Весь август был заполнен подготовительной организационной работой, разрешением вопросов, связанных с текущими нуждами армии, созданием штабного аппарата и прежде всего с освобождением людей из лагерей и тюрем.

12 августа 1941 года по радио было передано, что во исполнение польско-советского договора Президиум Верховного Совета СССР объявил амнистию всем польским гражданам, находящимся на территории Советского Союза. Благодаря этому дружественному акту Советского государства для многих тыс. поляков, разбросанных по бескрайним просторам советской земли, закончилось время неуверенности — дни без просвета и ночи без сна.

Первый прилив энтузиазма несколько охладило сообщение Андерса, что на заседании в Генеральном штабе Советской Армии 19 августа численность польских вооруженных сил временно определена в две пехотные дивизии и один запасный полк. Это было очень немного. Считали, что «в Советском Союзе находится около трехсот тыс. польских граждан, годных к военной службе. Таким образом, две дивизии — это было очень и очень немного. Правда, из уст в уста передавалось, что это лишь первые части будущей армии. Однако когда и где будут формироваться следующие — никто не мог сказать ничего определенного.

* * *

Теперь, когда количественный состав польских вооруженных сил был определен, надлежало приступить к их организации.

Одним из первых дел было назначение начальника штаба. Приступая к созданию штаба, Андерс имел в виду две кандидатуры на эту должность — генерала Петра Скуратовича и полковника Бронислава Раковского. Он очень хорошо знал обоих, находился с ними в дружеских отношениях и высоко ценил их военные качества, но ни одного из них не оказалось под рукой. Выбор пал на подвернувшегося как раз в это время полковника Леона Окулицкого, одного из старейших офицеров Генерального штаба. Андерс познакомился с ним всего лишь за несколько дней до этого в Москве. Следовательно, выбор оказался совершенно случайным и был сделан по необходимости, а не на основе трезвого расчета. Впрочем, полковник Окулицкий производил хорошее впечатление. Очень подвижный, деятельный, он неизменно проявлял бурную энергию и предприимчивость, так что Андерс был им доволен.

Затем был сформирован временный штаб армии в следующем составе.

Командующий польскими вооруженными силами — генерал В. Андерс.

Адъютант командующего — поручик Е. Климковский.

Начальник штаба армии — полковник Л. Окулицкий.

Адъютант начальника штаба армии — подпоручик Е. Романовский

Начальник 1-го отдела (организационного) — подполковник Крогульский.

Начальник 2-го отдела (разведывательного) — подполковник Аксентович (Гелгуд).

Начальник 3-го отдела (оперативного) — подполковник К. Висьневский.

Интендант армии — подполковник Пстроконьский.

Начальник юридической службы — майор Кипиани.

Начальник медицинской службы — полковник Б. Шарецкий.

Глава духовных пастырей — ксендз Ценьский.

Начальник культурно-просветительного сектора — поручик Харкевич.

Главный инспектор военной подготовки женщин — В. Пеховская.

Сразу же после укомплектования штаба Андерс издал 22 августа 1941 года свой первый приказ, обращенный к личному составу армии. Приказ содержал лишь сообщение о заключенном между Польшей и Советским Союзом договоре и о создании на территории СССР суверенной Польской армии и заканчивался призывом ко всем лицам польского подданства выполнить свой долг и вступить в организуемую армию. В тот же день (22 августа) на совещании в Генеральном штабе Советской Армии нам сообщили пункты формирования польских соединений: штаб армии — в Бузулуке, 5-я пехотная дивизия — в Татищеве, около Саратова, 6-я пехотная дивизия — в Тоцком (в 30 км от Бузулука), запасный полк — в поселке Колтубановском.

Организационная работа шла вполне нормально. Для создания канцелярии мы получили пишущие машинки и различное оборудование. Обязанности начальника канцелярии временно принял поручик Гроздицкий, в Москве его замещал поручик Игла-Иглевский.

29 августа в Генеральном штабе Красной Армии состоялось совещание. На нем был затронут вопрос обмундирования: приближалась зима, а обмундирование из Англии еще не прибыло. Андерс выдвинул также просьбу об увеличении количества продовольственных пайков. Теплое обмундирование нам обещали прислать в формируемые части, а число продовольственных пайков увеличить до тридцати тысяч[48].

Поскольку отделы штаба были уже в основном укомплектованы, назначили также командиров дивизий, их заместителей и начальников штабов.

Командиром 5-й пехотной дивизии стал Борута-Спехович, его заместителем — полковник Ежи Гробицкий, начальником штаба — подполковник Зигмунд Берлинг.

Командиром 6-й дивизии, как я уже писал, был назначен Карашевич-Токаржевский, заместителем — генерал Ежи Волковицкий, начальником штаба — майор Домонь.

Командиром запасного полка стал полковник Януш Галадык.

На эту подготовительную организационную штабную работу, собственно, и ушел весь август. А в первых числах сентября буквально со всех сторон, даже с самых отдаленных северовосточных окраин Советского Союза, начали прибывать польские граждане — в одиночку, небольшими группками и даже целыми семьями. Многие группы являлись на сборные пункты с импровизированными национальными флагами, пели солдатские песни, демонстрируя тем самым свое горячее желание вступить в армию.

Благодаря договору общее положение польских граждан изменилось до неузнаваемости: перепуганные, боязливые, неуверенные в завтрашнем дне, они вдруг стали свободными людьми. Все им помогали, как в лагерях, так и в пути следования. Советские власти никого не задерживали и не раз смотрели сквозь пальцы на самовольные разъезды по всей территории Советского Союза тех, кто говорил, что направляем в Войско Польское.

Опьяненные и ошеломленные свободой, они бежали, спешили, проявляя почти чудеса предприимчивости и находчивости в добывании мест в купе, а иногда захватывали целиком не только купе, но и вагоны. Люди устремлялись в места, о которых было известно, что там формируются польские части, — в Бузулук, Тоцкое, Татищево.

Люди ехали разные. Были старики, была молодежь, были дети, женщины. Все они устремлялись в лагеря. Одежда их отличалась невероятной пестротой: часть людей ехала в старых польских мундирах (таких, пожалуй, было больше всего), часть была одета во что попало — то в шинели, то в фуфайки, то в рабочий костюм, то в спецовку. Некоторые имели при себе сундучки, другие — какие-то чемоданы, иногда вещевые мешки, а чаще всего — обыкновенный узелок в руках.

Так собирались разбросанные по всему Советскому Союзу поляки. Одни до этого находились в лагерях, другие работали в колхозах или на лесозаготовках, третьи были заняты на дорожных работах или в так называемых стройбатальонах, а часть служила в рядах Красной Армии. Поляков прибывало очень много, и уже из первых донесений штаб Польской армии узнал, что количество прибывших давно превзошло не только первые двадцать шесть тыс. пайков, но и те тридцать тыс., которые были предоставлены нам в конце августа.