Что ж ты сделал? — говорит младший. — Теперь прилетит сюда на этом жеребце эмеген! Это его табун… Ну, делать нечего. Только не вздумай окрикнуть меня по имени. Эмеген не должен знать, что я младший из Абоковых. А когда мы биться начнём, ты поймай жеребца, да смотри опять не выпусти.

— Валлах, уж теперь не выпущу! — поклялся бийский сын.

Собрали они табун, тронулись в путь. К вечеру показалось вдали большое белое облако.

— Оглянись и скажи, что увидишь, — велел младший бийскому сыну.

— Не то облако, не то туман к нам приближается…

— Не облако и не туман. Это пар из ноздрей жеребца, которого ты упустил. Я буду биться с эмегеном, а ты тем временем поймай жеребца.

Только успел он так сказать, подлетел к ним эмеген.

— Какой собачий сын осмелился угнать мой табун? — закричал эмеген. — Бывало, это делали братья Абоковы, но мы их всех побили.

— Кроме братьев Абоковых, разве нет людей, могущих сесть на коня? Это я угнал твой табун, — ответил младший.

— Бороться будем или камни бросать? — спросил эмеген.

— Если на силу свою надеешься — бороться!

Стали они бороться, и младший Абоков легко свалил страшного эмегена и зарубил его. А сын бия так испугался, что спрятался за камень и не смог поймать жеребца.

— Что же ты, братец, мешкал?! — сказал с досадой младший. — Теперь прискачет на этом жеребце второй эмеген. Ну ладно! Уж в этот раз, пока я биться буду, поймай жеребца непременно! Да помни: по имени меня не называй.

И только он это успел вымолвить, как примчался на том жеребце второй эмеген, страшней и свирепей прежнего. Увидел он убитого эмегена и заревел:

— У, собачье племя! Кто осмелился убить моего брата и угнать наш табун? Когда-то нам Абоковы покоя не давали. Так мы их всех до одного побили.

— Я твоего брата убил! Я ваш табун угнал! — ответил младший.

— Бороться будем или камни бросать? — спросил эмеген.

— Коль на свою силу надеешься — бороться!

Долгой была схватка с эмегеном. Но всё же свалил джигит его и снёс голову. А сын бия совсем перепугался и от страха взобрался на высокое дерево и опять не поймал жеребца.

— Что ж ты, братец, так оплошал?! — в сердцах сказал младший. — Нет мне от тебя никакой помощи. Отправляйся домой, пока цел. Да помни: не вздумай окликнуть меня по имени! Ведь сейчас прискачет сюда третий эмеген… Кто знает — он победит меня или я его?.. Если он верх возьмёт, тебе тоже пощады не будет.

И отправился сын бия с позором прочь.

Но он только притворился, что возвращается домой. Нашёл поблизости пещеру, спрятался и стал ждать, пока эмеген прискачет.

А эмеген тут как тут. И был это самый страшный из трёх эмегенов, самый свирепый. Как увидел его приёмыш, упал наземь без памяти. Однако очнулся вскоре и стал подглядывать, как младший с эмегеном бьётся.

Долго бились они, но всё же удалось младшему схватить эмегена и ударить об землю. А сын бия посчитал, что эмеген убит, и выбежал с криком:

— Эй, младший из Абоковых, ударь его хорошенько!

Услышал эмеген имя Абоковых, поднялся, натянул лук, и ударила стрела прямо в младшего брата. Но он выхватил саблю и успел всё-таки снести эмегену поганую голову.

— Ну, братец, вот ты и сделал то, чего я так боялся, — сказал джигит со стоном. — Трижды просил я тебя не называть моё имя… Садись теперь на моего коня, отпусти поводья и скачи. Конь сам доставит тебя куда надо. Там, где он остановится, выйдут тебе навстречу… Не рассказывай дурных вестей, скажи только: «Младший из Абоковых занемог и просит вас приехать…»

Сел приёмыш на голубого коня, отпустил поводья, и помчался конь быстрее ветра. Много ли он ехал, мало ли, но прискакал конь к богатой каменной сакле, громко заржал и стал бить копытом.

Выбежала тут на порог красавица, краше которой никогда не видел сын бия. Она попросила его войти в дом:

— Будь нашим гостем! Скажи, в чём нуждаешься? Чем можем тебе помочь?

— Младший из Абоковых занемог. Эмеген пронзил его грудь стрелой, и он уже, наверное, скончался.

Услышав такую весть, вскрикнула красавица и упала замертво. Тут вышел почтенный старик с белой бородой. Он поднял красавицу и унёс в дом, а потом вернулся и сердито спросил:

— Эй, всадник, что за весть ты принёс в мой дом?

— Младший из Абоковых ранен. Эмеген пронзил его стрелой, и он уже скончался, наверное.

— Глуп же он, коли с тобой дело имел! — проворчал старик.

Быстро оседлал он своего коня и приказал:

— Показывай дорогу!

Как огонь летели их скакуны. Примчались они на место битвы, видят — младший из Абоковых совсем уже умирает. Спрыгнул старик наземь, зубами у него стрелу из груди вытащил, перевязал рану и посадил на эмегенова коня.

Погнали они перед собой табун, вернулись в дом старика. Младшего брата в постель уложили, и старик принялся искусно врачевать его… А сына бия как гостя принимали, угощали на славу: то кушанье, что сегодня ел, назавтра уже не подавали.

Когда стал раненый поправляться, позвал старик приёмыша в комнату для гостей. Там было много красивых девушек. Они пришли приветствовать гостя.

— Узнаешь среди них ту, что вышла тебе навстречу? — спросил старик.

— Я узнал бы её сразу, но здесь её нет. Она лучше всех этих красавиц!

— Вот она! — сказал старик. — Она была прекрасней всех моих дочерей, но ты сразил её страшной вестью. Она занемогла совсем и потеряла свою красоту. Твой поступок недостоин мужчины!

Потом повёл его старик в свою кладовую, открыл сундук, полный золота, и велел:

— Бери сколько сможешь и уезжай!

Насыпал приёмыш золота два полных кармана, и отправились они с младшим братом домой. Младший брат на эмегеновом коне едет, а перед собой табун гонит.

По дороге младший сказал приёмышу:

— Эмегены, которых я убил, погубили моих старших братьев. Все пятеро погибли из-за этого табуна.

Как стали к родному аулу подъезжать, младший брат слез с эмегенова коня, снял с себя богатый наряд и оружие, надел старую, рваную черкеску и принял свой прежний вид.

— Если кто спросит обо мне, смотри не болтай, что я пригнал табун и