трое понимали, что никто ничего не помнил, а значит и утверждать что-то наверняка нельзя.

– Когда ты раздавал нам маски клоунов, у тебя оставалась третья маска.

– Так.

– Это маска Бэтмена.

– Так.

– Когда мы ушли, ты ее надел.

– Не так. Когда вы ушли, я позвонил своему другу, чтоб вас забрали, а когда я говорю по телефону, я начинаю наматывать круги. Положив трубку, я точно не возвращался обратно и уже забыл про маску. Эта твоя чертова мексиканская водка с червяком, совсем память отбила…

– Антон Сергеевич, вот вы где, – в зал вошла Наташа, – а я вас на банкете ищу. Забыла сказать, что утром, когда вы, сря, Достоевского цитировали, в кабинке свой телефон оставили. Я его подзарядила, а то он севший был…

– Наташа, вы прелесть! – чмокнул ее в щеку Антон, – спасибо вам большое. С меня шоколадка!

Начальник юротдела ликовал.

– Знаете, что это? – набросился он на друзей.

– Мобила, что ж еще, – Витя понимал радость друга, но не разделял ее. Свою трубку теперь он мог разве что отскрести от асфальта. Чертов Бэтмен!

– Вы не понимаете, – Антон будто третьеклассникам объяснял правописание, – мой телефон выключает вай-фай, когда остается два процента. А камеру не выключает. И, значит…

– Мы сейчас узнаем, кто Бэтмен!! – хором продолжили друзья.

* * *

ЗАПИСЬ С МОБИЛЬНОГО ТЕЛЕФОНА АНТОНА.

– Вы?! – удивился Антон, – неожиданно…

– Неожиданно?! То есть, по-вашему, я не могу быть Бэтменом?

– Хм, можете, в общем-то, – тут Антону пришла в голову мысль, что так хотя бы объясняется наличие у Бэтмена страпона, как оружия массового поражения, – а знаете, я пожалуй, пойду к себе!

С этими словами хозяин телефона вышел из кабинки Бэтмена и почему-то зашел в соседнюю. Телефон аккуратно улегся на сливной бачок, так что оставшиеся три минуты видео запечатлели только белый потолок и ненавязчивый и немелодичный храп в качестве звукового сопровождения. Затем «Батарея разряжена», и черный экран.

* * *

– Наташ, а ты почему не на банкете? – ресепшен был необычайно пуст, и девушка вздрогнула от неожиданности. Антон, Витя и Валера, кто же еще. Герои-корреспонденты.

– Да, тут логистам надо письма переслать, чтоб второго по новой схеме работали. А что?

– Это тебе! – вместо вразумительного ответа на стол плюхнулась средней плотности пачка стодолларовых купюр. Троица хитро улыбалась, – еще бы медаль за лучший отжиг, но ее пока нет.

– Ничего не понимаю, – смутилась девушка, – это шутка такая?

– С такими вещами не шутят, – взял инициативу в свои руки Антон, – ты честно выиграла наш спор, хотя в нем и не участвовала. Ответь только на один вопрос – что ты вчера пила?

– Ах, если вы про ваше пойло с гусеницей, то да. Но, там оставалось несколько глотков всего. Вы, мальчики, только никому не рассказывайте, – она перешла на шепот, – я после этого не помню ничего. Только один момент, когда допила гадость вашу, чувствую, на чем-то твердом сижу. Оказалась маска какая-то. Все, дальше не помню.

Друзья переглянулись. Антон поинтересовался у Валеры:

– Маска-то качественная, раз наташину жопу выдержала. То ли это был комплимент маске, то ли Наташе. Антон умел завуалировано говорить комплименты.

– А то, – гордо отозвался аналитик, как у настоящего Бэтмена, из карбона. Тьфу, блядь, то есть из картона!

– Неважно, что у тебя внутри, – торжественным голосом продекламировал Виктор Андреевич Наташе единственное, что помнил из фильма, – человека познают по его поступкам! Ну, или как там вы, супергерои, говорите…

Девушка недоуменно пожала плечами, с трудом въезжая в происходящее, но друзья уже направлялись в сторону банкетного зала.

Секретарь с грустными глазами и широкой душой считала свалившееся на нее богатство.

За окном пошел снег, и где-то там, в небе меж этих больших хлопьев неслись сани Деда Мороза, который стегал коней и орал «быстрее, ублюдки!!», а Снегурочка ссала сверху на радостных детишек ледяным дождем.

Август

Август неожиданно подошел к концу, и тонкие силуэты березовских, почуяв приближение осени, пугливыми стайками потянулись в Лондон. На песчаных пляжах все реже можно было встретить гондоны и мертвых медуз. Ветер хоть и дул с моря, как пела Натали, но был уже не свежим, а промозглым, и меньше всего на таком ветру хотелось срать. Но иногда обстоятельства бывают выше нас, а в этом случае они оказались выше Валерия Робертовича.

Валера срал в раздумьях. Он реально проебал лето, а еще проебал друзей и самоуважение. Хорошо, хоть не проебал папку с бумагами. Хотя, нахуй они нужны, если даже жопу ими вытереть нельзя?

* * *

Вечерняя дорога была свободной. На юге темнеет рано и почти мгновенно, так что в начале десятого мрак стоял стеной.

– Почему именно «суперб»? – Валера был аналитиком, и его живо интересовало, почему одни долбоебы пьют фанту, а другие только пепси.

– Ну, во-первых, – Антон не отрывался от дороги, – на мертвом языке «суперб» означает «ахуенный»…

– На латыни штоле? – Витя развалился на заднем сиденье в состоянии пограничном между пьяным бредом и наркотической эйфорией.

– Не, нахуй латынь, – Антон махнул рукой, а мог бы и двумя, если б не было необходимости держать руль, – на англицком. Для меня этот язык умер лет пятнадцать назад.

– Та история, когда бессердечная учительница английского языка отвергла предложение скромного девятиклассника поебаться от чистого сердца? – память Валерия Робертовича была весьма объемной.

– Угу, – согласился Антон Сергеевич, лаконично подводя итог, – сука. Сказала, что даст только если я выиграю олимпиаду по английскому языку.

– А ты? – Витя не знал этой истории.

– Она разбила мне сердце, и у меня было два пути – заняться этим блядским английским, этот путь я отверг сразу, и переключиться на географичку. Та, конечно, лицом не вышла, но была не в пример сговорчивее. А сиськи! – Антон мечтательно закатил глаза, – когда я ставил ее раком, она опиралась на глобус и распластывала их на всю Арктику. Крошечные полярники бы ахуели, когда узнали, что всех малюсеньких белых медведей убили гигантские сиськи.

– Грустная история, – вздохнул Виктор Андреевич, – а что во-вторых?

Он не терял нить беседы, хоть и всего пять минут назад просил сделать остановку «на поблевать».

– Ты пробовал ебаццо в «солярисе»? – ответил вопросом на вопрос Антон, – или в «пыжике» 207-м?

– Точно не уверен, – икнул тот.

– А я пробовал, – интонация Антона не давала четкого ответа, был он этим горд или опечален, – там вообще нет места для импровизации. В том смысле, что я люблю трахаться с размахом, у меня амплитуда ого-го какая. А там – то жопой в переднее сиденье, то башкой в потолок. Мы с Натахой поэтому и расстались.