– Поэт в России больше, чем поэт в Корее, утверждают антропологи, – бархатным голосом сказал диктор «Азии-минус». – В связи с этим предлагаем вам послушать новые стихи постоянного участника нашей вечерней программы «Антимусор-шоу» Васи Кувалды. Итак, встречайте...

Аркадий уменьшил громкость магнитолы и выщелкнул сигарету из пачки.

– Когда с Кугелем, блин, вопрос решим, надо Лиходейчиком заняться, – молвил достопочтенный братан. – Он нам еще должен остался...

– Много? – заинтересовался Паша.

– Им Антифашист[117]занимался, – Глюк пожал широченными плечами. – Он точную сумму знает. Тонн двести зелени, по-моему. Надо, блин, напомнить. И настоять, чтоб расплатился.

– Само собой, – согласился Молодцов.

«Когда прокурор Санкт-Петербурга Иван Израилевич Сыдорчук только родился, он был таким страшненьким, что хирург, осмотрев извлеченного на свет Божий младенца Ваню, повернулся к акушерам и сказал: “Если ЭТО шевельнется – стреляйте!”»

Из биографии И.И. Сыдорчука, опубликованной на сайте www.real-bazar.spb.dengi.est.russ

Телефонный звонок «лаборанта Фишмана», назначившего время и примерное место обмена товара на деньги, прозвучал для Кугельмана со товарищи столь же неожиданно, как несколько тысяч лет назад для их далеких предков – приказ фараона выметаться из Египта.

Что творилось на самом деле в те стародавние времена в верховьях Нила, исторические хроники, включая Библию, описывают довольно скупо и противоречиво. Ясно лишь одно: иудейские ростовщики так достали простых египтян и их высокое руководство в лице жрецов и фараона, что последний дал им сутки на сборы и пинком вышвырнул в пустыню. Где племя Соломоново радостно бродило не один десяток лет, видимо, налаживая торговые отношения с бедуинами и подыскивая себе местечко погостеприимнее, чем Каир и его окрестности. Когда помер последний из тех, кто еще помнил исход и причины его возникновения, древние иудеи быстро создали легенду о преследовании себя по национальному признаку, осели где-то на территориях современных Иордании, Сирии и Палестины, и вернулись к любимому промыслу, ссуживая деньги окружавших их гоям и регулярно повышая проценты по кредитам. За что их в дальнейшем также неоднократно били и выгоняли с насиженных мест.

Ибо излишних жадности и борзости не любит никто...

«Фишман» оказался немного умнее, чем рассчитывали генеральный директор «Семисвечника» и его израильские партнеры.

Продавец ядерного устройства не стал назначать окончательное место встречи, а приказал покупателем быть с деньгами в определенной точке, а именно – возле конкретной деревни в Ленинградской области, в определенное время и ждать там звонка по мобильному телефону. Звонок должен был указать приобретателям «Абрикосика» дальнейший маршрут к месту сделки. На подготовку и согласование своих действий «лаборант» отвел Абраму Мульевичу со товарищи четыре часа.

Кугельман чуть не поседел окончательно, дозваниваясь до Пейсикова, Гуревича и Плодожорова.

Сложнее всего оказалось отыскать Захара Сосуновича, так как тот принимал участие в дележке вещей, привезенных с обыска на квартире одного из бизнесменов, отключил свой мобильник и стал доступен лишь за два часа до встречи.

* * *

– Райончик у нас еще тот, – Ла-Шене[118]поудобнее устроился на брошенном под кустом матраце и набросил кусок тонкой бежевой холстины на ствол лежавшей от него по правую руку швейцарской винтовки «SG 510-4». – Окружен со всех сторон вольерами с гиббонами[119], где, блин, эти приматы резвятся, обирая автолюбителей. Но не о них сейчас речь. Главное, что отдавая все силы любимому делу пресечения правонарушений в радиусе десяти метров от своих будок, гиббоны оставляют район на откуп местным жителям. Получилось что-то типа заповедника... В итоге, по району народ ездит даже не по понятиям, не говоря уже о правилах, а кто как умеет или как может, в зависимости от состояния организма.

– Нехорошо, – Парашютист оторвался от шестнадцатикратного цейсовского бинокля, посредством которого он обозревал окрестности и укоризненно покачал головой.

– Суровая, блин, реальность, – Берсон пожал плечами. – Ну, вот... Прошлой зимой просыпаюсь я как-то под вечер в субботу и осознаю, что мое астральное тело испытывает некоторый дискомфорт. Хочет пива и сигаретку. Дело было после дня варенья Кабаныча...

– Тогда понятно, – согласился Тулип[120], сам плохо помнивший те несколько суток, что шли непосредственно за сим знаменательным событием.

– В общем, сползаю с кровати, одеваюсь и тихо иду в магазин. А дом наш стоит типа на холме. Магазин с продуктами вожделения находится под горкой. На горке же – традиционное место стоянки машин тех хозяев, кто не смог пристроить машину у своего подъезда. В наше время это, блин, весьма непросто... Под горкой идут трубы теплотрассы, – Ла-Шене задумчиво закурил. – Подходя к трубам, отмечаю припарковавшийся у труб «жигуль» с очень знакомыми номерами. Соседа моего, Сереги. Спустя некоторое время соображаю, что, кроме соседской машины, в самом «жигуле» припаркован сосед. Причем, более пристальный осмотр места парковки дает, блин, еще два повода для размышления. Первый: капот «жигуля» смят в гармонь, решетка радиатора вогнута внутрь и вообще все это напоминает не парковку, а натуральную аварию. Второе: сосед в машине недвижим. Температура на улице где-то минус двадцать...

– Дык январь же, – Парашютист припомнил месяц рождения Кабаныча.

– То-то и оно! – закивал Берсон. – В «жигуле» движок не работает. Налицо критическая ситуация, требующая немедленных действий. Дергаю дверь со стороны соседа – закрыто. На стук не откликается, признаков жизни не подает. Делать нечего – надо спасать человека... Нахожу тяжелый огрызок трубы, обхожу машину и выношу боковое стекло. Бросаю трубу, открываю изнутри дверь, вытаскиваю соседа. Дышит, блин, ножонками сучит, но не просыпается. Матерюсь и тащу уже слегка покрытую инеем тушку в гору. Вношу в подъезд, звоню в квартиру и сдаю с рук на руки торжественной делегации в составе Серегиных тестя, тещи, жены и малолетней дочери... Восторг присутствующих не описать словами. Пожелав скорейшего выздоровления больного и получив от его жены заверения, что, когда Сергей проснется, то обязательно зайдет поблагодарить, если не помешает гипс и пара сотрясений его безмозглой черепной коробки, которые он несомненно получит после разбора полетов, отбываю с целью получения пива и курева. По дороге, блин, аккуратно прикрыв вынесенное мной стекло полиэтиленовым пакетом, выдергиваю забытые в суматохе ключи из замка, магнитолу, барсетку и закрываю дверь. Задумываюсь... Ход мыслей примерно следующий. Ключи в замке, следовательно, сигнализация выключена, центральный замок, соответственно, тоже. Понимаю, что после того, как не открылась дверь со стороны водителя, стоило хотя бы потянуть дверцу с другой стороны, а не махать трубами по стеклам. Обхожу машину и вижу, что действительно погорячился – дверца не закрыта. Матерюсь, списываю все на больную голову и стрессовую ситуацию, пинаю ногой колесо и через пять секунд лежу, уткнувшись, блин, мордой в снег... Подъехавший незаметно воронок исторг из своих недр пару представителей внутренних органов, один из которых с удобством устроился у меня на спине и бодро шарит по моим карманам.