Однако проиграли мы не сразу. В первой московской встрече (22 сентября) наши ребята выиграли с минимальным счетом 5:4. Причем мы проигрывали два первых периода (0:1, 0:2) и только в третьем, когда канадцы были уже уверены, что наши «сдулись», на помощь нам пришла хорошая «атлетика». Как высказался еще до начала игры тренер сборной СССР Кулагин: «Сил профессионалов редко хватает на все три периода». Как в воду глядел наш коуч. У советских хоккеистов открылось второе дыхание, и они забросили канадцам пять шайб. Итог — 5:4 в нашу пользу. И вновь обратимся к словам К. Драйдена: «И все же я не могу сказать, что русских выручило везение. Это очень сильная команда наступательного типа, а не просто двадцать парней, которые ждут, что их выручит счастливая звезда. Они ни разу не отказывались от борьбы. Они придерживались своего обычного организованного наступательного плана игры, и это в конце концов дало свои плоды. Очень надежно сыграл Третьяк. Он уверенно ориентируется в воротах, полагаясь в опасной ситуации на быстроту своей реакции. Не помню, чтобы он хоть раз бросился на лед на перехват шайбы. Однажды, например, Курнуайе вышел с ним один на один, но Третьяк просто принял свою стойку, и, как Айвэн ни старался, он не смог выманить его из ворот. Когда он в конце концов бросил, Третьяк легко поймал шайбу…»

После этой победы общий счет в Суперсерии стал в пользу сборной СССР: из пяти встреч она выиграла три, одну проиграла и одну игру сыграла вничью. Необходимо было из оставшихся трех матчей хотя бы один выиграть или свести к ничейному результату, и Суперсерия была бы нами выиграна. Видимо, наши тренеры и игроки были слишком уверены в том, что такой расклад им вполне по силам. Короче, наступила расхоложенность. Не хватило тех самых сил (как физических, так и морально-волевых), которые были растрачены нашими хоккеистами во время активного отдыха перед московской частью Суперсерии. Да и спеть им в раздевалке «Интернационал» оказалось некому. Как итог, все три последние встречи сборная СССР проиграла, пусть и с минимальным счетом: 2:3, 3:4 и 5:6.

Естественно, что эта Суперсерия вызвала множество комментариев во всем мире, но особенно в СССР и в Канаде. У нас предпочитали не вспоминать об общем итоге по результатам всех встреч, зато много писали о том, что самонадеянные канадские профессионалы мечтали выиграть все восемь игр, но в итоге «еле ноги унесли». Отмечалось также, что большинство наших хоккеистов ни в чем не уступают канадским, а некоторые и вовсе их превосходят. Имелись в виду В. Третьяк, В. Харламов, А. Якушев и ряд других. Впрочем, некоторые специалисты отмечали, что тот же Харламов мог бы выступить еще ярче; если бы у руля сборной стояли Тарасов с Чернышевым, а не Бобров с Кулагиным, то Суперсерия имела все шансы быть нами выигранной. Вот как об этом размышляет В. Акопян: «Команда Чернышева и Тарасова образца 1972 года была ориентирована на ожидавшиеся встречи с игроками НХЛ. Бесспорно, В. Бобров был достойным тренером, но к тому моменту в течение пяти лет не имел какой-либо тренерской практики в хоккее (он был тренером футбольного ЦСКА . — Ф. Р. ). Вдобавок к этому Бобров не знал, да и не мог знать хоккей Канады в той мере, в какой это требовалось для победы. А именно к победе над профессионалами готовили эту команду Чернышев и, особенно, Тарасов, питомцы которого составляли основу (14 человек) той сборной. Произошло своего рода «возвращение» Боброва в сборную СССР, но уже в формально ином качестве. Состоялся, на мой взгляд, пусть не фактический, но концептуальный «откат» нашего хоккея к тем временам, когда высшей ценностью считался не коллектив хоккейной команды, а наличие в нем суперзвезд…

Сознательный отказ от Фирсова резко ослабил сборную, хотя, казалось бы, замена его самим Мальцевым могла быть равноценной. К сожалению, новый тренер не понимал (или не хотел понимать?!), что пятерка с Фирсовым во главе являлась выразителем нового построения игры, нового типа хоккея, в который в Канаде «еще не играли». Ключевые функции Фирсова в этом звене больше никто выполнить не мог. Как говорится, в этом наборе исполнителей был только «штучный товар». Бобров же, механически заменив Фирсова Мальцевым и разрушив тактическую схему нового типа, посчитал свою задачу решенной…

Бобров просто не понимал суть системы «форварды — хавбеки — стоппер». Будучи великим игроком прошлого и оставшись, по сути, игроком уже в тренерском качестве, он по-прежнему все воспринимал на уровне интуитивном, чувственном (нравится — не нравится, хочу — не хочу, могу — не могу), но никак и никогда аналитически осознанно. А, поразмыслив, можно было понять, что Викулов с Фирсовым играли неразрывно уже семь лет, а с Мальцевым Викулов не играл никогда (так, эпизодами в сборной). Что Викулов с Харламовым вылезли из одной «тарасовской люльки», где проповедуется коллективный хоккей «самопожертвования». А Мальцев, которому всего-то 23, уже привык к роли премьера в своем «Динамо», требующей обслуживания. Викулов с Харламовым, опять же в силу своего воспитания, к этому «обслуживанию» были готовы, но не в ущерб самим себе, то есть команде и игре. Готовы только на основе взаимности. Внутри звена получался концептуальный разлад, разнобой. Отсутствовали внутреннее единодушие и единомыслие, хотя как люди и игроки спортсмены не имели друг к другу претензий…

Когда я вспоминаю обидные итоги этой серии, мне порой кажется, что Бобров, сознательно уменьшив число и ослабив роль (разными способами) армейцев в сборной, рассчитывал одержать победу над соперником подчеркнуто силами неармейских хоккеистов. Если это так, то в этом была главная стратегическая ошибка тренера. Армейцы, как никакие другие хоккеисты СССР, с «молоком матери» впитали в себя тарасовское неприятие верховенства канадского хоккея. Только Тарасов знал и держал в своих руках рычаги превосходства нашего хоккея над канадским. То, что сделал в хоккее А.В. Тарасов, было, несомненно, революционным преобразованием. Но его исторический венец, которым должна была стать первая большая победа над хоккеистами НХЛ, был смазан прежде всего бездарным чиновничьим подходом спортивного руководства и малокомпетентным тренерским управлением… Так и не удалось советским хоккеистам по-настоящему с первой попытки стать ниспровергателями канадских профессионалов…»

А вот как объяснил наше поражение тренер Николай Карпов: «Бобров любил руководить по ходу матчей со скамейки, а проводить тренировки его не очень привлекало. Так что по сути всю летнюю предсезонку в сборной вел я. А на матчи в Канаду, где наши сыграли отлично, меня не взяли. Да и потом в Москве к сборной особо не подпускали. Потому что Кулагин видел во мне конкурента.

Я Боброва предупреждал: «Смотри, съест он тебя, как Тарасова в ЦСКА». Всеволод Михайлович в ответ только отшучивался. Но впоследствии так и случилось. А канадцам мы уступили, уверен, только из-за Кулагина. На тренировках в Москве он загнал ребят. На третьи периоды двух заключительных матчей серии элементарно не хватило сил…»

Фил Эспозито атакует ворота советской сборной. Победу в Суперсерии 1972 года одержала Канада, но СССР доказал свою мощь. Восемь матчей по всей Канаде и в Москве по-прежнему остаются знаковым событием не только в хоккейной истории, но и в общественно-политической жизни России и Канады