Ну, вот я это и сказал.

Вряд ли кто-то проводил исследование, как мамы и папы отчитывают своих детей и что именно они при этом говорят. Я долго искал подобные материалы, но так и не нашел. Если вы знаете исследования на эту тему, обязательно напишите мне о них, а пока позвольте поделиться мыслями, рожденными за более чем два десятка лет работы с мальчиками и их родителями.

Проблема в том, что мамы полагают, будто общее количество слов равно эффективности послания. Материнская тенденция обрамлять простой приказ множеством определений, уточнений, пояснений и иногда ляпов искажает его до такой степени, что первоначальный смысл может быть полностью утрачен. Однако чем больше слов вы используете, тем менее эффективным становится ваше послание. Чем больше вы говорите, тем больше у сына возможностей с вами спорить. Вам не удастся его заболтать, поскольку он отъявленный прагматик и не изменится из-за одних только слов. Он изменится, когда для этого будет подходящая причина.

Перестаньте говорить — начните делать.

Когда вы просите сыновей что-то сделать или отчитываете за какой-то проступок, используйте как можно меньше слов. Их почти наверняка должно быть меньше, чем вы произносите сейчас. Если вы сведете объем своих высказываний к минимуму, то сведете к минимуму и споры.

Обычно он разговаривает со злостью

Мальчики испытывают не меньше эмоций, чем девочки, и их эмоциональная жизнь столь же сложна, однако они не тратят время на обсуждение чувств и не демонстрируют их на публике. Недовольство, стресс, разочарование и общее плохое самочувствие мальчики гораздо чаще выражают гневом. Почему? Вероятно, потому, что те сигналы, которые они получают о своих чувствах, связаны с тем, как лучше их скрыть. Есть разные виды мужественности, но наиболее яркий ее представитель — сильный, молчаливый тип. Этот штамп исходит отовсюду и ниоткуда. Вряд ли мамы специально обучают сыновей так себя вести. Это поведение навязывается телевидением, литературой, компьютерными играми, друзьями… самыми разными источниками. В молчаливых, мужественных типах нет ничего плохого, и жесткость бывает полезна, если дела идут неважно, но только если у вас есть выбор быть чуть менее молчаливым и слегка умерить свою силу.

Я не собираюсь проливать слезы по поводу бедных мальчиков, которых пичкают поп-культурой, или произносить старую банальность о том, что мужественность демонизируют в феминистическом мире, поскольку это неправда. Взгляните, как изображают мужчин в телевизионных передачах и фильмах. Мальчики гораздо более удачливы, чем девочки.

Видите, как легко втянуться в непродуктивную дискуссию о социальном формировании мужественности?

Чтобы достичь наших целей в воспитании мальчиков, необходимо понимать, что гневом они выражают множество отрицательных чувств, — и вы поможете им, научив иначе проявлять эмоции.

Нести чушь — хорошо

В разговоре мальчиков много шуток, по большей части бессмысленных. Моя жена способна по полчаса говорить с друзьями по телефону, обсуждая самые обычные вещи. Я могу потратить на телефонный разговор столько же, но рассуждать о рукопашных боях с альбатросами (мое последнее изобретение), обсудить совет приятеля — надеть на них сбрую, чтобы летать, и в итоге найти компромисс — сперва полетать, а приземлившись, начать бой, поскольку к этому моменту они устанут.

Мальчики могут разговаривать серьезно, но предпочитают нести разную чушь. Так веселее. Скорее всего, ваш сын с удовольствием будет нести бессмыслицу и с вами. Одна из радостей общения с мальчиками в том, что вы можете болтать с ними о ерунде. Если вы что-нибудь нафантазируете своему сыну (особенно малышу), он будет визжать от восторга и решит, что вы очень крутая. Сочинять в общении с мальчиками ерунду чрезвычайно важно, это одна из лучших сторон воспитания детей. Нередко папы ведут себя правильно, полагаясь на интуицию, однако мамам необходимо над этим работать. Вот как можно ответить на вопрос восьмилетнего мальчика: «Какой была твоя школа?»

Варианты:

1. Там было здорово. Классы у нас были небольшими, но учителя — просто отличные. Больше всего мне нравилась математика и чтение.

2. Я никогда не ходила в школу. В детстве я сбежала из дома, присоединилась к цирку и десять лет прыгала на канате в образе Матильды Великой. Другие по канату ходили, а я прыгала.

3. Моей школой руководила стая умных обезьян, которые рассказали нам о фруктах все, что знали сами.

4. Когда мне было пять, по дороге в школу меня съела акула, и я так и не научилась читать и писать.

5. Нашу школу похитили злобные коровы, поэтому нам пришлось сидеть на деревьях и писать палочками на коре.

6. Любая чушь, которую вы сумеете придумать.

Ответы: 1 — нормально, вы ответили честно и сообщили достоверную информацию, но 2–6 — гораздо веселее.

Наезды

Одной из тех вещей, которые мамам в общении мальчиков (и мужчин) понять сложнее всего, являются постоянные наезды друг на друга. Существует достаточно политиков, называющих подобный стиль общения зловредным проявлением мужественности и считающих, что так мужчины лелеют устаревший стереотип мачо. Но, говоря по правде, это просто весело.

Возьмем, к примеру, разговор между двумя шестилетними мальчиками, стоящими друг против друга со световыми мечами в руках.

— Ты пердун.

— Ты еще больший пердун.

— Ты такой большой пердун, что у тебя штаны свалятся.

— А ты такой большой пердун, что даже не можешь носить штанов.

— Да? А ты пердишь и писаешь одновременно!

В этот момент оба падают на пол от смеха, искренне восхищаясь итогами своей оценки друг друга.

Некоторых мам беспокоят такие разговоры. Они могут вмешаться и объяснить этим утонченным и претенциозным молодым людям, что друзья так не разговаривают.

— Друзья должны общаться вежливо, — скажет такая мама.

Но в мире мальчиков настоящие друзья называют друг друга пердунами.

Слова, смыслы и чувства

Слово — интересное явление, а не просто нейтральное сочетание букв. Слова несут смысловую нагрузку. Посещение родителей мужа вы можете описать следующими словами:

непросто;

интересно;

забавно;

сущее наказание;

ужас и кошмар.

Эти определения создадут у слушателя разные образы того, на что был похож воскресный обед. То же и с нашими детьми, поскольку слова, которые мы используем для описания своего опыта, во многом его и создают. Когда мы переживаем какую-то эмоцию (например, гнев или страх), физиологическая разница между этими состояниями крайне мала. Вы не можете подсоединить человека к прибору и измерить гнев как отдельную физическую реакцию, по каким-то параметрам отличную от страха, поскольку в обоих случаях ваше сердце бьется одинаково. Дело в нашем восприятии, мы испытываем физическое возбуждение, затем решаем, что эти физические чувства означают: «страх» или «гнев», — и это становится нашим эмоциональным опытом.