Во-вторых, наши танковые армии были только-только созданы, а формирование 4-й гвардейской танковой вообще было закончено только лишь к началу контрнаступления. Штаб нашей армии, укомплектованный за недостатком опытных кадров молодыми офицерами, не мог еще полностью обеспечить необходимого уровня управления таким сложным механизмом, как это войсковое объединение. Нельзя не отметить, что и в штабах более высоких инстанций еще не было накоплено опыта по оперативному применению танковых армий однородного состава. Здесь еще шел поиск наиболее целесообразных методов их использования. А при всяком поиске неизбежны и ошибки и просчеты…

Итак, войска обеих сторон подготовились к жаркому поединку.

Еще 2 июля Ставка предупредила командование фронтов и армий, что в ближайшие дни следует ждать перехода немцев в наступление. Предполагалось, что главный удар противник нанесет по левому флангу и центру Воронежского фронта, где стояли войска 6-й гвардейской армии и, во втором эшелоне, наша 1-я танковая армия.

В ночь на 4 июля перебежчик сообщил, что враг ведет последние приготовления — создает проходы в минных полях, снимает проволочные заграждения и так далее.

Наступившее утро, казалось, не предвещало ничего подобного тому, что должно было вот-вот развернуться на поле Курской битвы. Пахло поспевающей пшеницей, в садах наливались соком знаменитые курские яблоки. Звенели цикады. Но это была обманчивая тишина. Мы знали, что надвигается нечто зловещее, и готовились к тяжелейшим боям.

Вечером в подразделениях крутили старые, но всегда волнующие кинокартины «Чапаев», «Выборгская сторона».

Спустилась ночь на 5 июля. Новые пленные показывали, что немецкое наступление назначено ровно на три часа утра. И тогда на рассвете Центральный и Воронежский фронты обрушили на боевые порядки противника ураганный огонь. Эта артиллерийская контрподготовка настолько ошеломила его, что задержала наступление противника, и мы уж думали, не отказался ли он вообще от намерения наступать.

Но противник не отказался. В 6.00, после довольно сильного артобстрела наших войск, противник на южном фасе Курского выступа ринулся в наступление.

Главный удар он нанес в направлении Обояни силами своей 4-й танковой армии по боевым порядкам советской 6-й гвардейской армии генерала И. М. Чистякова. Войска этой армии проявили массовый героизм при отражении озверевшего врага. В первые же дни стал известен подвиг комсомольской батареи противотанковых пушек под командой старшего лейтенанта Алихана Гагкаева, бившейся с фашистами до последнего. А. А. Гагкаеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза, а его батарея награждена Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ.

Погибли, но не сдались врагу все члены комсомольского танкового экипажа И. К. Зайцева — командир башни П. В. Федин, стрелок-радист В. В. Пермяков, механик-водитель Г. А. Матросов. Они дважды тушили пожар в своем танке, а когда танк был подожжен в третий раз и пожар уже нельзя было потушить, героический экипаж своим пылающим танком таранил немецкий тяжелый танк.

1-я танковая армия во второй половине дня 5 июля получила приказ командующего Воронежским фронтом о занятии второго оборонительного рубежа 6-й гвардейской армии на обоянском направлении. Противник сумел к этому времени несколько вклиниться в расположение обороны наших войск. С большим пылом рванулись в бой танкисты — танки ринулись в назначенные им районы и с ходу заняли оборону на рубеже Мелово, Раково, Щепелевка, Алексеево, Яковлево.

Забегая несколько вперед, скажу, что наличие в составе фронтов танковых армий было новым для оперативной обороны и, пожалуй, определило то, что, несмотря на массированные танковые удары, наша оборона оказалась для противника непреодолимой преградой. Этому способствовала тщательная отработка вопросов взаимодействия танковых войск с пехотой, артиллерией, авиацией, инженерными частями, проведенная на местности и совместных штабных учениях. На картах и так называемых штабных играх были разыграны также возможные варианты нанесения контрударов (контратак) для разгрома наступающего противника.

3-й мехкорпус выдвинул в первый эшелон обороны 1, 3, 10-ю, механизированные и 1-ю гвардейскую танковую бригады. Впереди бригад, на расстоянии примерно в полкилометра, заняли позиции танковые засады.

Наша бригада оседлала автостраду Белгород — Курск, центр обороны — высокий курган в двадцати метрах от дороги. На самой вершине кургана спрятан в укрытии танк командира бригады. Тут тебе и наблюдательный, и командный пункты, и долговременная огневая точка — танк буквально зарыт в землю по самую башню: стоять насмерть! Так и стояли советские солдаты. Сколько их здесь сложило головы… После войны белгородцы воздвигли на нашем кургане памятник павшим. На нем слова:

На участке Чапаево, Яковлево танковые дивизии противника «Адольф Гитлер», 3-я и 7-я, моторизованная дивизия «Великая Германия», пехота прорвали главную полосу обороны 6-й гвардейской армии, не подозревая присутствия целой нашей танковой армии на второй полосе обороны, полагая, что основная трудность уже позади, неожиданно столкнулись с нашими танковыми засадами.

Преодолев первое замешательство, «тигры», «пантеры», «фердинанды» развернулись в боевые порядки и кинулись в атаку.

На степном просторе, на холмах, в балках и оврагах, в населенных пунктах завязались танковые сражения, ожесточенные и невиданные.

«Земля тряслась — как наши груди… и залпы тысячи орудий слились в протяжный вой…» С обеих сторон на обоянском направлении 1400 танков, более двух тысяч орудий, в воздухе полторы тысячи самолетов.

Да, стонала земля. Масштабы сражения превосходили человеческое воображение. Сотни танков, орудий, самолетов превращались в горы металлического лома. Во мгле — солнце, его диск еле пробивается сквозь тучи дыма и пыли от тысяч одновременно раздающихся разрывов снарядов и бомб. От ударов снарядов о броню адский скрежет, столбы копоти от горящих машин…

Танковые полчища Манштейна, весь этот железный «зверинец», изрыгая пламя из длинных хоботов своих пушек, медленно наползает на наш передний край. Снаряды наших противотанковых орудий, угодив в лобовую броню «тигра», рикошетируют, ставя в небе свечку. А все-таки и «тигры», и «пантеры» ползут с опаской, побаиваются приблизиться к нашим тридцатьчетверкам, чтоб не угодить под снаряд бортом.

Со своего НП на кургане, лишь малость утихнут артиллерийская канонада и авиационная бомбежка и медленно рассеется дым, вижу все вокруг километров на шесть-восемь, ведь летний солнечный день! Вот за первым — второй эшелон танков противника в предбоевых порядках, вот расположение наших соседей — танковой бригады моего друга Горелова. Танкисты и мотопехота, артиллеристы, саперы вместе отбивают уже, наверное, десятую атаку врага.

Но вот новая авиаволна противника. Навстречу им наши истребители, снизу залпы зениток, такие частые, что напоминают скорее пулеметную пальбу.