Как я уже говорила, харьковские и областные (Донецко-Криворожской Области) ответственные партработники безоговорочно принимали участие в работах Всеукраинского съезда Советов и выборах ЦИК и входили в президиум ЦИК и Народный Секретариат, и не по собственному почину, а по постановлению своих парткомитетов.

Но, несмотря на это, и ответственные товарищи, входившие в ЦИК и Народный Секретариат, и большинство президиума областного Донецко-Криворожского и харьковского парткомитетов с первых же дней существования Советского правительства начали выявлять свое оппозиционное отношение к избранному ЦИК Советов Украины и его Народному Секретариату.

На собраниях Краевого, Областного и Харьковского парткомитетов, созываемых в первое время президиумом Краевого, с целью выяснения причины оппозиционного отношения, ни областники, ни харьковчане действительных причин не указывали, останавливались на мелочах повседневной работы, и заседания кончались ничем, поэтому изжить оппозицию в своей среде путем устранения причин, вызывавших ее, так и не удалось.

И во все время пребывания Советского правительства Украины в Харькове руководящие областные и харьковские[49] партработники не только не оказывали содействия в работе ЦИК и Нар. Секретариата, но значительно осложняли ее и во всем подчеркивали, что за деятельность этих учреждений они ответственности не несут.

Уже в день приезда из Киева делегатов 1-го Всеукр. съезда Советов и членов Краевого парткомитета харьковские товарищи встретили прибывших не скажу чтобы совсем враждебно, но в их отношении проглядывало нескрываемое недружелюбие. И если не говорили прямо, то во всем, далее в мелочах, как устройство на ночевку, давали понять, что приехавшие для них «нежеланные гости».

Этот прием, после дружеского предложения председателя Донецко-Криворожского областного парткомитета, тов. Артема, переехать в Харьков, был полной неожиданностью, тем более что в Киеве с делегатами Харькова никаких разногласий не обнаружилось. И в первый момент трудно было подыскать объяснение этому недружелюбию.

Но на ночном заседании (в день приезда) харьковского парткомитета, президиума Областного и Краевого парткомитета (во время перерыва пленума Совета), харьковичане дали понятъ, что они не дотерпят вмешательства «приезжих» в местные дела. Это если и не было полным объяснением враждебной встречи, то все же серьезным предупреждением. Краевой парткомитет принял это предупреждение и решил быть сугубо осторожным и не допускать и избегать возможности случайных вторжений в местные дела. Но это нелегко было провести в жизнь, оставаясь в Харькове и работая в центральном советском учреждении.

Переговоры о помещении для делегатов Всеукраинского съезда Советов показательны для характеристики отношения харьковских руководящих работников к приехавшим товарищам. Переговоры велись между членами Краевого парткомитета и уполномоченным членом харьковского парткомитета.

В начале переговоров товарищ (харьковчанин) в категорической форме отказал в предоставлении помещения, заявив: «Устраивайтесь, как хотите. Мы не обязаны предоставлять вам квартиры». Неоднократные попытки добиться более благоприятного ответа не приводили ни к чему, и на все доводы получался один ответ: «Я сказал, что помещения у нас нет. Не мешайте мне работать».

Наконец, часа в 2 ночи, после решительного протеста члена Краевою комитета и указания, что о партийных товарищах он не беспокоится, так как, в крайнем случае, они смогут устроиться в коридорах парткомитета, но считает необходимым устроить делегатов съезда, среди которых имеются непартийные и члены других партий (лев. с.-p., укр. c.-д.), что подобные действия своих товарищей чреваты серьезными последствиями и проч., и проч., последовал, после некоторых размышлений и совещания с присутствовавшими при этом разговоре харьковичанами, более благоприятный ответ: «Делегатов устроим в помещении, предназначенном для нашего областного съезда Советов, а вам (Краевому парткомитету) можем отвести камеру в тюрьме». – «С запором и конвоем?» – спросил член Краевого комитета. Товарищ не ответил, суровым взглядом дал понять неуместность вопроса и углубился в разложенные перед ним бумаги.

Предложение товарищами было принято. И подшучивая над «страхами» харьковичан, очевидно, боявшихся нашего соприкосновения с делегатами «их» съезда, и своим «тюремным положением», мы направились по темным закоулкам к знакомым каменным стенам. Старая, но еще не забытая картина: часовые, пропуск, двор – каменный мешок, надзирательница и, наконец, камера, вызвала невеселые воспоминания и заставила с тревогой заглянуть в будущее…

Помещение оказалось крайне нездоровым. Камера была только что отремонтированная и совершенно сырая – за ночь все белье становилось мокрым и спать приходилось не раздеваясь. Испарения свежей штукатурки, грязь в коридоре, отсутствие отливов в уборных отравляли воздух настолько, что к утру все угорали до полусознательного состояния. Но всем этим неудобствам в тот период не придавали значения, и дней 10 товарищи прожили в своем, не совсем обычном для добровольного вселения, помещении. Это общежитие членов первого Советского правительства, предоставленное им своими же товарищами, вызвало немало злорадных замечаний со стороны враждебных нам элементов.

В период работ Всеукраинского съезда Советов никаких размолвок и недоразумений между членами Краевого парткомитета и харьковским парткомитетом не было, и можно было предполагать, что недоброжелательное отношение сгладится в процессе общей работы. Но эти предположения членов Краевого парткомитета оказались слишком оптимистичными.

Вопрос о взаимоотношениях с харьковчанами стал остро уже на первом заседании фракции ЦИК, когда пришлось прервать заседание и передать вопрос о взаимоотношениях на разрешение Краевого и областного парткомитетов.

На заседание Краевого и областного парткомитетов харьковичане, члены ЦИК, не явились, и пришлось обсуждать внесенные ими требования в их отсутствие. При обсуждении областники объясняли требования харьковичан (среди которых были не только члены харьковского комитета, но и члены областного) недоразумением и взяли на себя выяснение и устранение этого недоразумения.

Но и на дальнейших заседаниях фракции харьковчане продолжали настаивать на своем требовании – предоставить им 4 места в Народном Секретариате. Оттягивать выборы Народного Секретариата Краевой парткомитет не считал возможным и предложил фракции ЦИК, ввиду того, что Советскому правительству приходится временно работать в Харькове, идти на всяческие уступки, вплоть до обязательства голосовать за четырех кандидатов, выставленных группой харьковчан, дабы достигнуть соглашения, так как в противном случае работа ЦИК и Народного Секретариата в Харькове крайне осложнится. Фракция приняла предложение Краевого парткомитета, и этим инцидент с выборами Народного Секретариата удалось ликвидировать, но трений с харьковскими товарищами не изжили.

Харьковский комитет в целом не только не оказывал содействия в работе ЦИК и Народного Секретариата, но отдельные члены комитета пользовались всяким поводом, особенно в первые дни, чтобы создать конфликт с работниками советского правительства. И такой повод не замедлил представиться.

С окончанием работ Всеукраинского съезда Советов зал заседаний сейчас же заняли другими совещаниями, и ЦИК остался без помещения для работ. Харьковчане предлагали обратиться в Исполком Совета – в большинстве меньшевистский, который под всякими предлогами оттягивал предоставление помещения, а парткомитет на несколько дней не соглашался дать комнату в своем помещении.

В первые дни