– Май либе! – услышала она счастливый возглас и тут же оказалась в объятиях Хайнца. – Как я рад тебя видеть…

Эллина обрадовалась ему не меньше. А еще ей польстило, что о ней до сих пор помнят…

– Я приехал в Москву ради тебя, – не скрывая волнения, выдохнул Хайнц.

– Как это мило… – заворковала Графиня, но фон Штайнберг приложил к ее губам указательный палец и заговорил сам:

– Я приехал не просто повидать тебя. Я хочу увезти тебя из Советского Союза. Нелегально. У меня есть такая возможность. Пока есть, поэтому времени на раздумья у тебя нет, ты должна принять решение прямо сейчас…

– Хайнц, – мягко сказала она, оторвав его палец от своих губ, – ты же знаешь, я не мыслю своей жизни без России… А если я уеду с тобой, то не смогу вернуться.

– Сможешь.

– Меня не впустят!

– Скоро тут все изменится…

Эллина хотела было возразить, но Хайнц не дал ей ничего сказать:

– Послушай меня, Элла. Внимательно послушай. Скоро германские войска вторгнутся на вашу территорию. Начнется война!

– Не говори глупостей, Хайнц, между нашими странами существует договор о ненападении…

– Договор будет нарушен! Уже существует план нападения и захвата ваших земель. Советский Союз не выстоит. Мы победим. Не спрашивай меня ни о чем, просто поверь…

– Кто победит, мы еще посмотрим, – тряхнула головой Эллина, в ней вдруг ни с того ни с сего проснулись патриотические чувства.

– Ладно, оставим это, – не стал спорить с ней барон. – Но война неизбежна. И это будет жестокая, кровопролитная война на вашей территории. Ты понимаешь, что это значит? Тебе придется пережить бомбежки, голод, холод, лишения… – Он взял ее лицо в свои ладони и, умоляюще заглянув в глаза, прошептал: – Уедем со мной. Я женюсь на тебе (проблем не будет, ведь ты же по национальности немка), и ты не только избежишь предстоящего кошмара, но заживешь наконец жизнью, достойной тебя… – Хайнц легонько коснулся губами ее виска. – Клянусь тебе, ты не пожалеешь, что уехала. Я сделаю все, чтобы ты стала счастливой…

«Если бы я могла стать счастливой без Малыша, – горько про себя усмехнулась Графиня. – Я осталась бы с тобой еще тогда…»

– Умоляю, – прошептал он, опускаясь перед ней на колени. – Соглашайся…

Эллина медленно покачала головой. На глазах ее выступили слезы, сердце колотилось так, что, казалось, сейчас пробьет грудную клетку, руки подрагивали.

– Я не могу, – сказала она. – Прости…

И, поцеловав Хайнца в лоб, выскочила за дверь. Фон Штайнберг что-то кричал ей вслед, но Эллина была в таком смятении, что не понимала значения немецких слов. Разум говорил ей, что она приняла неправильное решение, да и сердце, хоть и разрывалось от любви к Малышу, робко подсказывало Графине, что она еще об этом пожалеет. И единственное, чем Эллина себя успокаивала, – это мысли о том, что «пророчества» Хайнца не сбудутся и никакой войны не будет…

А ровно через пять месяцев, в июне сорок первого года, войска Германии без объявления войны пересекли границы Советского Союза…

Началась Великая Отечественная война.

«Хвост» Алекс заметил давно, но не отрывался – наблюдал за преследователем. Ему нужно было посмотреть, насколько профессионально его ведут. И вот теперь, когда стало ясно, что следят за ним очень толково, Алекс начал действовать. Он остановился у витрины спортивного магазина, делая вид, что рассматривает выставленные в ней велосипеды, а на самом деле изучал обстановку. «Хвост» топтался у ларька «Печать», и разделяло их всего пять метров. Расстояние смешное, но достаточное для того, чтобы оторваться. Дождавшись, когда на светофоре замигает желтый, Алекс сорвался с места и бросился через дорогу. Перебежав на другую сторону, он кинул взгляд назад. Как он и думал, «хвост» не успел за ним последовать. Пока он преодолевал заветные метры, загорелся красный, и автомобили сплошным потоком помчались вперед.

Алекс удовлетворенно кивнул и заспешил к станции метро, чтобы затеряться в толпе.

Спустившись в подземку, Алекс сел в первый подошедший поезд. Проехал остановку, выпрыгнул из вагона после того, как все вошли, и перед тем, как закрылись двери. Осмотревшись по сторонам и убедившись в том, что слежку за ним никто не ведет, Алекс уже без спешки пересек платформу и сел в поезд, следующий в обратном направлении. Доехав до нужной станции, он поднялся на поверхность и сразу же направился к телефону-автомату. Набрав номер и дождавшись, когда в трубке раздастся знакомое «слушаю», Алекс бросил:

– Серый, это я!

– Саня? – переспросил Сергей удивленно. – Ты в Москве?

– Только сегодня прилетел…

– По делам или?..

– Или, Серый, или, – ответил Алекс торопливо. – Сам же говорил, что батя захворал, вот я и примчался…

– Он всего лишь простудился, Сань, ничего серьезного…

– Знаешь, Серый, в таком возрасте…

Он тяжело вздохнул – Сережка и его отец были единственными близкими ему людьми, и Алекс очень ими дорожил. Особенно старшим Дубцовым. Наверное, потому, что знал, что тому осталось немного. Отцу (хоть он и был приемным, Алекс называл его папой) было уже восемьдесят девять, и в последнее время он часто болел, хотя держался молодцом, бодрился и никогда не признавался в том, что плохо себя чувствует.

– Ты где сейчас находишься? – поинтересовался Сергей.

– У метро «Динамо».

– Что ты там забыл?

– По старой привычке вышел, – хмыкнул Алекс.

Здесь, на «Динамо», когда-то жила его любимая женщина. Она была замужем и не хотела разводиться, хотя уверяла, что обожает Алекса. Их отношения тянулись два десятка лет и закончились совсем недавно. Алекс смертельно устал быть «на подхвате» и явился инициатором разрыва. Его избранницу звали Еленой. Они познакомились во время учебы в институте. Леночка тогда была первокурсницей, а Алекс дипломником. Он был старше ее на девять лет (Данченко поступил в вуз после армии), но чувствовал себя с ней первоклассником. Лена была очень умной и развитой девушкой, к тому же первой красавицей на курсе. Она писала стихи и великолепно играла на гитаре. Алекс увидел ее впервые на концерте, посвященном 8 Марта. И влюбился так, что не мог ни есть, ни спать. Страдал несчастный влюбленный целый месяц, боясь подойти и пригласить девушку на свидание, пока к нему на помощь не пришел брат Сергей. Тот был младше Александра на два года, но слыл ушлым. Разбитной, веселый, спортивный, он всегда был в центре событий. И с девушками, в отличие от Алекса, не робел. Вот и перехватил красавицу Леночку в столовой, чтобы от имени брата позвать на свидание. И та, как ни странно, отказом не ответила. Оказалось, ей давно нравился серьезный, вдумчивый и весьма привлекательный, но неуверенный в себе Саша Данченко.