– Нет-нет, я чем-то отравилась, вот и все. Пожалуйста, Джейн ничего не говори.

– И не придется, если будешь продолжать так себя вести. Я должна свалить дерево и искала того, кто бы мне помог, но от тебя толку мало.

– Я помогу и закончу прореживать морковь. Нужно прополоть лук, но я займусь этим после обеда. Я никогда не рубила деревьев.

– Я тоже, но это никого не волнует. Пойдем. Но если тебя опять начнет рвать, выдам миссис Флеминг твою тайну.

Нет никакого смысла пытаться убедить ее, что никакой тайны нет. Все было плохо, но если сила молитвы действительно существует, никакую тайну не придется открывать. Если сила молитвы реальна, от Джека придет письмо… сегодня, завтра, на следующей неделе, в следующем месяце.

Она подняла мешок, в котором лежал обед, и последовала за Джейн.

– Люди из Сельскохозяйственного комитета считают, что каждый клочок земли, который можно распахать и засеять, должен быть распахан и засеян, а у Флеминга есть пара деревьев, выросших не на том месте. Поэтому их нужно срубить.

Увидев панику в глазах Грейс, девушка рассмеялась.

– Это не те гигантские дубы, которые растут здесь со времен нашествия римлян, а молодые побеги, с которыми трудностей не будет. Умеешь пилить?

– Прости, нет.

– Я тоже. Ради бога, нечего так пугаться. Если верить Министерству обороны, вместе мы способны на все.

При виде недоуменной физиономии подруги Джейн весело покачала головой:

– Повторяй это себе каждое утро, когда чистишь зубы яркой, сверкающей пастой «Колинос», продающейся за два шиллинга два пенса, или слушаешь переносной приемник за одну крону три пенса. Никогда не имела приемника? Их рекламируют в газетах…

Но тут она осеклась и стала серьезной.

– Вот они.

Две высокие тонкие березки росли почти на краю вспаханного поля. Рядом кто-то оставил двуручную пилу.

– Если я верно запомнила, нужно решить, в какую сторону им безопаснее всего падать. Откровенно говоря, не знаю, сказали ли нам, с какого боку пилить? Видимо, это очень важно, но перед нами не огромные каштаны. Поэтому не будем слишком уж волноваться. Думай, Грейс, куда им падать?

– Понятия не имею, – хотела ответить та, но решила, что честность в этом случае, возможно, не лучшая политика.

– На поле. Если они упадут в любую другую сторону, застрянут в деревьях. Поле еще не вспахано. Нам меньше проблем. А мы должны их еще и распилить?

Джейн согласилась, что это, возможно, входит в их обязанности.

– Послушай, я старше и шире тебя. Ты выглядишь так, словно топор не сможешь поднять. Стой там. Я ударю раза два, и, думаю, щепки полетят во все стороны.

– Погоди. Разве мы не должны носить защитную одежду? Очки или что-то в этом роде?

– Не знаю и не думаю, что у Флемингов она есть.

Джек и Гарри рубили деревья. Было ли у них специальное снаряжение? Грейс вдруг поняла, что никогда не видела Джека за работой. Возможно, однажды, в канаве… но не за рубкой деревьев.

Она снова оглядела деревья, которые нужно свалить, и пожала плечами. Они действительно не так уж велики.

– Я готова.

Грейс отошла от первого дерева. Джейн подняла топор и встала так, чтобы видеть дерево и одновременно не оказаться на той стороне, куда оно упадет. Замахнулась и ударила: раз, другой, третий…

– Я начала, ура!

Грейс подошла ближе. Да, в стволе была большая зарубка.

– Бедное дерево. А вдруг ему больно?

Джейн, морщась, отшвырнула топор.

– Не будь дурочкой. Это дерево.

– Оно живое!

– Но не будет живым, когда мы с ним покончим. Пойдем, берись за пилу.

Им оставили длинную гибкую пилу, с рукоятками по концам. Грейс подняла свой, и вместе они подошли к дереву.

– По-моему, необходимо поймать общий ритм, – заявила более опытная Джейн. – Я встану здесь, ты там, и мы начнем. Сначала я тяну на себя, потом ты. Ровно. Я помню, что миссис Флеминг велела тянуть, а не толкать. Оно должно упасть вперед, если будем правильно действовать, но на всякий случай следи за деревом. Нужно быть начеку. А вдруг оно жалобно застонет, ломаясь под собственным весом?

Грейс проигнорировала шутку, и они принялись за дело. Некоторое время ушло на то, чтобы поймать ритм, так как пила застряла, и пришлось начинать все снова.

– Здесь нет ничего похожего на клин? В руководстве что-то писали насчет того, чтобы вставлять клин в распил.

Никакого клина не нашлось.

– Возможно, для стволов потоньше клин не нужен, – предположила Грейс после того, как призналась, что не читала никаких руководств.

– Не важно, давай снова установим ритм.

Они тянули, тянули, тянули. И тянули… и наконец, – по крайней мере на взгляд двух неопытных трудармеек, – их действия вроде бы стали напоминать нечто вполне профессиональное. А распил стал глубже.

Они отступили и запрыгали от радости, когда дерево действительно застонало.

– Падает, падает…

Джейн перескочила через упавший ствол и обняла Грейс:

– Мы сделали это! Сделали! А мистер Флеминг считал нас легкомысленными девчонками! Как твои ладони? Мои огнем горят, даже сквозь перчатки!

– По-моему, налился волдырь. Но не слишком большой.

– Давай прервемся и съедим сэндвичи.

На обед было потрачено совсем немного времени: холодная вода, сэндвич, тонко намазанный белковой пастой «Мармайт», и еще один, с ломтиками свеклы, вряд ли могли считаться аппетитной едой. Особенно если, как Грейс, ненавидишь «Мармайт».

– По крайней мере хлеб домашний, – пыталась она развеселить их, – хотя думаю, что съела ужасно много свеклы этим летом.

– В Уайтфилдз еда совсем другая, полагаю, – заметила Джейн и, расклеив сэндвич, уставилась на «Мармайт», словно надеясь, что он каким-то чудом превратится в нечто совсем иное.

– Да, но нам сказали, что здесь придется затянуть пояса. На все вводятся карточки, и никаких фруктов. Я так тоскую без свежих фруктов!

– На ферме растут малина, клубника и крыжовник. Конечно, все идет на рынок, но нам достаются помятые ягоды и те, которые не могут продать.

– С нетерпением жду, – отозвалась Грейс, поднимаясь с вересковой полянки, на которой сидела.

– Самое раннее – в августе, если только лето не будет жарким.

– Не важно: все равно приятно ждать. А теперь беремся за второе дерево.

При мысли о себе в роли дровосека Грейс захохотала.

– Я представила, как мы сажаем, удобряем, пропалываем, собираем и укладываем клубнику, и это помимо рубки деревьев. Интересно, будет что-то такое, чего мы не сумеем сделать, когда война закончится?