– Ну что ж, вы действительно прекрасно справляетесь, действуя подобным образом. Все эти годы, когда я размышляла, что будет, если мы встретимся снова, я никогда не думала, что это произойдет так.

Сарказм, прозвучавший в ее голосе, спровоцировал его собственный.

– Неужели вы думали, что я обрадуюсь, узнав, что моя спасительница – сестра моего злейшего врага? Человека, которого я презираю больше всех? Человека, который был ответствен за наше пленение и казнь многих моих друзей?

Только когда глаза ее расширились, он осознал, что кричит.

Робби выругался и провел ладонью по волосам. Он знал, что не должен вымещать на ней свою досаду и гнев из-за создавшейся ситуации, но, похоже, не смог сдержаться. Что-то в этой девушке заставляло его то желать схватить ее в объятия, то наброситься на нее со злостью.

– Мой брат только выполнял свой долг. Он…

Бойд снова прервал ее, схватив за руку и повернув лицом к себе.

– Не нужно, Розалин. Не пытайтесь защитить своего ублюдочного брата. На этот счет мы никогда не найдем общий язык.

Вместо того чтобы привести ее в замешательство своим гневом, казалось, он ее позабавил.

– Вы знаете, он говорит то же самое о вас.

Бойд отпустил ее руку, чувствуя, как его гнев понемногу остывает.

– Могу себе представить. – Робби был уверен, что Клиффорду есть что сказать на его счет. Он испытующе посмотрел на нее. – Брат знает, что вы сделали?

Она покачала головой:

– Он знает о еде, но не об остальном. Если он когда-нибудь обнаружит… – Ее голос прервался, и Робби заметил, как она расстроена. – Я не вынесу его разочарования.

Мнение брата, очевидно, многое значило для нее. Как видно, хорошо известная привязанность Клиффорда к сестре не была односторонней.

– От меня он этого никогда не узнает.

Бойд решил, что это меньшее, что он мог сделать. Но если мнение Клиффорда значило для нее так много, почему она так рисковала, чтобы помочь ему? Он знал, что она восхищалась им. Но было ли в этом что-то другое?

– Это было неправильно, – просто сказала Розалин. – И я не могла стоять в стороне и наблюдать, как мой брат убивает людей ни за что.

Робби не выдержал и рассмеялся:

– Клиффорд никогда не разбирался, что правильно, а что неправильно, убивая шотландцев.

На этот раз она замерла, ее аристократическая английская красота стала резкой и ледяной.

– Вы обвиняете моего брата в том, что он убийца?

Его взгляд стал тяжелым.

– Я полагаю, это зависит от определения. Он действует по закону – английскому закону, – который, уверяю вас, оставляет мало справедливости для шотландцев. – Прежде чем она попыталась снова вступиться за своего брата, Бойд сказал: – Пойдемте, они ждут нас.

Пока они шли между деревьями, Розалин молчала. Когда она наконец заговорила, он предпочел бы, чтобы она этого не делала.

– Вы когда-нибудь думали обо мне? – Голос Розалин прозвучал слабо и неуверенно.

Ему следовало бы сказать «нет», но он ответил честно:

– Я размышлял, кем бы вы могли быть. – Робби подумал о поцелуе и добавил с насмешливой гримасой: – И мне было интересно, сколько же вам лет было тогда на самом деле.

Он посмотрел на нее вовремя, чтобы заметить легкий румянец, покрывший щеки. Но потом она закусила губу, и Робби почувствовал, как тепло разливается в его паху, – он вынужден был отвернуться.

– Почему вы поцеловали меня?

Робби остановился, но быстро пришел в себя и ускорил шаг. Господи, надо же было задать такой вопрос! Она поспешно шла рядом, бросая на него выжидающие взгляды.

Он вздохнул и ответил с легким раздражением:

– Не имею понятия.

Ответ, казалось, ей понравился. На ее губах появилась мягкая улыбка, и Бойд осознал, что мог бы смотреть на эту улыбку часами. Такая улыбка могла привести в смятение.

Но она быстро исчезла, как только они вошли в деревню, где мужчины ждали их, и Робби помахал в ответ одной из женщин.

– Вы женаты?

Вопрос застал его врасплох.

– Черт… – Он остановился. – Нет, – ответил более спокойно.

– Почему нет? – Она поджала губы. – Судя по этим женщинам, это, безусловно, не из-за недостатка возможностей. – В ее голосе слышалось легкое раздражение. – И вам, должно быть, уже больше тридцати лет.

– Тридцать два, – сообщил он. – Я не женат, потому что не хочу жениться. В моей жизни нет места жене и детям.

Вопреки его желанию это прозвучало как предостережение.

Они были уже совсем недалеко от ожидавших их, но Розалин спросила:

– Вы не хотите иметь семью?

Честно говоря, Робби редко об этом думал. Эта часть жизни никогда не была важной для него. Он был слишком сосредоточен на своей работе. Кроме того, он помнил, что случилось с его сестрой. Его жена будет в опасности. Он и так слишком хорошо известен. А уж если станет известна его причастность к Хайлендской гвардии…

– Возможно, когда закончится война. Но до тех пор ничто больше не имеет значения. – Он сделал паузу и внимательно посмотрел ей в глаза, чтобы она правильно поняла его: он не позволит, чтобы кто-либо отвлекал его. – Ничто.

Время поджимало. Сердце Розалин тревожно билось. Она знала, что каждая миля, которую они проезжают, приближает их к лесу, о котором она всегда думала как о месте, откуда не возвращаются. И хотя никто до сих пор не сообщил об их пункте назначения, то, что они ехали на юго-запад, не оставляло сомнений. Они с Роджером должны бежать прежде, чем их поглотит непроходимый Эттрик-форест – темное и ужасающее логово воров и фантомов.

После того как они выехали из очередного леса на тропу, которая по шотландским меркам могла сойти за дорогу, Розалин выронила очередной бантик из голубой ленты и с трудом подавила желание оглянуться. Шел ли сэр Клиффорд по их следам? Не из-за этого ли Бойд так торопился? Казалось, что его желание достичь пункта назначения было равно ее желанию не достигать его.

Розалин смотрела на мощную мускулистую спину человека, который то ехал сзади, чтобы проследить, нет ли за ними погони, то занимал место во главе группы воинов.

Был ли он так же выбит из колеи, как и она, тем, что чуть было не произошло около реки? Он так хорошо скрывал свое желание, что она никак не предполагала такого накала. Казалось, он и сам был этим удивлен. Стало ясно: он хочет ее, но это влечение ничего не изменит. Она была его заложницей, средством достижения цели – и это все.

Ее собственное влечение к нему было так же противоречиво. Мимолетное видение благородного рыцаря, каким она видела его сегодня, и понимание того, что двигало им, когда он рассказал о своей сестре, ничего не изменило. Он, возможно, не был таким бессердечным дьяволом, как она сначала думала, но он был сконцентрирован на победе в войне, исключая все остальное. Он посвятил свою жизнь борьбе за свободу. Господи, он же был ровесником ее брата, который женился в восемнадцать лет и имел уже шестерых детей!