Кидранн тут же напрягся, ожидая подвоха: с этими местными валькириями только так, держи ухо востро – не то без штанов оставят!

– И чего же ты хочешь?

Девушка, заметив его опасения, рассмеялась:

– Расслабься, душа и закладная на дом (что порой одно и то же) мне ни к чему.

– А что тогда? – с трудом заставил себя натужно улыбнуться парень.

Ингра скептически оглядела скрюченную физиономию, недовольно поморщилась, но решила удовольствоваться, чем есть. Уж лучше синица в руке…

– Отпусти меня сегодня, – просто и без длинных выматывающих всю душу предисловий.

– То есть как – отпусти?! – опешил Кирн.

– Так, отпусти, – терпеливо, как умалишенному, принялась втолковывать она. – Наш контракт заключен до завтрашнего вечера. В качестве твоей благодарности я прошу позволить мне уйти сегодня, не сокращая при этом моего гонорара.

И всего-то?! А он-то уж надумал…

– Ну… Хорошо, конечно… А что, я тебе уже так надоел?

Ингра чуть иронично склонила голову:

– Хм… Не то чтобы «ТАК», но… Все рано или поздно надоедает. Так я могу уйти?

– Да, конечно, – растерянно кивнул Кидранн.

– До свидания, – усмехнулась та на прощанье.

– Э-э-э… Я даже не знаю, что сказать…

– Скажи: «Чтоб тебе, падали такой, провалиться ко всем мракобесам – век бы этакую пакость не встречать!» – с улыбкой посоветовала она.

– Но я… До свидания.

Девушка в последний раз кивнула и отошла в сторону, почти слившись с людским потоком. Только развевающиеся полы плаща выдавали силуэт, отличая от остальных, замерзших, сгорбленных фигурок.

…Под ноги попался очередной булыжник, едва не заставивший Кидранна поближе познакомиться с брусчаткой…

Парень злобно выругался, недоуменно уставившись себе под ноги: он уже успел забыть, что такое падать на каждом шагу…

Обернувшаяся на вопль ингра только улыбнулась и пожала плечами…

На портрете моя жена и змея. Змея та, что справа!

Карты спутала лужа.

Добропорядочная озероподобная лужа, с готовностью выпивавшая ватагу маленьких мутноватых ручейков и пару широких потоков, то и дело норовившая прихлебнуть воду подтаивающего по обочинам снега, подло раскинулась во всю свою болотную ширь, напрочь отгородив меня от оставшегося кусочка ведущей к селению дороги. Глубина ее была, по моим самым скромным прикидкам, никак не меньше четверти сажени, где-то далеко внизу со зловещим шорохом перекатывались куски колотого льда…

– Ну что, Шэра, вброд?..

Вемиль покосилась на меня с таким кислым выражением хитрой морды, что я поспешила ухватиться за гриву, дабы эта поганка даже не подумала меня скинуть. А такая мысль явно пропечатывалась на лошадином лбу. Причем сначала перепрыгнуть лужу, а потом – скинуть. Полетела бы я соответственно именно в нее, родимую.

Весеннее солнышко шаловливо пускало лучики между черных ушек, играя серебристыми резкими отблесками на пряжке моего пояса.

Погода радовала теплом, в воздухе витала характерная весенняя сырость, разве что ветер слегка портил настроение, забираясь под свободный черный плащ, длинные полы которого привольно расстилались по спине и крупу Шэры. Ветви недавно сбросивших снежное оперение деревьев влажно чернели на бессовестно чистом голубом фоне неба, то и дело норовя жестко хлестнуть недостаточно ловкую и проворную всадницу по лицу.

Шэра еще раз горестно посмотрела на меня, убедилась, что в хозяйке совесть не проснулась и эффектно колдануть, высушив к йыру всю лужу, она не собирается, и тяжело, почти по-человечески вздохнула.

Подумала.

Неуверенно тронула тоненькую корочку только-только подстывшего льда правым передним копытом – полукруглый следок тут же почернел, наполняясь ледяной влагой. Лошадь брезгливо отдернула ногу, презрительно фыркнула: «Ах вот как?! Ну не говорите потом, что я вас не предупреждала!» – и взвилась над лужей, распластавшись по воздуху в невероятном прыжке. Пару раз взмахнула полупрозрачными крыльями – и легко встала по ту сторону препятствия, ехидно заржав напоследок.

– Не вброд, а влет, – задумчиво резюмировала я, машинально перебирая пальцами длинную шелковистую гриву.

Лошадка самодовольно фыркнула и, не дожидаясь понуканий, бодро поцокала к виднеющимся недалеко домам, предоставив хозяйке витать в своих мыслях. Впрочем, виталось мне плохо: переменчивый пейзаж и бодрящий ветерок выбивали из головы все заботы, так что больше чем на несколько минут там ничего не задерживалось. А за такой промежуток времени придумать что-то гениальное, согласитесь, трудно.

Названия селение не имело (или въехали мы в него не с той стороны, где шильда висит, а, как обычно, через…), ограничивалось тремя десятками домов, небольшим рынком да парой трактирчиков. Последнее было весьма кстати, ибо нормально поесть – да и вообще хоть как-нибудь поесть – мне не удавалось вот уже третьи сутки, а это даже для ведьминского организма чревато.

Трактиры, как известно, бывают хорошими, дешевыми или хорошими и дешевыми сразу. Если найдете где-нибудь последний вариант – подкиньте адресок, хорошо?

Я же пока терзалась между первыми двумя, стоящими друг напротив друга. Конкуренции, очевидно, не было – слишком уж разный контингент мог себе позволить пойти в тот и другой. Из правого выходили представительные субъекты в плащах и со звенящими шпорами на сапогах, деловито седлали дорогих холеных коней и со значительным видом отправлялись дальше; из левого неуклюже вываливались подозрительные личности в состоянии очень сильного подпития, падали на лавку у забора и начинали нести всякую околесицу, а я стояла и мучительно размышляла, куда мне податься.

Деньги вроде бы были. Да и по внешнему виду я больше подходила тому, что справа. Но вот по ощущениям… Нет, уж лучше честная драка, чем надуманные улыбочки и вызубренные еще во младенчестве приветствия для каждого случая.

И я пошла по любимому направлению…

Таинственный полумрак ловко скрывал от посетителей не отмывшиеся до конца пятна крови на лавках и скрадывал общую обшарпанность обстановки. Столы стояли в два ряда, причем многие столешницы трепетно хранили оставленные на вечную память зазубрины от мечей, пик и топоров, выдавая, что у трактира есть немало историй, которые так приятно рассказать и послушать у попыхивающего теплом камина с кубком доброго вина в руке.

С оформлением стен хозяин не стал особо мудрить, попросту прибив к ним рядами тарелки, вилки и ложки. Дешево и сердито. Даже оригинально, если особо не привередничать.

Я опустилась за свободный столик, положив рядом свернутый плащ, и щелкнула пальцами, подзывая разносчицу.