Замечу, что впоследствии, по прошествии некоторого количества времени, это утверждение уже не казалось настолько очевидным, мне вообще пришлось пересмотреть свои взгляды и убеждения после того, как я встретил самого себя, но в тот момент, возле хижины алхимика, я был предельно самонадеян.

Аларик уже собирался ответить мне что-то резкое, как вдруг между нами стал вздыматься черный холм, он все рос и рос, при этом его округлый бок стал наползать на меня, и я принялся отступать, пока не уперся в ограду. Холм вздрогнул, потом зашевелился, немного подался вправо, стал стремительно разворачиваться, и неожиданно прямо передо мной оказалась морда гигантского черного муравья. Его фасеточные глаза смотрели прямо на меня, причем как два передо мной, так и три в верхней части головы, впрочем, зрачков у муравья не было, а потому направление его взгляда определить было довольно сложно. Парные жвала едва слышно пощелкивали, мне они показались очень страшными, потому что размером каждое было с мою руку — ему ничего не стоило сделать короткое движение вперед и убить меня. Однако было похоже на то, что насекомое сильно озадачено: должно быть, с подобными нам существами оно еще не сталкивалось и теперь решало, как ему поступить: пройти мимо, не подвергая свою муравьиную шкуру испытанию на прочность, или схватить добычу и потащить в муравейник, чтобы поделиться «вкусненьким» со своей королевой.

Очевидно, что любое действие с моей стороны могло оказаться последним. Почему-то в этот солнечный день умирать очень не хотелось. И я решил подать голос:

— Э-э-э, господин муравей…

Услышав звук человеческой речи, он резко подался назад, я услышал сдавленный крик алхимика — черная задница припечатала его к стене хижины, — и в следующее мгновение, пробив ограду своим огромным членистым телом, черная тварь побежала к лесу.

Позади у муравья оказалось длинное жало, с него, шипя, падала на землю ядовитая жидкость. Топот гигантское насекомое издавало такой, будто по полю скачет табун упитанных, обожравшихся овса лошадей…

Мое предположение оказалось верным: старик никак не мог прийти в себя после того, как его приложило о стену, он кашлял и бил себя сухим кулаком в грудь.

— Вот скотина неблагодарная, — пролаял Аларик, стараясь подавить приступы кашля.

— Может, хватит гигантских насекомых на сегодня? — выкрикнул я. — Ты можешь прекратить действия этого зелья?

— Оно уже завершило, кха-кха, свое действие, к тому же все впиталось в землю…

— Понятно, — мрачно проговорил я, — тогда показывай мне, куда идти к Катару, и я убираюсь из этих ненормальных мест восвояси, мне тут делать больше нечего…

— А как же жители деревни? — Аларик наконец откашлялся и теперь взирал на меня из-под насупленных бровей. — Ты ведь их герой… их спаситель… И ты что же, хочешь бросить их на произвол судьбы?

— Да, — просто ответил я.

— Ну уж нет, — алхимик покачал головой. — Так поступить я тебе не позволю, ступай тогда с миром в неизвестном направлении, надеюсь, тебе посчастливится добраться до города живым, только учти, что в этих лесах все еще встречаются дрофы, кроме того, можно столкнуться с огагулей, да и людоеды-монгры пока еще попадаются… О диких животных лучше и не упоминать. Вперед, мой друг, вперед…

— Может, они, как всегда, соберутся все вместе и забьют этих тварей камнями? — с надеждой спросил я.

— Сильно сомневаюсь, — решительно замотал головой Аларик, — но ты можешь идти. Надеюсь, тебе удастся дойти до Катара на двух ногах? Ха-ха-ха…

— Ну хорошо, — я обреченно кивнул, — если я положу этих тварей, ты обещаешь, что покажешь мне, как добраться до города по безопасной дороге?

— Подробнейшим образом распишу, — заверил меня алхимик, — тебе останется только двигаться сообразно моим указаниям. Хотя боюсь, что ты такой идиот, что все равно заблудишься.

— Отлично, — я ткнул в него указательным пальцем, — ты прав, я идиот, но я на тебя надеюсь и отправляюсь на охоту.

Затем я развернулся, миновал ограду через пробитую муравьем брешь и пошел к лесу, попутно перегоняя в пальцах силу. Если мне повезет и я застану их врасплох, то поединок будет коротким. Несколько огненных знаков лишат чудовищ возможности дышать. Потом мне представилось, что будет, если я немного промахнусь и раненая тварь захочет со мной расправиться. Да уж. Лучше бить наверняка.

— Постой-ка, — закричал алхимик, — а как я узнаю, что ты действительно их убил?

— Я тебе дам честное слово, — разъяренно прошипел я, выведенный из себя его недоверием.

— Честное слово, — Аларик недовольно поморщился. — Что-то мне подсказывает, что твоему честному слову верить нельзя, принеси-ка ты мне лучше жало этого муравья и комариный нос…

— И как, по-твоему, я все это потащу?!

— Ну, как-нибудь постараешься.

— Наверное, мы сделаем вот как, — задумчиво сказал я, — лучше пригнать их сюда, а ты сам уже разберешься с ними, да, пожалуй, так я и сделаю, это будет лучшим выходом в этой ситуации. — Я уверенно кивнул и нарочито поспешно направился прочь.

Аларик сильно забеспокоился и заорал:

— Эй, я тебе верю… Слышишь ты, как там тебя, Жак, я тебе верю… Не гони их сюда… Не гони…

Итак, охота. Занятие не самое скучное, если только знать, где искать дичь. А если не знать? Тогда можно проплутать по лесу несколько дней и никого не встретить, кроме другого охотника, который тоже не знает, где искать живность. В голове моей тем не менее родился неплохой план: чтобы выкурить тварей из леса, я собирался его поджечь. А что? Все равно лет через сто вырастет новый. Судя по размерам этих существ, далеко уйти они не могли. Комар был таким массивным, что ему будет сложно продраться между ветками, то же самое касается и муравья — этот, скорее всего, зарылся где-то в землю и отлеживается. Значит, сжечь предстояло только опушку. Пусть пожар идет туда со стороны леса, а потом я буду ловить этих тварей в поле и убивать. Ветер как раз дул с нужной стороны, удача мне благоволила.

Отойдя на достаточное расстояние, я принялся разбрасывать огненные шары и знаки, пока целая полоса деревьев протяженностью в пятьсот шагов не занялась игривым красноватым пламенем. Вот это уже дело…

Никогда прежде не наблюдал я настоящего лесного пожара. Зрелище, доложу вам, что надо. Стволы потрескивают, когда по ним взбираются тонкие языки, кора сворачивается и чернеет, а листва старится за мгновение и осыпается серым пепельным дождем на выжженную землю.

Теперь я мог спокойно отправиться в поле и приготовиться к встрече с желанными гостями.

Сначала, как и следовало ожидать, из леса появились птицы… Разноцветные — синие, красные, желтые, зеленые, черные, большие и маленькие, длинноногие и длинноклювые, с пушистым оперением и поджатыми розовыми лапками, — все вместе они летели прочь, спасаясь от жара, пепла и гари, которые нес с собой опустошающий лесной пожар. Я проводил их сочувственным взглядом: ради спасения жителей никчемной деревушки птичкам пришлось оставить свои гнезда.