— А какой Макс? — решаюсь я. — Ну, внешне.

Скоро я смогу его увидеть. И я очень нервничаю. Мне хочется психологически подготовиться к тому, что у него есть внешность. И она может не совпасть с моей картинкой.

— Да нормальный, не парься! — хмыкает Рита.

— Губастенький, скуластенький… — смеется Ася. — Волосы русые, вьются. Ямочки, когда улыбается. Взгляд нахальный. Улыбка красивая. Вечно что-нибудь разбито — то скула, то губа, то бровь.

— Ой, да у нас у всех так! — хихикает Рита. — Ринг, такое дело. Иногда еще по синяку под оба глаза, если в нос попадут! Вареники вместо ушей, пельмени вместо губ! Кр-р-расавцы!

— О, боже! — смеюсь я нервно.

— И все равно самые-самые!

Нервничаю… Скоро увидимся!

Мой браслет вибрирует.

— Да? — отвечаю на вызов.

— Дочь! Стоцкий — это ты пошутила, я надеюсь?!

— А что не так? — елейным голосом уточняю я. — Тоже плохой?

— Яна!

— Ладно, пап. Дома поговорим. Мне некогда.

— Кровопийца! — рассерженно.

Наслаждаясь злорадством, скидываю вызов.

МАКС

У нас в комнате экологическая катастрофа! Новые соседи. Дагер и Стоцкий. Треш.

— Не комната, а казарма! — психует Сэм, долбанувшись коленом о спинку кровати, стоящую не на своем привычном месте. — Одни кровати!

Встряхиваю на автомате свою пену для бритья в ожидании, пока освободится ванная.

— Сань! Давай быстрей, ты не один здесь. Сейчас уже гример придет.

— Ну я же наполовину побритым не пойду.

Постучав, дверь открывает одна из работниц. Закатывает на вешалке костюм Джокера.

— Принимайте.

— Это не наш, — на автомате брякаю я, забывая, что соседей сильно прибавилось.

— Это мой, — поднимается с кровати Раф.

— И еще один, — закатывает костюм Дракулы.

Я оглядываюсь на стойку с нашими. Все три на месте. Не понял…

Следом заходит Стоцкий, забирая стойку и двигая к своей кровати. Тоже Дракула? Ну отлично! Морщусь от раздражения. Костюм по цвету отличается от нашего. Отделка у него алая, у нас — бордовая. Отличается и дизайн. Но все равно…

— Не парься, — шлепает меня по плечу, вышедший из ванной Саня. — Чем больше Дракул, тем мы незаметнее.

Тоже — верно!

— А это что? — поднимаю со своего стола подарочный пакетик.

— Это, — многозначительно играет бровями мне Сэм, — тебе один человек подарок передал через Асю.

— Аа… — расплываюсь в улыбке.

Оставляя в сторону пену. Распаковываю угольную матовую коробочку с серебристой росписью. Снимаю крышку.

Мм… Мышка моя!

Приняв быстро душ, надеваю костюм и нажимаю на дозатор туалетной воды.

— Теперь летучие мыши тебя точно ни с каким посторонним Дракулой не перепутают! — ухмыляется Саня.

Встречаюсь взглядом со Стоцким.

— Верни кольцо.

Игнор. Смотрит мимо, словно меня не существует. Так же он вел себя и утром на общем сеансе у психолога. Полный игнор!

— Крыса! — оскаливаюсь. — Я думал ты уже пробил дно, а — нет, все опускаешься и опускаешься!

— Макс… потом, — качает головой Сэм. — Иначе вместо карнавала будешь в изоляторе тусоваться.

Я не хочу в изоляторе. У меня свидание с самой красивой девочкой. Она расстроится. С трудом беру себя в руки.

К нам заходит гример.

— Ребята, давайте, быстро управимся, у меня еще девочки не гримированы.

Кислицын падает на стул первым

— Я — после Сэма.

Достаю подарок для Яны. Очки. Необычные. С искусственным интеллектом. Прикольная штука… Как их включают?

Кручу в руках. Пялюсь в инструкцию. Она не на английском. Похоже на иврит.

— Раф…

— М?

— Ма катув кан? — вспоминаю я.

Раньше мы дружили с Дагером. Он по приколу учил нас говорить на иврите. Потом разосрались… Теперь, вроде как, нейтрально.

— Давай, — протягивает руку. — Аа… «Войс вижуал», звуковое зрение. Крутые. У моей бабушки такие есть. Дорогая игрушка!

Еще бы! Влупил за них все, что было на карте. В России такой модели еще нет, только упрощенные для ориентации в пространстве.

— Они сканируют текст и переводят его в речь, в наушник. Можно книги любые читать, этикетки, текст с экрана. Еще сканируют лица, и ты можешь присвоить им имена. И в наушнике будешь слышать имя того, на чье лицо наводишь линзы. Знают десять языков, частично разбирают рукописный текст…

— Да, я знаю, — поспешно затыкаю Рафаэля.

Дагер-то не сдаст, он не стукач, а вот Стоцкому не надо знать лишнего.

— Как их запустить?

— Надо поставить на зарядку, как сотовый. Вот, смотри…

Уже раскрашенный в бледного Дракулу Саня, подходит к нам, с любопытством разглядывая подарок.

Забираю очки с зарядкой, втыкаю в розетку над своей кроватью.

— А смысл? — примеряет их Саня. — Еще немного и… она будет видеть, — понижает еще сильнее голос.

— Зрение будет восстанавливаться долго. И читать книги ей все равно еще будет нельзя около года. В общем…

— Садись, — кивает мне на стул гример, отпуская Сэма, превратившегося в копию Кислицына.

Мажет мне на лицо белый грим. Наблюдаю за процессом в зеркало на шкафу. Делает острее изгиб бровей и скулы, темным гримом рисует впадины на щеках. Замазывает мой телесный пластырь на губе вместе с губами.

Эээ… А целоваться как?!

Оптимист ты, Максимка! Не факт, что нам прилетит сегодня нежностей. Подходящего момента может и не быть.

В отражении, мое лицо превращается в абсолютную копию друзей. Отличить нас можно только когда улыбаемся. Тогда лица обретают первоначальные черты.

Отдаю Сэму подарок. Он знает, что делать с ним дальше. Очень надеюсь, что ей понравится!

Кислицын вместе с Сэмом линяют к девчонкам. Я присаживаюсь на ступеньки лестницы, пялясь на проходящих мимо ведьм, «ОНОшек», криво сшитых чудовищ Франкенштейна, монстроватых медсестер, монашек, смерть с грохотов роняет бутафорную косу…

На автомате прикасаюсь к пальцу, желая притронуться к колечку. Но, увы, его больше со мной нет. Нужно было не снимать. Но в душе соскальзывало с мизинца. Обидно…

Берясь внизу за перила, вверх делает несколько шагов очередная ведьма. Утыкается в меня.