Когда он вот так говорил, у Тани щемило в груди от предвкушения и верилось, что всё будет.

– С моей стороны – тоже.

– Если мне не изменяет память, счет будет равный. У тебя бабка, крестная и сестра. У меня Игнат, Мир и Степан.

Таня с трудом удержалась от довольной улыбки. Надо хотя бы иногда держать лицо!

– Значит, Мир и Степан. Мир – это Мирослав?

– Мирон.

– А они на презентации тоже будут?

– Степан не смог вылететь. Он в Майами. Мира Игнат звал, тот отказался. Он недавно освободился и засел в своей берлоге, говорит, что ему нужна адаптация после зоны.

Таня притормозила своё любопытство. Не время и не место, чтобы задавать вопросы в этом направлении. Почему-то у неё возникла уверенность, что Мирон неплохой человек, несмотря на открывающиеся факты. Немного наивно верить, что у Паши не могут в близком окружении затесаться негодяи.

– Паш, если мы коснулись твоих близких, – Таня понизила голос и продолжила со всей серьезностью: – С моими родными ты познакомишься в следующие выходные. А твои?.. Я не говорю, что меня надо знакомить с твоими прямо сейчас, но хотелось бы знать: они в курсе, что скоро станут бабушкой и дедушкой?

На лице Паши промелькнула тень. Таня насторожилась, поняв, что коснулась чего-то нехорошего.

– Папа погиб в аварии, когда я учился в универе. В него врезался КАМАЗ на полной скорости. Отказали тормоза, водила собрал несколько машин. Мама… Мама всю жизнь бредила Азией. Я отправил её в путешествие. Лично проверил, сделала ли она все прививки. – Паша вздохнул. – Маму всё же укусила какая-то тварь. Случился анафилактический шок, её не удалось спасти. Так что, Рапунцель, у меня, кроме парней, близких никого больше нет.

– Паш, мне так жаль, – прошептала осипшим голосом девушка и подалась к Дольнику.

Мужчина с готовностью обнял её.

– Тебе пить нельзя, а я вот не откажусь от бокала. Если что, сядешь за руль?

– Паша, ты доверишь мне своё авто?

Его взгляда оказалось достаточно, чтобы прикусить язычок.

Считается, что мужчины очень ревностно относятся к автомобилям. И не мужчины тоже. Ксения тому пример. Она хоть и учила Таню основам вождения, периодически куксилась и шептала, что родственники – это родственники. Мол, никуда от них не денешься.

Паша же… удивлял.

Раз за разом.

Надо признать, что в большинстве случаев удивления относились к приятным. Из-под опущенных ресниц Таня наблюдала, как Паша взял бокал с подноса проходящего мимо официанта и сделал небольшой глоток.

Может, в стремлении Павла контролировать всех и вся есть своя правда? Таня негромко вздохнула.

Вечер продолжался.

Паша знакомил её с другими гостями. Таня особо не запоминала их имена. Смысл забивать голову лишней информацией? Если они встретятся вновь – другое дело. Сейчас же знакомства проходили чисто формально.

Дольник иногда отлучался. Его наглым образом постоянно забирали какие-то мужчины.

– Ещё часок, Рапунцель, и мы отсюда свалим, – сообщил он Тане, когда вернулся в очередной раз.

– Засекаю время, – Таня демонстративно посмотрела на часы.

В какой-то момент девушку затошнило. Токсикоза как такового у неё по-прежнему не наблюдалось, но тошнота временами накатывала. Обычно Таня выпивала водичку. Иногда добавляла в неё несколько капель лимона.

Не удивилась, что её организм отреагировал подобным образом. В зале слишком много разных запахов, начиная от дорогих духов, сигар и заканчивая алкогольными парами.

Павла как раз снова отозвали в сторону. Он отошел с мужчиной недалеко, встав таким образом, чтобы видеть Таню. Девушка поймала его взгляд и указала в сторону двери. Паша нахмурился, что-то сказал мужчине и подошёл к ней.

– Что-то случилось?

– Тошнит, – честно призналась она. – Я на минуту выйду, подышу воздухом.

– Накинь на плечи пальто.

– Как скажешь, – Таня не смогла не продолжить, поддразнивая, – папочка.

И получила ожидаемый эффект.

Глаза Дольника потемнели, золото плавно переродилось в гречишный мед, обещая, что вечер только начинается. И что она за свою смелость, озорство, кокетство получит то, что надлежит.

– Значит, папочка, – снизив голос, промурлыкал Дольник.

– Угу.

– По заднице сегодня получишь от этого папочки, Рапунцель.

– За что, интересно?

– Найдется.

По коже Татьяны рассыпались обжигающие искры. Соски напряглись, внизу живота сладко заныло.

Она соскучилась по Павлу.

Его взгляд скользнул ниже, задержавшись на груди Тани. Она тоже опустила голову и негромко охнула, когда увидела, как бесстыдно торчат соски.

– А вот и причина нашлась.

– Ничего подобного! – жарко запротестовала Таня, с трудом сдерживая смех и желание скрестить руки на груди, чтобы другие мужчины не заметили её реакции на игривость Паши. Вернее, на то, что обещали ей его глаза.

Чтобы последнее слово осталось за ней, Таня развернулась и направилась к выходу.

Ей, определенно, стоило вдохнуть свежего воздуха. Слишком жарко становилось.

Во всех смыслах.

К тошноте прибавилось легкое головокружение. Не критичное. Таня не была дурочкой, и, если бы самочувствие продолжало стремительно ухудшаться или перед глазами появились бы черные мушки, она сообщила бы Дольнику. Взяв в гардеробной пальто, вышла на крыльцо.

Хорошо.

Вот хорошо и всё тут. Тошнота исчезла практически сразу же. Головокружение ещё немного чувствовалось, поэтому Таня плотнее запахнула пальто и принялась ждать. Постоит минутку и вернется.

Долго задерживаться не планировала. Почему-то ей хотелось думать, что Паша будет беспокоиться и выйдет её искать. Губы девушки невольно растянулись в улыбке.

Она всё больше и больше думала про этого мужчину.

Не могла не думать.

Он даже уже не привлекал её…

Она влюбилась. Пора это признать. Её тянуло к нему. Сильно. Хотелось быть рядом. Чувствовать его. Но форсировать события Таня не планировала.

Так же Таня не была уверена, что нечто подобное с ней не случилось в Вегасе. Любовь с первого взгляда? Ну-ну.

Девушка переступила с ноги на ногу. В туфельках стоять на морозе – не комильфо. Пора и честь знать.

Таня развернулась, чтобы войти в здание. Двери распахнулись, и на свежий воздух вышла пара. Вернее, молодая блондинка, не старше Тани, выпорхнула первой, вертясь и призывно подманивая к себе мужчину с легкой сединой на висках. Тот шел следом с довольной улыбкой, явно забавляясь дурачеством девушки.