стереосистеме. Прибавляет громкость.

Из колонок вырывается грохот, и сердце Юэля почти останавливается. Мама ругается, и Юэль понимает, что она уронила плеер на пол. Треск, слышится вздох отчаяния и потом щелчок – это мама выключает запись. Начинается волшебное вступление к песне «Song to the siren».

Рука Юэля дрожит, когда он нажимает на «стоп», а потом перематывает пленку.

– Нильс? – Пауза. – Скажи что-нибудь. Иначе они мне не поверят.

Юэль снова прибавляет громкость. На этот раз не слышит ответа посреди шума.

Это всего лишь фантазия.

И Юэль выключает кассету, прежде чем мама успевает уронить плеер снова.

Нина

Пять утра, сегодня Мидсоммар. Нина пишет отчет, устроившись в комнате для персонала. Она то и дело отвлекается и смотрит на Виборг, которая замешивает бисквитное тесто. Ее игрушечная кошка, временно забытая, лежит на стуле рядом с Ниной. Виборг, отмеряя муку, спокойно напевает. Она довольно быстро двигается, уверенная в своих силах. Воспоминания все еще сидят внутри нее.

Когда Нина обнаружила, что Виборг плачет в постели, она разрешила ей встать. Во время ночной смены Нина все равно собиралась печь торт ей на день рождения и вчера вечером принесла с собой клубнику и свечи.

– Как у вас здорово получается, – говорит она, когда Виборг выливает тесто в форму, которую Нина помогла смазать и посыпать панировочными сухарями.

Виборг смущенно улыбается беззубым ртом. Нина встает из-за стола и открывает дверцу духовки.

– Может, приготовим кофе? Нам все равно придется ждать, пока торт испечется, – предлагает она, ставя форму в духовку.

– Да, так будет лучше, наберемся сил, чтобы потом взбивать сливки, – отвечает Виборг, и Нина смеется:

– В этом вы правы.

Она включает кофеварку и через стекло смотрит в зал. Дождь закончился. Небо над стеклянной крышей светло-голубое и безоблачное.

Нина косится на отчет, который только что закончила. Надеется, что Анне станет лучше в течение дня. Ночью она была сама не своя. Все время смотрела в потолок, не отвечала, когда к ней обращались. И когда Нина взяла старушку за руку, та была ледяной.

Часто случается так, что за несколько дней до смерти старики уходят в себя, собираются с силами, чтобы отправиться в последний путь. Иногда они становятся холодными, словно тело тоже готовится к этому. Нина узнает признаки приближающегося конца. Но она удивлена, что это происходит именно с Анной. Да еще так быстро. Анна ведь всегда была бодрой и жизнерадостной. Казалось, что деменция заставила ее забыть все тревоги. Она ходила на «прогулки» в зале почти каждый день.

Если хорошая погода сохранится, праздничный обед старикам накроют на заднем дворе. Вот ведь печальная ирония судьбы, если Анна пропустит свой первый за долгое время шанс по-настоящему выйти на свежий воздух.

Нина сглатывает ком, вставший в горле. Кофеварка фыркает, и Нина достает чашки. Наливает Виборг полчашки сливок, затем доливает кофе. Они пьют в тишине, а по кухне в это время распространяется запах теплого бисквита. Кажется, Виборг довольна. Делая глоток, она всякий раз закрывает глаза.

Обе вздрагивают от слишком энергичной мелодии служебного телефона.

– Возможно, это меня, – говорит Виборг.

– Сейчас узнаем. – Нина приносит телефон, который лежит чуть поодаль.

Виборг с надеждой смотрит, как она снимает трубку. – К сожалению, у меня плохие новости, – говорит, очевидно, только что проснувшаяся Элисабет в трубку. – Рита взяла больничный.

Виборг поднимает игрушечную кошку и кладет ее на колени.

– Это меня? – спрашивает она, и когда Нина мотает головой, кажется, будто из старушки полностью выходит воздух.

Нина садится рядом с ней, поглаживает ее по спине, утешая. Элисабет сообщает, что не может найти замену и Нине придется взять утреннюю смену вместе с Сукди, и Элисабет, разумеется, очень сожалеет, но предлагает приличную доплату за работу в праздничный день, а это хорошо для Нины, но плохо для бюджета.

Элисабет продолжает говорить, но Нина слышит только собственные мысли, постоянно возникающие у нее в голове.

Дома буду около двух, успею поспать пару часов до прихода гостей, черт, не хочу, можно ведь все отменить, нет, не получится, все в порядке, все нормально, все будет хорошо, еду готовить не нужно, это ведь только морепродукты, хлеб и несколько холодных соусов и пирог с сыром, который надо только разогреть, а Маркус должен только пропылесосить, вымыть туалеты и сменить полотенца, все получится, а Юэль, может, даже не приедет в «Сосны» сегодня, Мидсоммар ведь, который, он скорее всего, отмечает, отрубившись в каком-нибудь притоне… – Ладно, – соглашается Нина, и в тот же момент звонит таймер. – Мне пора идти.

Она подходит к духовке и, открыв дверцу, зубочисткой проверяет готовность бисквита.

– Он готов, – сообщает Нина и надевает рукавицы-прихватки. – Пусть немного остынет, а потом мы займемся начинкой.

Виборг молча смотрит на нее мокрыми от слез глазами.

Поверьте, думает Нина. Если бы я могла решать, этот торт был бы ваш.

«Сосны»

Сотрудники всех четырех отделений вместе вынесли длинный раскладной стол на улицу и поставили его в тени на заднем дворе. Расстелили клеенки, поставили в маленькие вазы полевые цветы, расставили бумажные тарелки и пластиковые стаканчики, разложили салфетки со шведским флагом. На обеде присутствуют чуть больше двадцати из тридцати трех жильцов и несколько их родственников. Из угощения – селедка с картошкой, бутерброды с сыром. Некоторым дали пива и рюмку водки. Эти вкусы вызывают в памяти воспоминания. Даже Дагмар довольно причмокивает, когда Вера ее кормит, хотя и опять выплевывает большую часть еды.

Адриан берет гитару. Эдит оборачивается к нему. Добрый день, говорит она. Меня зовут Эдит Андерссон, я секретарь директора Пальма. Адриан приветливо кивает ей и оглядывает стол. Что будем петь? Песню про лягушек?

Нет! – шепчет Виборг и закрывает руками уши. Фу, она такая мерзкая.

Давайте про Деда Мороза, предлагает Петрус, и его жена нервно смеется. Это же рождественская песня, говорит она, похлопывая его по плечу. Петрус стучит кулаком по столу, так что сидящие рядом подпрыгивают. Я хочу послушать про Деда Мороза, чертова ты шлюха! Жена отдергивает руку, но Адриан улыбается как ни в чем не бывало. О’кей! Тогда будет про Деда Мороза!

Пронзительный голос Лиллемур парит над другими голосами. Она поднимает лицо вверх, словно поет напрямую своим ангелам на небесах.

Добрый день, говорит Эдит, пристально глядя на Петруса. Меня зовут Эдит Андерссон, я секретарь директора Пальма.

Нина беззвучно подпевает. Пение связано с другим периодом в ее жизни. Она смотрит на Монику, которая кладет в