Нет, Дженнифер совсем не была похожа на Изабеллу. Она никогда не заманит его в западню. Всегда будет уважать его мужскую свободу… И вдруг Бардалф почувствовал, что не очень-то и нуждается в этой свободе. Он нуждался в другом: в этой женщине, в том, чтобы постоянно быть около нее, жить с ней в этом особняке, готовить вместе завтрак, помогать ребятам выполнять домашнее задание, совершать с ними прогулки по горам и долинам, осуществить перепланировку сада… Но все это и многое другое делать вместе с Дженнифер! С этой женщиной, которая запала в его сердце, чтобы он любил ее. И чтобы она любила его! Наконец, словно впервые услышав голос Дженнифер, он открыл дверь гостиной и подошел к ней и Уиллу.

— Па, привет! — с надрывом в голосе воскликнул мальчик и бросился к нему в объятия. — Извини, что я так повел себя. Дженнифер на многое раскрыла мне глаза, и я ей искренне благодарен. У меня есть ты, и это самое важное. А теперь у нас есть еще и Энди, и Дженнифер. Она именно такая, какой я всегда представлял свою маму.

— Сын, ты такой грязный!.. Да и Энди тоже. Вы что, купались в этом Подгорном болоте?

Мальчишки рассмеялись. Потом Уилл поцеловал Бардалфа и сказал:

— Я обожаю тебя, па.

— Я тоже, сынок.

Через минуту оба подростка унеслись на второй этаж, быстро разделись и наперегонки помчались в душ.

— Бардалф, — окликнула его Дженнифер.

— Дженнифер, — смущенно сказал он, усаживаясь с ней рядом на диван. — Я должен извиниться перед тобой.

— За что? — пробормотала она.

— За свой приезд сюда.

На глаза у него навернулись слезы, и он не смог сдержать их — они потекли тоненькими ручейками по щекам. Все его усилия побороть этот всплеск эмоций оказались тщетными. Привычная железная воля не помогла. А ведь он будет так нуждаться в ней в ближайшие дни, недели, месяцы…

— Почему ты извиняешься за свой приезд?

— Если бы я не приехал…

— То я по-прежнему оставалась бы мышкой, — сказала она. — И не устроилась бы на такую прекрасную работу. А Энди так и не узнал бы, насколько я люблю его.

— Ну хорошо. По крайней мере хоть какие-то положительные результаты от моего приезда есть, и это уже радует, — буркнул он.

Дженнифер видела, что в нем происходит какая-то внутренняя борьба, что в голове его царит, может быть, какая-то неразбериха, и ей хотелось помочь ему, хотелось откровенно поговорить с ним обо всем, но что-то сдержало ее, и она не произнесла ни слова. Терпение и еще раз терпение, сказала она себе, и все будет хорошо. Все образуется.

— Думаю, для всех нас будет лучше, — сказал Бардалф, — если я, погостив здесь какое-то приемлемое для обеих сторон время, уеду. А вы с Энди останетесь в особняке и будете жить, как прежде.

Дженнифер долго смотрела на него, а затем с улыбкой произнесла:

— Если дело поворачивается так, то… могу ли я сдавать комнату или комнаты?

— Сдавать? — Он мрачно задумался. — А почему же нет? Ведь особняк будет в твоем распоряжении.

— А если, — тихо сказала она, идя ва-банк, — если… я влюблюсь? Ты не будешь против, чтобы в «Монтрозском углу» поселился мой любовник?

Он нервно закусил нижнюю губу и, едва сдерживая себя, процедил сквозь зубы:

— Твой дом — твое решение.

Он был явно растерян и расстроен. И она моментально поняла это.

— В таком случае, — Дженнифер прижалась к нему теснее, — когда ты переедешь ко мне?

На мгновение Бардалф будто превратился в глухонемого. Он не произнес ни единого звука, не пошевельнул ни единым мускулом. И больше походил на ледяную статую, чем на живого человека. Спустя минуту наконец раздался шепот:

— Что ты… сказала?

— Что я люблю тебя! — Ее пальцы вонзились в его вьющиеся иссиня-черные волосы. — И думаю, что ты тоже любишь меня! И я хочу быть с тобой! Мне не важно, сколько времени мы проживем вместе. Я не хочу ущемлять твоей свободы…

Его губы впились в ее губы, и между поцелуями полились самые нежные слова о любви, блаженстве и счастье. Он говорил ей о том, что хотел бы остаться с ней вместе до конца жизни.

— Ты для меня означаешь все, — ласково твердил Бардалф, обнимая Дженнифер и не отрывая взгляда от ее небесно-голубых глаз. — Я не могу представить свою жизнь без тебя. С тобой она наполняется смыслом, покоем и радостью. Любовью к тебе проникнута каждая частичка моей души и тела. Я восторгаюсь тобой, Дженнифер. Преклоняюсь перед тобой.

— Ух ты! У меня появилась мама! — раздался позади них торжествующий голос Уилла.

— А у меня папа! — воскликнул вслед за ним Энди.

Взрослые переглянулись между собой, и Дженнифер шутливо произнесла:

— А у нас появились добровольцы-бойскауты.

— Думаю, нам надо накормить наших любопытных следопытов ужином и побыстрее отправить спать, — сказал Бардалф. — А затем мы устроим для себя небольшую вечеринку.

— У-у-у! — загудели оба подростка, облачившиеся после душа в банные полотенца.

— А ну-ка марш переодеваться, — скомандовала Дженнифер и шлепнула Энди и Уилла по задницам, обернутым влажными полотенцами.

— Ха. Родители. Подумаешь! — проворчал Уилл, и мальчишки опять ринулись на второй этаж, крича и хохоча от удовольствия.

— Я никогда еще не был так счастлив в жизни, — сказал Бардалф и нежно погладил ее по щеке.

Дженнифер потянулась к нему, и их губы слились в поцелуе. Теперь она ощущала в душе полный покой и твердо верила, что все ее мечты сбудутся.

Она встретила глубокую, настоящую любовь — любовь умного, сильного мужчины — и чувствовала себя счастливейшей из женщин. Чего еще ей было желать от жизни?

— Я прошу тебя выйти за меня замуж, — прошептал он ей на ухо. — Стань моей женой. Для меня сейчас нет ничего важнее и дороже этого. Я хочу, чтобы у нас появились еще дети. Новые бойскауты. Им всем будет веселее и легче в жизни!

— Бардалф, я согласна быть твоей женой. С огромным желанием и счастьем! — Дженнифер весело рассмеялась и добавила: — И готова нарожать столько бойскаутов и герлскаутов, сколько тебе захочется.

Он обнял ее и жадно заглянул ей в глаза. Они сияли голубизной вечного неба…

С тех пор прошло примерно три десятилетия. За это время Дженнифер родила Бардалфу трех мальчиков, которые уже выросли и тоже обзавелись семьями. И вот наступила пора, когда оперившиеся птенцы, получив образование и ту или иную специальность, стали разлетаться из родного гнезда. «Монтрозский угол» постепенно пустел.

Молодые и юные отпрыски счастливых Гидеонов привыкли к горам, полюбили их и селились недалеко от Монтроза и друг от друга.

Уилл женился, соорудил ранчо у подножия Сангре-де-Кристо и стал заниматься разведением скота.