– Договорились. Я думаю, это будет правильно, милая. Уверена, они о тебе беспокоятся.

– Вы знаете… Эрик бы меня убил. Уверена, что он этого хотел. Убить меня. Может, не именно меня. Все равно кого. Просто он должен был убить кого-то, такая у него была потребность. Я просто там была. Понимаете? Подвернулась под руку.

– А как тебе удалось от него вырваться?

– Он… вроде как отключился на пару минут. Я уже говорила, он иногда был в каком-то замешательстве. И вот в один момент глаза его еще больше замутились, он начал издавать эти странные свистящие звуки. Отвернулся от меня и стал смотреть вокруг, вроде как все у него перепуталось… ну, знаете, озадаченный такой сделался. И вроде ослабел, потому что прислонился к стене у двери в ванную и голову повесил.

Рейчел вспомнила кровавый отпечаток ладони на стене рядом с дверью в ванную комнату.

– И когда он таким стал, – продолжала Сара, – когда он вроде отвлекся, я тогда на полу лежала, все жутко болело, двигаться почти не могла, так я только и сумела, что доползти до душа, и все боялась, что когда он придет в себя, то найдет меня, но этого не случилось. Он или не мог вспомнить про меня, или не догадался, куда я делась. И потом я услышала, что он где-то там в доме, все бьет и колотит.

– Он здорово все в кухне порушил, – заметила Рейчел, и из самого темного угла ее памяти всплыл образ ножей, глубоко всаженных в кухонную стену.

Из глаз Сары потекли слезы, сначала из здорового, потом из почерневшего и затекшего, и она сказала:

– Понять не могу…

– Что? – спросила Рейчел.

– Почему он пришел ко мне?

– Да он скорее всего не конкретно к тебе пришел. Если бы в доме был сейф, он, возможно, взял бы деньги. Но, честно говоря, я думаю… что он просто искал место, где бы на время укрыться, пока процесс… не закончился. Потом, когда он на время отключился, а ты спряталась, он, опомнившись и не найдя тебя, мог решить, что ты отправилась за помощью, и поскорее убрался, куда-то еще поехал.

– Готова поспорить, что в охотничий домик.

– Какой охотничий домик?

– А вы не знаете об охотничьем домике на озере Эрроухед?

– Нет, – призналась Рейчел.

– Он не то чтобы у озера. Дальше, на горе. Эрик меня туда раз возил. У него там два акра земли и этот маленький домик…

Кто-то постучал в стекло. Рейчел и Сара вскрикнули в испуге. Но то был всего лишь Бен. Он открыл дверцу с той стороны, где сидела Рейчел, и сказал:

– Пошли. Я достал новые колеса. Серая «Сабару», куда менее приметная, чем эта тачка.

Рейчел поколебалась, перевела дыхание и подождала, пока успокоится сердце. У нее было такое ощущение, что они с Сарой – маленькие дети, сидящие у костра и рассказывающие истории про привидения, стараясь напугать друг друга, что им вполне удается. На мгновение, как это ни дико, ей показалось, что стучал по стеклу – тук-тук-тук – своим костлявым пальцем скелет.

Джулио невзлюбил Энсона Шарпа с первого взгляда. С каждой минутой, проведенной в его обществе, эта неприязнь усиливалась.

Шарп вошел в дом Рейчел Либен в Пласеншии с таким наглым видом и так многозначительно предъявил свои документы агента Бюро оборонной безопасности, как будто ждал, что обыкновенные полицейские упадут на колени и начнут молиться на такую важную птицу, как он. Потом взглянул на распятую на стене Бекки Клинстад, покачал головой и сказал:

– А жаль. Хорошенькая была бабенка, верно?

С повелительной резкостью, рассчитанной на то, чтобы оскорбить, он сообщил им, что убийство Фернандес и Клинстад теперь является частью крайне секретного федерального дела, а местные полицейские по причинам, которые он не может – или не хочет – раскрывать, от него отстраняются. Шарп задавал вопросы и требовал ответов, но сам никаких ответов не давал. Он был крупным мужчиной, крупнее Риза. Руки, грудь и плечи казались высеченными из огромных кусков дерева, а шея по ширине равнялась голове. В отличие от Риза ему нравилось использовать свои внушительные габариты для унижения других. У него была привычка подходить к человеку поближе, почти вплотную и нависать над ним при разговоре, глядя сверху вниз с легкой, едва заметной, но все равно раздражающей усмешкой.

Он был хорош собой и явно гордился этим: густые светлые волосы, подстриженные у дорогого парикмахера, необычно яркие желто-зеленые глаза, как бы говорящие: я лучше тебя, хитрее тебя, умнее тебя, и так будет всегда.

Шарп заявил Орину Малвеку и другим полицейским из Пласеншии, что они должны освободить помещение и прекратить всякие расследования.

– Все собранные улики, все сделанные фотографии и все составленные документы должны быть переданы моей команде немедленно. Оставьте одну патрульную машину и двух офицеров и прикажите им всячески нам помогать.

Вне сомнения, Орину Малвеку Шарп нравился не больше, чем Джулио и Ризу. Малвек и его ребята были низведены до роли посыльных на побегушках у федерального агента. Разумеется, им это не пришлось по душе, хотя, прояви Шарп больше такта, черт возьми, хоть сколько-нибудь такта,: они отнеслись бы ко всему значительно спокойнее.

– Я должен проконсультироваться с моим начальником по поводу ваших указаний, – заявил Малвек.

– Сделайте милость, – ответил Шарп. – А пока, пожалуйста, уберите всех ваших людей из дома. Да, и вы обязаны молчать по поводу того, что здесь видели. Это понятно?

– Я проконсультируюсь с начальником, – повторил Малвек. Когда он уходил, лицо его было красным, а в висках стучала кровь.

С Шарпом приехали двое в темных костюмах. Эти были помельче Шарпа и не такие наглые, но крутые и самодовольные. Они встали по бокам двери внутри спальни, как часовые в храме, и следили за Джулио и Ризом с нескрываемым подозрением.

Джулио раньше никогда не приходилось встречаться с людьми из этого Бюро. Они сильно отличались от агентов ФБР, с которыми ему иногда доводилось работать, и походили на полицейских еще меньше, чем фэбээровцы. От них за версту несло элитарностью, как резким одеколоном. Обращаясь к Джулио и Ризу, Шарп сказал:

– Я знаю, кто вы, и я немного знаком с вашей репутацией – два гончих пса. Вы вцепляетесь в дело, и вас не оторвать. В обычных обстоятельствах это похвально. Но в данном случае вам придется разжать зубы и отпустить. Яснее выразиться не могу. Понятно?

– Это наше дело, – сердито отозвался Джулио. – Оно началось в нашем районе, к нам поступил первый вызов.

Шарп нахмурился.

– Говорю вам, оно вас больше не касается. Что до вашего участка, так там нет такого дела, так что вам и не над чем работать. Все досье на Фернандес, Клинстад и Либена изъяты из ваших архивов, как будто их никогда не существовало. С этого момента всем занимаемся мы. Сюда скоро подъедет моя собственная команда судебных экспертов из Лос-Анджелеса. Нам от вас совершенно ничего не нужно. Comprende, amigo[8]? Послушайте, лейтенант Вердад, вы уже отстранены. Спросите ваше начальство, если не верите.