— Ничего не имею против крови других людей, — возмущенно сказал Мак. — Только вид моей собственной крови вызывает у меня чуть ли не обморок.

Рэндалл отдал Джулии должное — она не улыбнулась.

— Вы сумеете добраться до моего коттеджа? — серьезно спросила она. — Там я смогу как следует перевязать вас.

— Чем скорее, тем лучше. — Мак встал, покачиваясь.

Рэндалл взял друга под руку, чтобы поддержать его. Слабость, которую испытывал Маккензи при ранении, могла показаться неуместной для крупного мужчины с военной выправкой, но такова была реальность.

— Таунсенды уже возвратились домой, — сообщил Рэндалл. — Нас пригласили провести у них ночь, так что, как только тебя приведут в порядок, мы отправимся в имение.

— Прекрасно, — сказала Джулия. — Я надеялась повидаться с ними, прежде чем покинуть Хартли. — Она взглянула на труп, прикусив губу. — Мне нужно взглянуть, не из тех ли он людей, что похитили меня.

— Как пожелаете. — Рэндалл неохотно опустился на колено и откинул плащ с лица мужчины. Пуля попала бандиту в голову, но лицо можно было разглядеть.

— Он правил повозкой, — сказала Джулия бесцветным голосом. — Я не знаю его имени.

Жалея о том, что не удалось подстрелить Крокетта, Рэндалл заявил:

— Таунсенд в этих краях главный, он поможет уладить это дело.

Они оставили мертвеца и направились к старому коттеджу Джулии, но она обернулась и бросила последний взгляд на море. Рэндалл подумал, что в будущем она уже не сможет относиться к своему любимому пляжу по-прежнему.

Джулия со вздохом удовлетворения опустилась в горячую ванну. День оказался долгим и утомительным, но Таунсенды снабдили Хартли-Мэнор всеми благами цивилизации, с тех пор как Чарлз выиграл это поместье в карты. И эта вместительная ванна, скрытая за ширмой в углу их спальни, была одним из таких благ.

Когда Джулия обработала и перевязала рану на руке Маккензи, в коттедж вернулись Дженни и Молли. Произошла торжественная встреча трех женщин с объятиями и слезами. Хотя Дженни обрадовалась, что наставница в безопасности, Джулия поняла, что ее ученица уже осваивается с обязанностями местной повитухи. Дженни Уотсон отлично подходила для этой работы.

После сердечных прощаний Джулия со своим эскортом отправилась в поместье. Таунсенды вернулись домой только этим утром. Чарлз Таунсенд как раз собирался послать сообщение о похищении Джулии герцогу и герцогине Эштон, когда появился Рэндалл и заверил их, что она в полной безопасности. Остаток дня ушел на объяснения, касавшиеся высокого положения Джулии и их недавней свадьбы. Сара Таунсенд, сестра-близнец Марии, нашла эту историю в высшей степени романтичной. Джулия выразила надежду, что этой девушке никогда не придется хлебнуть подобной «романтики» в своей жизни.

Пока Джулия принимала ванну, Рэндалл и Маккензи удалились вместе с Чарлзом Таунсендом, чтобы обсудить подробности убийства бандита в Хартли. Джулия задавалась вопросом, кто из двоих мужчин произвел решающий выстрел, но потом решила, что лучше ей этого не знать. Оба они были солдатами. Оба делали то, что было необходимо в данный момент.

Что за жизнь ожидала ее в будущем? Джулия надеялась, что Рэндалл прав и граф Давентри отзовет своих псов, когда узнает, что она стала женой его наследника. Она бы не вынесла, если бы пришлось прожить остаток жизни под постоянной угрозой насилия. Еще тяжелее было сознавать, что от гнева Давентри могут пострадать и другие.

Джулия закрыла глаза, упиваясь ароматом лавандового масла, добавленного в горячую воду. Должно быть, она задремала, потому что вздрогнула и проснулась, когда дверь в спальню отворилась.

— Джулия! — окликнул Рэндалл.

Хотя сидячая ванна была скрыта за ширмой, Джулия ощутила неловкость, оказавшись обнаженной в одной комнате с мужем. Она поспешно выбралась из воды, стараясь не забрызгать ковер.

— Я слишком долго нежилась в горячей ванне, — сказала она, потянувшись за полотенцем.

— Можете не торопиться, — успокоил ее Рэндалл. — Таунсенд предложил мне воспользоваться ванной в его гардеробной, так что я уже помылся.

Ночная сорочка и пеньюар Джулии были переброшены через верх ширмы, поэтому она быстро оделась и вышла, распустив волосы. Рэндалл расположился в одном из кресел. После ванны он только натянул брюки и накинул рубашку, не застегивая ее. Его белокурые волосы потемнели от влаги, и он выглядел спокойным, счастливым и очень красивым.

— Вы справляетесь с покушениями на убийство гораздо успешнее, чем я, — сказала она, слабо улыбнувшись.

— Как и большинство дел, это вопрос практики. — Он жестом указал ей на стол, расположенный между двумя креслами, на котором стояли бокал бренди и дымящаяся кружка. — Я захватил бренди для себя и еще немного напитка, который, как сказала кухарка, вам нравится. Думаю, это горячее молоко со специями с добавлением чего-то спиртного.

— Специальный напиток Марии, — сказала Джулия с улыбкой. Она взяла гребень с туалетного столика и уселась в кресло напротив Рэндалла. — Очень любезно со стороны миссис Бекетт. Мария научилась готовить всевозможные снадобья от своей бабушки, в том числе и это. Оно очень вкусное и прекрасно успокаивает после тяжелого дня. Вы можете попробовать, если хотите.

Он с сомнением посмотрел на кружку, когда она отпивала глоток.

— Может, как-нибудь в другой раз.

Джулия отставила кружку и принялась расчесывать влажные волосы.

— Вам не грозят неприятности из-за убийства сообщника Крокетта?

— Таунсенд полагает, что показаний трех таких респектабельных свидетелей, как вы, я и Маккензи, вполне достаточно, чтобы признать смерть убийством в целях самозащиты. — Рэндалл усмехнулся. — Хотя Мака можно назвать респектабельным только с большой натяжкой.

— Хотя вы и поддразниваете его все время, вы ему доверяете, — задумчиво сказала Джулия. — Сегодня он надежно меня оберегал.

— Я и не сомневался в этом. В серьезных делах на него можно положиться. — Рэндалл нахмурился, наблюдая, как она расчесывает волосы. — Вы избегаете смотреться в зеркало, не в пример большинству других красивых женщин, которых я когда-либо знал.

— Мне кажется... я увереннее себя чувствую, когда не смотрюсь в зеркало.

— Но вы прекрасны, Джулия, — тихо сказал он. — Я знаю, вам пришлось скрывать это многие годы, но теперь в этом нет необходимости.

Она уронила руки на колени, сжав в пальцах расческу.

— После той ночи в Эдинбурге я пыталась как-то примириться со своим уродством. Но... на это потребуется время.

— Глупости! — решительно заявил Рэндалл. — Да, на вашем прекрасном теле есть шрамы, но это сущая ерунда. Они даже не видны.

— Я не могу забыть, что они там есть, и из-за них чувствую себя уродиной, — с трудом вымолвила она, надеясь, что он оставит эту тему и больше никогда к ней не вернется.