Извернувшись, я цапнула Эйдена за губу и сама удивилась, когда тонкая кожа лопнула под моими зубами, наполняя рот горьковатым, как морская вода, вкусом его крови.

Он застыл, глядя мне прямо в глаза каким-то безумным взглядом, его руки медленно опустились, отпуская меня, и я тут же, не медля ни секунды, метнулась через всю палубу на другой конец корабля. "Он сумасшедший! Сумасшедший! – билась в голове только одна связная мысль. – Я попала в руки безумца!"

Взревев, будто раненый зверь, Эйден одним прыжком перемахнул через бочки, стоявшие между нами, и вновь оказался в опасной близости от меня. Я дернулась, не зная, куда бежать, но не успела сделать и шага, как он схватил меня за плечи и затряс, будто грушу. Моя голова замоталась из стороны в сторону, зубы клацнули, а над головой раздался шипящий, полный ненависти, рык:

– Глупая девчонка! Ты понятия не имеешь, что натворила! Шерран!

Верный помощник капитана вырос за его спиной как по мановению волшебной палочки. Глянул с сочувствием на меня, но что мне его сочувствие?

– Запри ее, где-нибудь подальше. И так, чтобы я не знал. И не говори мне, ключ спрячь, а лучше выкинь. Все понял?

И он швырнул меня прямо в руки ниданга.

От такого нарочитого пренебрежения я потеряла дар речи. Лишь ресницами хлопала, пока Шерран тащил меня в сторону юта. За нашими спинами Эйден что-то кричал хриплым от злости голосом, гоняя экипаж по палубе. Встречные ниданги шарахались в стороны, уступая нам дорогу.

Наконец, меня втолкнули в люк, ведущий на нижнюю палубу.

– Сиди здесь, маленькая даханни, – предупредил Шерран, – если не хочешь заработать проблем на свою прелестную головку.

– Да в чем я виновата?! – вскинулась я. – Что я сделала? Он сам…

– Молчите! И скажите спасибо, что наш капитан благородный человек и не воспользовался своим преимуществом.

– Что? – опешила я. – На что вы намекаете?

Он усмехнулся, почесывая подбородок, на котором пробивалась щетина.

– А что ж тут намекать? Вы шайене, он шайен. И вы обменялись кровью. Древние ритуалы никто не отменял.

– Я не шайен! – упрямо заявила я. – Во мне лишь капля их крови.

– Да хоть пол капли, – он пожал плечами, – главное, что она есть.

И он запер дверь, оставив меня в маленьком темном помещении, освещаемом лишь крошечным иллюминатором, который был почти вровень с поверхностью моря.

Я нервно огляделась, пытаясь понять, куда меня занесло. Кажется, это была каюта, только какая-то нежилая. Стол, кровать, пара встроенных шкафов и один единственный стул. Кровать сверкала голыми досками. Ни ковров, ни гардин, ни обычного тюфяка. Куда я попала?

Подошла к двери, подергала за ручку, но чуда не произошло: меня действительно закрыли. Вернулась к кровати и села, подперев голову руками. Что делать?

В голове было пусто, как в высохшем колодце, ни одной умной мысли. Кажется, на этот раз я действительно попала.

Не знаю, сколько времени я провела, обдумывая ситуацию, в которой оказалась, только вдруг скрип ключа в замке заставил меня встрепенуться. Распахнув двери, в помещение вошли два ниданга, несущие в руках огромные тюки. Следом за ними появился Шерран.

– Вот, – сказал он, – здесь матрац, подушки и одеяла. Выбрал лучшее, что было.

Я молча смотрела, как мужчины ловко раскатали набитый ватой матрац и в считанные секунды заправили мне постель. Что ж, белье и в самом деле оказалось не новым и залежавшимся, но, по крайней мере, чистым. Серые небеленые простыни, колючее шерстяное одеяло и набитая пером подушка. "А кровать у капитана намного удобнее", – мелькнула в голове предательская мысль, но я тут же ее отогнала.

– Я хочу подышать свежим воздухом, – обратилась я к Шеррану, когда ниданги собрались уходить.

– Никак не можно, маленькая даханни. Капитан оставили четкие указания на ваш счет.

– Так я что, под арестом?

– Не могу знать.

– И когда меня выпустят?

– Как прибудем на Монтерон. Это личные владения эйра капитана.

– И когда же это случится?

– Через три дня. Больше я ничего не знаю.

Я опять закусила губу, по старой привычке, но тут же испуганно стрельнула глазами в сторону нидангов. Кажется, у местных мужчин особый пунктик на сей счет.

Шерран покачал головой:

– Вам не стоит этого делать, если не хотите разозлить капитана. В нем слишком много от даханнов, а они не любят, когда их женщинам причиняют вред, даже такой незначительный.

– Так он поэтому на меня набросился?! – изумилась я.

– Он почуял вашу кровь. Не забывайте, он еще и шайен на четверть. А у них очень тонкий нюх.

– И что не так с моей кровью? – забеспокоилась я, вспомнив, что она поменяла свой цвет с красного на фиолетовый.

– Шайены… они… знаете ли, – прожженный пират, судя по всему, засмущался, не зная, куда деть глаза, – ну, их привлекает кровь противоположного пола. Они так пару выбирают… по вкусу и запаху крови.

– Ну, слава Двуликому, – облегченно выдохнула я, – а я уж испугалась, что они людоеды. Что ж, мне нечего бояться. Ваш капитан ясно дал понять, что я ему ничуть не нравлюсь. Можете ему передать, что не очень-то и хотелось. Пусть скорее ищет моих родственников, и я забуду эти сумасшедшие дни, как кошмарный сон.

Шерран наградил меня долгим, многозначительным взглядом, и с какой-то странной интонацией произнес:

– Клянусь кишками кашалота, Двуликий здесь абсолютно не при чем.

Они ушли, а я упала на узкую койку и глубоко задумалась. Слова Шеррана повергли меня в недоумение, потому как его грубоватые намеки абсолютно не вязались с действительностью.

Он сказал, что капитан – благородный человек? Но я что-то не заметила особого благородства. А вот грубость, нахальство и неприязнь – этого сколько угодно. И я должна поверить, что этот корсар испытывает ко мне какие-то чувства? Хотя, если Шерран прав насчет шайенов, то, вполне возможно, Даннахан ощущает зов крови, но не более того. Так не обращаются с девушкой, которая нравится, уж мне-то есть с чем сравнивать.

Я неожиданно вспомнила время, проведенное на имперском фрегате, и тяжелая тоска сжала мое сердце. Нападение пиратов было не случайно, это и так понятно, проигравший рейн посягнул на шейнаб. Интересно, смогли ли галеоны спастись от быстроходных бригантин? Пережили ли бурю мои бывшие соотечественницы или их холодные тела устилают морское дно? А Рини? Где сейчас младшая сестра Дайны, о которой я обещала заботиться?

Я и сама не заметила, как из глаз одна за другой покатились молчаливые слезы. Я не плакала, я просто лежала и думала, но соленые капли сами собой наворачивались на глаза, оставляли мокрые дорожки и скатывались с висков, исчезая где-то в волосах.