Кирилл Владимирович вскоре отправился в Санкт-Петербург просить Николая II признать заключенный брак. Однако император даже не разрешил Кириллу въехать в столицу и приказал покинуть Россию, а решения своей судьбы ждать за границей.

Императрица Александра Федоровна просила царя лишить Кирилла великокняжеского достоинства, ибо была глубоко оскорблена за своего единственного брата Эрнеста.

5 октября 1905 года Николай II писал своей матери:

«Милая, дорогая Мама. На этой неделе случилась драма в семействе по поводу несчастной свадьбы Кирилла. Ты, наверное, помнишь о моих разговорах с ним, а также о тех последствиях, которым он должен был подвергнуться, если он женится: 1) исключению из службы; 2) запрещению приезда в Россию; 3) лишению всех удельных денег и 4) потере звания Великого князя.

На прошлой неделе я узнал от Ники (принца Николая Греческого. – В. Б.), что он женился 25 сентября в Тегернзее. В пятницу на охоте Ники сказал мне, что Кирилл приезжает на следующий день! Я должен сознаться, что это нахальство меня ужасно рассердило, потому что он отлично знал, что не имел никакого права приезжать после свадьбы…»

Кириллу было разрешено только повидаться со своими товарищами из Гвардейского экипажа и проститься с офицерами в кают-компании своего корабля.

Кирилл уехал и продолжал жить за границей. Николай же со временем все более успокаивался, и когда 20 января 1907 года в семье опального кузена родилась дочь Мария, ей был дарован титул Светлейшей княжны, присвоена фамилия «Кирилловской» и отпущено 12 500 рублей в год на обучение. Было постановлено, что если у супругов появятся новые дети, то и на них будут распространяться те же права.

Еще через пять месяцев Именным указом от 15 июля 1907 года постановлялось:

«Супругу Его Императорского Высочества великого князя Кирилла Владимировича именовать великою княгинею Викторией Федоровной с титулом Императорского Высочества, а родившуюся от брака великого князя Кирилла Владимировича с великою княгинею Викториею Федоровной дочь, нареченную при Святом крещении Мариею, признавать Княжною Крови Императорской, с принадлежащим правнукам императора титулом Высочества».

А когда в 1908 году скончался великий князь Алексей Александрович, приходившийся Кириллу дядей, то Николай II разрешил кузену приехать в Царское Село на панихиду по покойному и возвел его снова в звание своего флигель-адъютанта.

Кирилл Владимирович после этого вернулся в Россию, и инцидент был исчерпан.

Супруги получили в свое распоряжение небольшой дворец в Царском Селе.

Кирилл, имевший в 1910 году чин капитана 1-го ранга, в 1912 году был назначен капитаном крейсера «Олег».

Однако он не смог преодолеть чувство страха перед морем, все время ощущая ужас, который испытал при гибели «Петропавловска». И 17 декабря 1913 года он был освобожден от командования кораблем…

1 ноября 1905 года Николай записал в дневнике: «В 4 часа поехали на Сергиевку. Пили чай с Милицей и Станой. Познакомились с человеком Божиим – Григорием из Тобольской губернии…» – это первое упоминание о Распутине в дневнике царя, с которым он и царица познакомились у сестер-черногорок.

Сестры встретились с Распутиным на богомолье в Михайловском монастыре, где у них зашла речь о разных болезнях и они упомянули и гемофилию, на что Распутин ответил, что он лечит все болезни, и ее тоже. Милица Николаевна, конечно же, не без умысла спросила о гемофилии и вскоре после этого представила странника Николаю и Александре Федоровне.

Это знакомство оказалось воистину судьбоносным. О Распутине написаны десятки книг и сотни статей. В свое время иеромонах Илиодор, в миру Сергей Труфанов, – сначала друг, а потом непримиримый враг Распутина, – написал о нем книгу «Святой черт». В названии книги Илиодор точно отразил весь диапазон определений, которые применялись по отношению к Распутину: многочисленные его почитатели (и особенно фанатичные почитательницы) считали его святым, а не менее многочисленные враги – исчадием ада.

С момента появления Распутина в Петербурге о нем распространялись самые невероятные слухи. И сегодня мало кто знает всю правду об этом человеке. Отбрасывая домыслы и слухи, расскажем о нем то, что известно.

Родился Григорий Ефимович в 1869 году в Тюменском уезде Тобольской губернии, в слободе Покровской, в семье, как говорили тогда, крестьянина-середняка. В начале жизни никто не замечал за ним ничего особенного, за исключением, быть может, лишь огромной физической силы. Отличался он любовью к выпивке и прекрасному полу, но в сибирских селах это было не в диковину. Да и фамилия его никого не смущала – Распутиными называлась едва ли не половина его односельчан.

В двадцать с небольшим лет он женился на скромной и незлобивой девушке, которая родила ему двух дочерей – Матрену и Варвару – и сына Дмитрия. Отец Распутина, по данному однажды обету, каждый год ходил в Верхотурье, в Николаевский монастырь, но как-то заболел и попросил сходить туда Григория. Проделав неблизкий путь – за Уральский хребет, сотни верст по Сибири, – Григорий вернулся преображенным. Встретившие его по возвращении односельчане решили, что он сошел с ума – Распутин пел, размахивал руками, дико озирался и в церкви пел исступленным голосом. Он бросил пить и курить, перестал есть мясо, стал истязать себя жесточайшими постами, по многу часов стоял на молитве. А потом ушел из дома и долго странствовал, обойдя многие святыни России.

Возвратившись в Покровское, он устроил под своим домом моленную и подолгу молился там и пел псалмы в окружении появившихся у него поклонников и поклонниц. Они-то и стали первыми его трубадурами, распространив славу о великом чудотворце и праведнике старце Григории далеко за пределы уезда, а потом и губернии.

(Слово «старец» не следует производить от слова «старик». «Старцами» на Руси называли странников, нищих, независимо от их возраста; так же называли и монахов. Но и для мирян, и для иноков прозвание «старец» непременно предполагало, что человек, его носящий, имеет высокий моральный авторитет, истинную праведность, глубокий ум и постижение Христова Учения. Их называли «божественной свечой». «Старец, – писал Ф. М. Достоевский, – это берущий вашу душу, вашу волю в свою душу и в свою волю. Избрав старца, вы от своей воли отрешаетесь и отдаете ее ему в полное послушание, с полным самоотрешением… Обязанности к старцу не то, что обыкновенное послушание, всегда бывшее в наших русских монастырях. Тут признается вечная исповедь всех подвизающихся старцу и неразрушимая связь между связавшим и связанным».)

Вскоре в Петербурге о старце Григории узнали многие иерархи церкви. Узнал о нем и духовник Великого князя Петра Николаевича и его жены великой княгини Милицы Николаевны отец Феофан.

Милица была одной из наиболее убежденных и знаменитых оккультисток и теософов Петербурга, а ее имение Званка, расположенное неподалеку от Петергофа, стало центром, где собирались «избранные» и «посвященные» – провидцы и маги, чародеи и прорицатели, блаженные и кликуши.