иной природы.

Сформировавшись как принцип нового класса и став базисом новой экономической системы, форма переходит на уровень распространения, а потом лакунарно наблюдается в инструментах новых экономических систем.

Наблюдается несовпадение феномена по формирующимся, доминирующим и ушедшим экономическим системам: принцип → форма → инструмент.

Механизм зарождения концептов, их вызревание, конкурентная борьба и потеря популярности не останавливается, а помещается на склад истории, где хранится, вызревает в новую форму и предъявляется как конкурент существующей.

При этом можно проследить как субъектно-ярые сторонники той или иной парадигмы меняют свою приверженность.

Так, бывшие феодалы, монархисты, буржуа, коммунисты, разочаровавшись, могут, как вернутся к прежней позиции, так и примкнуть к чему-то новому.

Почему вера в предмет индивидуального предпочтения стимулирует всячески убеждать в ее истинности, то есть, чем больше приверженцев, тем концепция общества правильней? Тогда на момент начала истории дикость и вера в нее как идеал большинства должна была обеспечить преимущество? Но не обеспечила.

Если механизм субъективной истины не позволяет вырваться концепции в лидеры, что движет адептами?

Возможно, экономический интерес: в надежде на то, что при новом положении дел – экономический класс аутсайдер вырвется в лидеры. Но так происходит не всегда.

Значит экономический интерес не всех адептов положен в основу. Кто был ничем – тот станет всем! Для общественных отношений контроля необходимо как минимум два антагониста.

Но большинство даже при нескольких сменах экономических укладов в течение жизни не попадают в число избранных. Что с ними не так? Есть еще один фактор – это динамика принадлежащих и используемыми ими инструментов, форм и принципов контроля. Положительная динамика! Осознание способности изменить положение дел. У каждого аутсайдера есть его принцип, форма и инструмент, подходящий (имманентно) ему.

Так знатность и родство, разложив родоплеменной строй, позволили родственникам героев, святых, других лидеров и причисленных к ним, стать аристократией. Поддержание своего статуса как инструмента, формы и принципа контроля уступило место бережливости, осторожности, рачительности буржуазии. Осознав, что лишившись пролетариата, капиталистическое общество не способно не только себя защитить, но даже обслуживать, пролетариат установил свои принципы, развил свои формы, и стал по-новому применять доступные ему инструменты, обратив винтовку на своего хозяина. Искусственно усложняя формы, придумывая новые инструменты, по-новому трактуя общепринятые принципы, на вершине экономических отношений оказались слуги общества.

Бюрократия как класс формируется не на основе отношений собственности, а на основе отношений контроля. На смену придут террористы как проводники своей идеологии, основанной на принципе оппортунизма по отношению к официальной власти, и начнут действовать в формах видовой анархии хозяйственной жизни и при помощи десубьектных инструментов контроля.

Переход к коммунизму требует капиталистической формации с появлением буржуазии как класса, так как на исторической арене это класс, заявивший свои права на самостоятельность, субъектность контроля и осознав себя как экономический класс благодаря борьбе за субъектность контроля.

Однако видимость возможности установления классом буржуазии равновесия не нашла исторического подтверждения.

Желание контролировать стоимость больше, чем создавать непосредственно собственным трудом, не позволяет выполнить условия экономического роста без отказа от общественно полезного труда.

Буржуазная сущность не стремится к росту производительности для всех, она стремится к росту контроля для возможности переложить груз создания стоимости на другие классы. И как между привилегированным классом и бесправным формировались промежуточные формы, которые вызрели в класс буржуазии, так между классом собственников и классом рабочих формируются промежуточные классы, обладающие признаками и тех и других, при этом вызревает новая форма, чиновник, менеджер или, по мнению профессора М. Л. Альпидовской, класс бюрократов[174].

Так, путь к правящему статусу пролетариат должен был пройти через промежуточные формы. Результатом данного пути станет не появление нового класса, а исчезновение классов как таковых. Поэтому будут появляться преходящие классы, буржуазия, бюрократия, хакеры, террористы и т. п. Движение вдоль линии принципы-формы-инструменты контроля и замена всей линии и / или ее части на исторически приходящую альтернативу.

Так, класс, сформулировавший принципы, реализуется в присущих ему формах и овладевает доступными инструментами, которые не должны противоречить принципам. Однако эти же инструменты могут реализоваться и под другими принципами, сформировав другие формы.

Предельная эффективность инструментов контроля зависит как от самого инструмента, так и от экономической системы, что позволяет в высокотехнологических обществах эффективно использовать инструменты из эпохи экономической дикости и варварства.

Феномен общественных благ, как его трактуют либеральные экономисты, парадоксален в