Выполнение задачи по запискам за №№ 261, 262 не только затруднялось, но являлось прямо невыполнимым: ясно, что для выполнения поставленной задачи необходимо было назначение общего начальника боевого участка, который мог бы, по мере необходимости, требовать и направлять в необходимые пункты позиции 16 Финляндского полка части 29 полка; при том же положении, которое создалось двоевластием, когда командир 29 полка являлся опекуном позиции 16 Финляндского полка, что сознавалось командиром последнего и офицерами, почему и явилось сразу недружелюбие, подозрительность, которые выразились, например, в том, что ночью не было сообщено, несмотря на просьбу, точное расписание на позиции этого полка. Знать же при таком положении в любое время, особенно ночью, что происходит на фронте 16 полка представлялось невозможным, а, следовательно, невозможно было и оказать своевременную разумную ему поддержку.

Учитывая это затруднение командиром полка полковником Смирновым был возбужден этот вопрос при личном свидании с генералом Котиковым, но никакого изменения не получил, а напротив, было указано, что так задача поставлена командиром корпуса. С болью в сердце пришлось приступить к выполнению задачи при указанных ненормальных условиях: избрав место для штаба полка в д. Стар. Млынь, полковник Смирнов приказал в исполнение распоряжения генерала Котикова, 3 и 4 батальонам и 4 пулеметам направиться к д. Стаскунишки, сам отправился ко 2 батальону для личной рекогносцировки избранной позиции.

В это время генерал Котиков прибыл к д. Стаскунишкам, приказал 1 батальону и 2 пулеметам выступить для оказания содействия 16 Финляндскому полку. Командир батальона немедленно приступил к выполнению приказания генерала Котикова, уйдя из д. Стаскунишки. Ко времени прибытия туда 3 и 4 батальонов в д. Стаскунишки был проведен телефон. К своему удивлению командир полка узнал, что 1 батальона там нет, не зная куда он убыл, он послал его разыскивать, но посланные, возвращаясь, докладывали, что батальона не нашли. Во время наших тщетных розысков батальон выполнял боевую задачу, поставленную ему генералом Котиковым и видоизменившуюся командиром 16 Финляндского полка. Командир 1 батальона дает такое описание своим действиям:

«14 августа 1 батальон в составе 2½ рот и 2 пулеметов выступил для оказания содействия 16 Финляндскому полку По прибытии ко второму батальону 16 ФП от генерал-майора Котикова была получена задача содействовать финляндцам и указаны окопы, которые предстояло занять. Батальон еще не приступил к выполнению задачи, как по телефону был вытребован на правый фланг полка для содействия 1-му батальону. Командир полка приказал одной роте восстановить первоначальное положение, то есть занять полуразрушенный окоп, покинутый 2-й ротой Финляндского полка, другой роте приказано было занять северную окраину д. Подворанцы.

При выполнении первой задачи рота вначале потерпела неудачу по следующим причинам: было совершенно светло, окоп находился в 1A версте от места нахождения батальона, предстояло пройти совершенно открытое место под непрерывным огнем. Выйдя из-за холма, 2 рота приступила к выполнению задачи. Минут 5 спустя был контужен командир роты прапорщик Николаевский и была убыль в нижних чинах. Об этом доложено было командиру полка и приказано приостановить дальнейшее движение роты вперед до наступления темноты и прекращения артиллерийского огня. 4 рота заняла северную окраину дер. Подворанцы. Полурота 3 роты оставлена в резерве на скате холма. Дальше этого батальон никаких приказаний и распоряжений не получал.

Правый фланг всей позиции, где находился 1 батальон 29 ССП, был еще накануне обнажен одной из частей, а посему 2 пулемета были установлены на правом фланге в восточном направлении. Ночь на правом фланге прошла спокойно, но с утра началась беспрерывная артиллерийская стрельба. По нашему правому флангу били довольно метко. Постепенно части левого фланга начали отходить, и часам к 8 утра слева от нас все было очищено. Я послал к телефону получить приказание как действовать дальше, имея ввиду, что ни справа, ни слева никого нет, и весь огонь был уже направлен на нас. Но телефон уже был снят.

