Томми вошел в стеклянную комнатушку звукоинженеров и оттуда, через толстое стекло, стал смотреть на высокую элегантно одетую женщину, садящуюся на табурет,

Подошел инженер, укрепил у нее на голове микрофон, немного повозился, работая регуляторами, затем вернулся на свое место, за стекло. Усевшись за пульт, он отрегулировал какие-то рычажки на звуковой панели, нажал несколько кнопок и поднял большой палец вверх, давая понять Даймонд, что у него все готово.

Руки у девушки мгновенно повлажнели от пота. Голова ее шла кругом. В желудке стало нехорошо. Даймонид прикрыла глаза, представила себе Джонни, сидящего в уголке бара Уайтлоу, — и поняла, что пора всерьез начинать игру.

Закинув волосы за спину, поудобнее упершись каблуками своих сапог в кольцо высокого табурета, Даймонд легко провела пальцами по струнам гитары. Сейчас она сидела одна в центре студии, совершенно позабыв о мужчинах, которые стояли у нее за спиной.

Даймонд не слышала, как один из музыкантов уже успел шепнуть своему соседу, что не пожалел бы двух лет жизни, лишь бы провести рукой по медовым волосам этой женщины.

Не заметила она и гитариста, который, взяв аккорд, поднял голову, да так и застыл, глядя на нее. При виде изящных округлостей девушки на гитариста нашел такой столбняк, что он забыл обо всем на свете.

Даймонд, правда, понимала, что, увидев ее улыбку, клавишник на мгновение позабыл собственное имя, но сейчас все ее внимание было поглощено мелодией, тихо звучавшей в сознании.

Томми старался не смотреть на мягкую улыбку, порхавшую на губах Даймонд. Но при этом он не мог отвести взгляда от ее длинных стройных ног, тихо сожалея о том, что ему никак нельзя подкатить к этой женщине. Полученный от нее не так давно удар в челюсть нанес репутации Томми непоправимый урон.

Если бы он был до конца откровенен с собой, то признался бы себе, что мечтает не столько о том, как получше отомстить этой женщине, сколько о том… Впрочем, Томми старался не думать о чувствах, которые вызывала в нем Даймонд. Просто ему не хотелось, чтобы эта женщина принадлежала кому-то другому. Томми хотел видеть ее в собственной постели. Хотя это вряд ли было возможно. Как всегда, Джесс и тут сумел опередить его.

— Итак, что будем исполнять? — поинтересовался наконец скрипач.

— А? — Даймонд очнулась и на мгновение задумалась. Затем, не отрывая взгляда от гитарных струн, ответила: — Мне бы немного клавишных и бас-гитару… Вслед за мной. Я сейчас наиграю мелодию. — Она подняла взгляд на скрипача и улыбнулась: — А вы, сэр, сделайте свою скрипку понежнее. Песня называется «Не заставлю полюбить меня». В фа-минор.

— Но это песня не в стиле кантри, — сказал один из музыкантов. — Скорее уж ритм-энд-блюз.

Даймонд посмотрела на него через плечо, нахмурилась и ответила:

— Я спою так, что будет кантри, не переживайте. Томми ухмыльнулся. Отличное начало.

Даймонд стала негромко напевать. Все слышали раньше эту песню, однако Даймонд исполняла ее как-то особенно. Она взяла на гитаре один аккорд, затем другой… и клавишник забыл, что должен начать аккомпанировать, как только Даймонд начнет петь.

Песня мгновенно заполнила весь объем студии. И это была даже не песня, а тихий плач женщины, которая признавалась в том, что не может заставить мужчину полюбить ее по-настоящему и поэтому ей приходится довольствоваться тем немногим, что ее любимый в состоянии ей предложить.

Музыканты смотрели на Даймонд, очарованные чистым тембром ее голоса, завороженные словами песни, мелодией и теми чувствами, которые Даймонд вкладывала в свое исполнение.

Скрипач несколько раз сморгнул, пытаясь справиться с навернувшимися на глаза слезами, и сильнее склонил голову к инструменту. Как только эта женщина запела, он совершенно забыл о том, что пришел на студию лишь для того, чтобы быстро подзаработать и отправиться по своим делам. Она просила, чтобы его скрипка звучала понежнее. И скрипач старался играть именно так. Правда, ему пришлось закрыть глаза, потому что слезы продолжали почему-то течь по щекам.

Песня закончилась, и музыканты начали улыбаться. Они прекрасно видели, что речь идет о настоящем таланте. Инженер в своей стеклянной комнатушке поднял руку, когда последний аккорд затих, и нажал на несколько кнопок, расположенных перед ним на панели. После чего показал большой палец: мол, все отлично.

Даймонд нервно поежилась и уронила голову, упершись подбородком в гитарную деку. Она чувствовала себя совершенно выжатой и физически, и эмоционально. А ведь она всего-навсего спела одну песню.

— Оооууу! — воскликнул гитарист. — А ты и вправду умеешь кое-что, деточка!

— Знаете, леди, если вам понадобится музыкант для вашей группы, — только намекните, — сказал скрипач, шутливо проводя рукой по ее волосам. — Я с удовольствием буду играть вместе с вами. Вот моя карточка, тут имя и телефон.

Даймонд посмотрела на скрипача и улыбнулась. Ей было странно, что песня уже отзвучала, напряжение постепенно отступало и что все музыканты вдруг стали такими дружелюбными. Она скользнула взглядом по карточке: скрипача звали Дуг Бентин. Даймонд машинально положила карточку в карман. Все происходящее было так не похоже на ее первую встречу с музыкантами «Мадди роуд».

— Вы действительно считаете, что получилось неплохо?

— Да, леди, совершенно искренне, — улыбаясь, ответил Дуг Бентин.

Даймонд нервно усмехнулась и неуверенно взглянула на Томми, который наблюдал за ней из-за стеклянной перегородки. Ей бы очень хотелось услышать от него какой-нибудь комплимент.

На мгновение их взгляды встретились. Даже на расстоянии Томми заметил, что зеленые глаза девушки наполнены ожиданием. Заставив себя ободряюще улыбнуться Даймонд, Томми повернулся к звукоинженеру и долго смотрел на него.

— Да, умеешь ты находить таких… — Инженер замялся, подбирая слова. — Сначала Джесс Игл, теперь она… К завтрашнему дню я все смикширую. Хочешь прослушать еще разок?

Томми наклонился к звукоинженеру так, что их головы почти соприкоснулись, и тихо, чтобы никто не мог их услышать, прошипел:

— Нет! Я ничего не желаю слушать! — И, немного успокоившись, добавил: — Как только мы уйдем из студии, возьми эту запись и уничтожь ее к чертовой матери. И не задавай мне никаких вопросов. Понятно?

Парень ошалело уставился на Томми. Рот его приоткрылся, но он быстро справился с собой — губы сомкнулись в узкую жесткую линию. Взглянув на симпатичную женщину с таким великолепным голосом, он понял: что-то происходит… Да, происходит что-то нехорошее, и видит Бог, звукоинженеру вовсе не хотелось быть ко всему этому причастным.

— Я, кажется, задал тебе вопрос, — с нажимом произнес Томми. — Может, тебе по слогам его повторить?!

В интонации менеджера слышалась угроза. Инженер откинулся на спинку стула и уставился себе под ноги.

— Нет, повторять не стоит, — ответил он.