Полицейская колонна тем временем приближалась к селению. Майор Мухаммадгафуров все же догадался остановиться и высадить десант из бронетранспортера, который тащил его машину, на окраине села, чтобы провести оцепление. Валидов не надеялся, что майор догадается, хотя по большому счету можно было бы это оцепление и не выставлять, потому что колонна так долго тащилась по серпантину, а потом еще и по долине, что любой человек, кому требовалось скрыться, уже давно скрылся бы. И никакое оцепление при такой открытости действий своей обычной роли сыграть не сможет. Но привычка заставила Мухаммадгафурова действовать именно так и распылить свои силы. Распыление продолжилось долго, потому что второй бронетранспортер, идущий сзади, свернул на боковую дорогу, потом и вовсе сворачивать на улицу не захотел, а проходимость позволила ему проехать по берегу и отсечь селение от реки. Правда, зачем это делалось, было непонятно. Майор Мухаммадгафуров, видимо, так и не осознал своего фатального опоздания.

Впрочем, как оказалось, майор все осознал, но действовал по своей тактике. Бойцы из бронетранспортеров не выставляли цепь, а двинулись через огороды, осматривая все кусты, только что не простреливая их. От Тахчурмахи до старшего лейтенанта было далеко, но даже на перевале ему казалось, что он слышит лай собак. Традиционные для этих мест кавказские и среднеазиатские овчарки славятся своей неустрашимостью и свирепостью даже среди других волкодавов, и никому не посоветуешь соваться во двор, где за забором гуляют собаки. Но все хозяева собак хорошо знают ментовские привычки — атакующую собаку расстреливают. И потому при появлении первых признаков начинающейся «зачистки» сразу сажают собак на цепь или загоняют в сараи и в вольеры, у кого они есть.

Валидов увидел такую картину в бинокль. Видимо, в отсутствие хозяина дома пожилая женщина пыталась загнать в сарай здоровенную белую кавказскую овчарку. Гази Талгатович с детства помнил, что в Тахчурмахи было много белых собак. И даже разговоры помнил, что этих собак привозят из Казбекского района Грузии, единственного места, где водятся белые кавказские овчарки. В России же такая масть считается невыставочной и потому присутствует редко. Но местным жителям нет никакого дела до выставок. Их собаки в выставках не участвовали, но участвовали в собачьих боях и славились своим свирепым нравом.

«Зачистка» продолжала набирать обороты. В стандартном полицейском протокольном обиходе такая операция называется «проверкой паспортного режима». Раньше «зачистки» проводились чаще, особенно в Чечне и в Ингушетии, в последние годы подобные акции стали проводить только в приграничных районах и в Дагестане, где обстановка постепенно накалялась.

Посмотрев, как с двух сторон группы полицейского спецназа сходятся к центру, Валидов перевел бинокль на центр села, где начал работать со своей группой майор Мухаммадгафуров. Даже внешне, при взгляде издали, видно было, что ведут себя менты в селе как наглые захватчики. Правда, слов слышно не было, а менты не умеют работать без ругани и оскорблений. Однако оскорблять горцев не следует: они горды, обидчивы и склонны к мести. А отряд майора Мухаммадгафурова потерял способность к быстрому передвижению и тем поставил себя в опасное положение. Майору следовало лучше обращаться с местными жителями. По крайней мере вежливее.

При этом старший лейтенант прекрасно видел, что «зачистка» ведется не по всему селу, а выборочно, но выборочность эта была не случайной, потому что Мухаммадгафуров и командиры его групп не однажды заглядывали в имеющиеся у них на руках списки. Выборочность поиска была старшему лейтенанту понятна. Обыски проводились в домах и дворах тех, кто носил фамилию Валидов или были Валидовым родственниками…

* * *

Дома, куда нагрянул полицейский спецназ, старший лейтенант сразу же выделил, и даже путь к ним сверху определил, не сомневаясь, что это дома самых близких его родственников. Естественно, что с них и начали. Но заканчивать будут, как понятно стало по направлению движения всех трех групп, самым дальним и самым важным домом, в котором, впрочем, найти его и не рассчитывали. Это дом Абдулмалика, двоюродного брата. Дом стоял в самом дальнем конце села, уже на склоне хребта, в ста метрах от расположенных на этом же склоне двух старинных каменных башен, куда Абдулмалик водил Гази еще мальчиком. Входы в башни были завалены камнями, чтобы никто туда не забирался, потому что строения сильно обветшали от времени и грозились рухнуть в любой момент. Вокруг башен были только кусты и рыжие камни, дороги нет никакой. Конечно, майор Мухаммадгафуров и башни осмотрит, хотя войти в них едва ли решится. Но это его дело.

Наблюдать в бинокль за однообразными событиями в селе было скучно. Однако вызывало интерес другое. Что полицейский спецназ имел планкарты села, в этом не было ничего удивительного, а вот откуда менты знают, в каких именно домах живут родственники старшего лейтенанта Валидова? Показать это мог только человек, хорошо знающий и село, и сельчан, то есть местный житель, старожил. Значит, у ментов есть в селе «стукач», и потому следует быть особо осторожным, когда Гази Талгатович пойдет в село. Лучше всего, конечно, сделать это ночью, чтобы никто посторонний не видел. Найти дома родственников старший лейтенант сможет, пожалуй, и ночью. Но тянуть время до ночи не хотелось, да и голод уже начал одолевать: практически полтора суток без еды.

Устав стоять на высоких камнях, Валидов спрыгнул на каменистую землю и отстегнул флягу, чтобы хотя бы попить и наполнить желудок водой. Из растительности на перевале ничего съедобного не росло. Здесь вообще мало что росло. Даже трава, и та была вялая и лишь отдельными кустиками высовывалась между камней. Если только где-то ниже поискать, где зеленые луга…

Он подошел к краю дороги и посмотрел в левую сторону, где лежали эти луга, и увидел небольшую отару овец и двух пастухов — взрослого мужчину и ребенка. И еще трех собак. Мужчина приложил козырьком ладонь к глазам и смотрел, что делается в селении. Впрочем, увидеть что-то без бинокля он, скорее всего, не мог. Наверное, просто заметил, как проехали грузовик и два БТРа, понял, чем это может грозить, и потому проявлял любопытство и беспокойство, но не более. Мальчик дергал мужчину за рукав камуфлированной куртки и что-то спрашивал.

С такого расстояния даже в бинокль невозможно было определить возраст мужчины и рассмотреть черты его лица. Но камуфлированный костюм не навеял на старшего лейтенанта приятных ностальгических дум. В его понимании пастух должен носить лохматую шапку и такую же лохматую бурку. Однако времена меняются, и, согласно беспокойному времени, даже у горцев одежда сменилась. Это был признак времени, и такой признак радовать не мог.

Рядом со стадом, не позволяя отдельным овцам отделяться от отары, бегали три крупные кавказские овчарки. Идти туда, значит, пережить обязательную атаку собак, поскольку пастушьи собаки традиционно не любят чужих и встречают их всегда агрессивно. Пастушьи собаки охраняют пастбище и стадо, как все другие собаки свою привычную территорию, двор или дом. И охраняют не только от четвероногих волков, но и от волков двуногих, которые часто бывают хуже настоящих хищников и уж точно более безжалостными. Но утолить голод можно было только у пастухов, так что выбора у Валидова не было. Ждать, когда менты закончат свои дела и уберутся, ничего не добившись, не хотелось.