В это время со стороны левого фланга подошел слегка раненый командующий 3 батальоном капитан Шумицкий. Совместно решено было обороняться на занимаемой позиции. Левый фланг был предназначен для 3 батальона, фронт для 4 и 2 рот и правый фланг для пулеметов. Один пулемет был перенесен на левый фас. Прошло около часу времени. Благодаря только особой конфигурации высоты батальон нес сравнительно малые потери, что давало возможность держаться. Был послан в тыл пеший ординарец для донесения кому-быть не было (так в тексте. – А.К.) о положении 1 батальона. Наша батарея, приняв нас за неприятеля, начала в тыл стрелять. Было выпущено 6 снарядов. Имея ввиду артиллерийскую стрельбу с трех сторон и постепенное окружение батальона, я нашел дело обороны безнадежным и предпочел сохранить людей от плена или верной смерти, а потому приказал по одному по разным дорогам отходить на штаб полка.

Подпоручику Кирикову приказано было, выйдя из сферы действительного огня, собрать полуроту и цепью двигаться в качестве арьергарда, что и было исполнено. Не доходя дер. ок. Скерсабола, арьергард сомкнулся и направился в штаб полка. В этом деле кроме прапорщика Николаевского, контужен прапорщик Усас в бытность на позиции и подпоручик Моженов при отступлении. Потери в нижних чинах – убито 3, ранено 29, без вести пропало 25».

Второй батальон, придя в указанное ему место к выс. 79, 3, во исполнение приказания генерала Котикова, должен был направиться к восточному берегу озера Олсоки, где в районе между этим берегом и З. Олсоки, совместно с батальоном 15 Финляндского полка, должен был атаковать немцев в направлении Г. дв. Олсоки, который они заняли, прорвав позицию этого полка. Место 2 батальона должен был занять 3 батальон, куда он и был направлен согласно приказания генерала Котикова.

По описанию командира батальона его действия заключались в следующем: «14 августа придя с батальоном в лес, что находится западнее д. Станиславовки, я получил приказание двинуться с батальоном к выс. 79, 3 и лесу, что севернее ее (у ок. Скерсоболе) на поддержку 16 Финляндскому полку, занимавшего позицию Глиты, Подворанцы, Подумбла. Со мной следовала 2 батарея 8 ССАБ, которая должна была занять позицию у д. З. Гай и к батальону придано было 2 пулемета 29-го ССП. Кроме того была задача: в случае отхода 16 Финляндского полка занять позицию южнее оз. Олсаки – Весы – Заигли (Ваигли?) и совместно с 1 батальоном 29 ССП, направленным в д. Стаскунишки, обеспечить фланг и тыл 3 Сибирского корпуса.

Приказание получено в 11 часов утра, батальон двинулся в 12 часов дня. Перед выступлением батальона мною были посланы два конных разведчика разыскать штаб 16 Финляндского полка. Подойдя к д. Станиславовке я получил от артиллериста предупреждение, что двигаться по шоссе Станиславовка – Маркутишки – Пенкинишки – ок. Скерсоболе небезопасно от обстрела тяжелой артиллерией, в особенности для батареи. Выслав для разведывания пути разведчиков, свернули с шоссе к югу и прошли благополучно до ок. Скерсоболе и далее к лесу, что севернее выс. 79, 3 по проселку и лесу, что севернее болота.

Подойдя к ок. Скерсаболе, я не застал там высланных разведчиков, а потому вновь выслал двух человек, а сам двинулся к лесу, заняв южную его опушку, а командир 2 батареи отправился разыскивать позицию. У леса возвратились два моих разведчика, разыскавшие штаб в д. Сеймяны, и кроме того, приехал разведчик 16 Финляндского полка, который передал приказание батальону двинуться в д. Сеймяны, куда я и повел его через лес, так как другого пути укрытого не было. Выйдя на северную опушку этого леса, по уверению проводника безопасную от обстрела, я повел батальон дальше, но едва батальон показался на высоте дв. Заст, как был обстрелян тяжелой артиллерией и весьма метко. 5 рота успела проскочить, а остальные роты втянулись опять в лес и, прикрываясь лесом и холмами, пришли в д. Сеймяны вполне благополучно.