Генерал Люциус Клей предложил танками проложить дорогу в Западный Берлин. Клей был человеком с бешенным темпераментом. Как выразился его приятель: «он отличный парень, когда расслабится, проблема в том, что он никогда не расслабляется».

Трумэн опять сказал «нет»: это уже почти настоящая война.

Генералы-летчики Хэп Арнолд и Куртис Лемэй вспомнили, как во время второй мировой они доставляли грузы в Китай через Гималаи по воздуху. Воздушный мост показался Трумэну идеальным решением. Полеты Сталин запретить не сможет. Сбивать самолеты рискнет только в том случае, если хочет войны.

— Русские хотят войны? — спросил Трумэн.

— Не думаю, — ответил генерал Клей.

Через два дня после начала блокады в Западном Берлине приземлились первые самолеты с продовольствием.

Люциус Клей — вспыльчивый и несдержанный, но деятельный и волевой — организовал воздушный мости переправлял все необходимое Западному Берлину военными самолетами. Трумэн разрешил доставлять в Берлин ежедневно около четырех тысяч тонн продуктов, горючего и промышленного сырья. К зиме это количество возросло до двенадцати тысяч тонн в день. Кормили два миллиона человек и снабжали их углем. Западноберлинцы получали маленькие пайки. Но никто в городе от голода не умер. Электричество давали несколько часов в день, и хозяйки вставали среди ночи, чтобы на электроплитке сварить что-нибудь на завтра.

Зима была очень холодной. Городские власти вместе с союзниками взяли на себя организацию лагеря для молодежи, где прилично кормили. Это был праздник для берлинских подростков.

Американские транспортные самолеты взлетали с аэродрома в Висбадене и садились на аэродроме Темпельхоф в Западном Берлине. Инициативу американцев поддержали английские и французские власти. Для воздушного моста открыли аэродром Тегель во французской зоне Берлина и аэродром Гатов в английской. Летчики успевали совершить три перелета в день. Самолеты садились каждые четыре минуты.

Думали, что воздушный мост понадобится на неделю-другую. А он действовал триста двадцать два дня, одиннадцать месяцев. Воздушный мост обошелся очень дорого, но явился одной из наиболее смелых и оригинальных акций в холодной войне. Хотя на него израсходовали не меньше средств, чем на какую-либо локальную войну с применением обычного оружия, однако обошлось без кровопролития. Погибли только несколько летчиков в результате авиакатастроф. Берлинцы были поражены тем, что союзники, для которых немцы еще недавно были врагами, рисковали ради них жизнями.

Во время берлинского кризиса Москва получала от высокопоставленной агентуры советской разведки огромное количество информации о том, что происходило в коридорах власти в Лондоне и Вашингтоне. Американцы сами сомневались в успехе, не понимали, насколько успешным оказался воздушный мост, и эта неуверенность вдохновляла Сталина. Он решил потянуть в надежде, что Запад не выдержит. Но он недооценил берлинцев и американцев. Напрасно он считал их слюнтяями, которым не хватит мужества, решительности и готовности терпеть лишения. У самого Сталина не выдержали нервы, и он отказался от идеи блокады.

12 мая 1949 года первый грузовик из западной части Германии смог проехать по восточной зоне и въехать в Западный Берлин. Блокада закончилась. В государственном департаменте Соединенных Штатов Дин Ачесон и Чарлз Болен раскупорили бутылку шампанского. Многое за эти месяцы переменилось в Западной Европе и Северной Америке. Раньше понятие «мы» включало и русских. Теперь вместо русских в понятие «мы» вошли немцы.

«Если бы советская дипломатия в 1945 году, — писал один из лидеров английской либеральной партии Алан Кэмпбелл-Джонсон, — придерживалась стратегии мирного сосуществования, то вполне возможно, что в атмосфере демобилизационных настроений и неуверенности, царивших на Западе, вся Европа могла бы конституционным путем перейти к коммунизму.

Но сталинский «мозговой трест» оказался недостаточно гибким и зрелым для того, чтобы использовать представлявшуюся возможность. Вместо этого он избрал единственный курс, который мог мобилизовать ослабевшую волю демократий и объединить их разобщенные до этого усилия…

Не первый раз в истории Европы политика, основанная на использовании страха и силы, привела к результатам, прямо противоположным тем, на которые рассчитывали ее вдохновители. Реакция на советский шантаж в Берлине продемонстрировала волю и способность Запада к сопротивлению».

Сталин, видимо, не понял — и никто не решился ему сказать, каким был главный вывод, сделанный европейцами из этой истории. Получилось так, что Советский Союз морил берлинцев голодом, а американцы спасали и кормили. Немцы надолго это запомнили. Это была одна из главных битв холодной войны, которую Сталин безнадежно проиграл.

История, считает Мартин Уокер, в прошлом корреспондент британской газеты «Гардиан» в Москве и автор книги об истории холодной войны, показывает, что демократические правительства действовали более реалистично, чем авторитарные: точнее соотносили свои действия со своими интересами. Авторитарные режимы в большей степени склонны питать иллюзии.

Сталин не верил, что капиталистические страны сплотятся в желании сдерживать Советский Союз, потому что полагал, что капиталисты так жадны, что не в состоянии сотрудничать. В результате Советский Союз оказывался в тупике, сталкиваясь с планом Маршалла, созданием НАТО и включением Германии в западный блок.

СССР и другие соцстраны представляли собой абсолютные монархии. В тоталитарной системе никто не решится сказать вождю, что он ошибается. Среди демократических лидеров тоже попадались не слишком умные. Но демократическая система не позволяет им преследовать иллюзорные цели и избавляется от таких лидеров.

Он был одной из самых загадочных фигур послевоенной Европы. Он играл роль Джеймса Бонда задолго до появления этого киногероя на экране. Носил темные очки, не снимал шляпы, не позволял себя фотографировать. Его настоящая фамилия не произносилась. Даже ближайших сотрудников заставлял называть себя «господин доктор». Он был охвачен манией секретности и устраивал настоящие спектакли. Журналистов привозили к нему на конспиративную квартиру, три раза пересаживая из машины в машину. Райнхард Гелен наслаждался своей ролью первого начальника западногерманской разведки.

В результате нескольких крупных провалов советская разведка утратила свою агентуру на Британских островах и в Северной Америке — в самый разгар холодной войны, когда, пожалуй, более всего нуждалась в реальной информации о том, что происходит в мире. Но открытость политической жизни в демократиях оставляла достаточно возможностей для анализа, было бы желание разобраться. Обратная ситуация сложилась для Запада, неспособного проникнуть в Советский Союз, почти полностью закрытый от внешнего мира. В попытке понять Кремль западные лидеры сделали ставку на спецслужбы.

Сразу после войны оккупированная Германия оказалась единственным окном в советскую жизнь. Оно стало шире с помощью перебежчиков из советской зоны и военнопленных, которые возвращались домой и рассказывали, что видели. Они стали едва ли не главным источником информации о происходящем за железным занавесом. Рассказывают, будто по химическому составу привезенного военнопленными самосада установили, что Советский Союз располагает собственными запасами урана и от импорта больше не зависит. Возможно, поэтому американцы так ценили начальника Федеральной разведывательной службы Райнхарда Гелена, бывшего генерала вермахта.