Повсюду висели знаменитые фонари гномов, «светившие без огня». Их разноцветные искры предвещали наступление долгих горных сумерек и ночи.

В отличие от Тронжхайма, Тарнаг явно строили в соответствии с ростом и пропорциям самих гномов, не особенно учитывая особенности таких возможных гостей, как люди, эльфы или драконы. Двери были не больше пяти футов в высоту, а чаще и вовсе четыре с половиной. Эрагону пока что особенно сильно наклоняться не требовалось, но и он чувствовал себя великаном, который угодил на сцену кукольного театра.

По широким улицам спешило по своим делам множество гномов, принадлежавших к самым различным кланам. Некоторые собирались группами у дверей лавок или харчевен и стояли там, беседуя и смеясь. Многие были одеты весьма странно; например, у большой группы черноволосых гномов весьма свирепого вида на головах красовались серебряные шлемы, выполненные — и удивительно похоже! — в виде волчьих морд.

Эрагон, правда, больше всего внимания обращал на здешних женщин, поскольку в Тронжхайме успел рассмотреть их лишь мельком. Они были еще более приземистыми, чем мужчины, с некрасивыми тяжеловесными чертами лица, но глаза у них сияли как звезды, прекрасные густые волосы блестели, а нежные руки умело и ласково обращались с крошечными детишками-гномиками. Украшений они почти не носили, разве что маленькие изысканной работы броши из металла и камня.

Заслышав дробный перестук копыт фельдуностов, гномы поворачивались и смотрели на прибывших, но, как ни странно, без особой радости, хотя Эрагон ожидал, что их и здесь будут приветствовать ликующими криками. Гномы просто кланялись ему и Сапфире, а некоторые шептали: «Губитель Шейдов». У многих, когда они успевали разглядеть молот и звезды на шлеме Эрагона, почтение и вовсе сменялось ужасом или даже гневом. Несколько таких разгневанных гномов уже успели образовать вокруг них небольшую толпу и, поглядывая на Эрагона, защищенного боками фельдуностов, принялись выкрикивать в его адрес проклятия.

Эрагону стало совсем не по себе; от нервного напряжения шею сзади покалывало.

«Похоже, — мысленно сказал он Сапфире, — Хротгар принял не самое популярное у его народа решение, «усыновив» меня».

«Пожалуй, — согласилась дракониха. — Он, возможно, сумел отчасти прибрать тебя к рукам, но ценой приобретения множества противников среди своих подданных. Лучше бы нам не дразнить их и поскорее убраться отсюда, пока не пролилась чья-то кровь».

Однако Торв и остальные всадники продолжали ехать с таким видом, словно никакой толпы вокруг и вовсе не существовало. Они преодолели еще семь дополнительных укреплений, и наконец перед ними остались лишь последние ворота — ворота храма Кельбедиль. Возле этих ворот Торв свернул налево, к замку, точно прижавшемуся к щеке горы и защищенному барбаканом с двумя навесными башнями-бойницами.

Когда они подъехали ближе, откуда-то из-за домов вдруг вынырнуло множество вооруженных гномов, которые тут же построились, преграждая прибывшим путь. Длинные пурпурные шарфы закрывали их лица и спускались на плечи из-под шлемов.

Стражники на фельдуностах тут же подтянулись, выпрямились, и лица их посуровели.

— В чем дело? — спросил у Орика Эрагон, но гном лишь покачал головой и быстрым шагом, держа руку на рукояти боевого топора, подошел к шеренге гномов в пурпурных шарфах.

— Этзил нитхгеч! — крикнул один из них и даже кулаком погрозил. — Формв Хретхкарач… формв джурген-кармейтдер нос эта горотх бахст Тарнаг, дур энсести рак китхн! Джок из варев аз барзулегур дур дургримст, Аз Свелдн рак Ангуин, беорн тон рак Джургенврен? Не удим эталос раст кнурлаг. Кнурлаг ана… — Он еще довольно долго что-то выкрикивал хриплым голосом, в котором все сильнее слышался неприкрытый гнев.

— Вррон! — рявкнул Торв, оборвав его тираду, и они яростно о чем-то заспорили, однако Эрагон видел, что Торв относится к этому свирепому гному с явным уважением.

Эрагон чуть сдвинулся с места, пытаясь получше разглядеть замок, к которому они направлялись. Фельдуност Торва, почти прижавшийся к нему своим боком, загораживал ему весь вид. Вдруг закутанный в шарф гном умолк, с неподдельным ужасом тыча пальцем в шлем Эрагона и вопя:

— Кнурлаг кана тирану Дургримст Ингеитум! — вскрикнул он. — Кварзул анна Хротгар оэн волфилд…

— Джок из фрекк дургримстврен? — тихо прервал его Орик, вытаскивая свой топор.

Эрагон встревоженно посмотрел на Арью, однако она была слишком увлечена спором гномов и взгляда его не заметила, и он, незаметно опустив руку, крепко сжал рукоять Заррока.

Странный гном долго, не мигая, смотрел на Орика, потом вытащил из кармана железное кольцо, вырвал из бороды три волоска, обмотал их вокруг кольца и швырнул кольцо на мостовую. Кольцо со звоном ударилось о камень, и гномы в пурпурных шарфах тут же исчезли — без какого бы то ни было приказа или жеста со стороны их предводителя.

Торв, Орик и остальные воины напряженно следили за кольцом, вращавшимся на каменной мостовой. Даже Арья казалась несколько ошарашенной случившимся. Двое самых молодых гномов побледнели и схватились за клинки, однако тут же опустили руки, поскольку Торв рявкнул:

— Нет!

Теперешнее поведение гномов встревожило Эрагона куда сильнее, чем давешний яростный спор. Орик сам поднял кольцо, положил его в мешочек, висевший у него на поясе, и вернулся на прежнее место. Эрагон тут же спросил у него:

— Что все это значит?

— Это значит, — сурово ответил ему Торв, — что у тебя здесь есть враги.

За навесными башнями открылся широкий двор; там уже стояли три длинных стола, украшенные фонарями и флажками, а перед столами выстроилось несколько гномов, возглавляемых седобородым стариком в накинутой на плечи волчьей шкуре. Он, широко раскинув руки в приветственном жесте, торжественно сказал:

— Добро пожаловать в Тарнаг и в Дургримст Рагни Хефтхин! Мы слышали немало похвал в твой адрес, Эрагон, Губитель Шейдов. Мое имя Ундин, сын Дерунда. Я глава клана Речной Гвардии.

Вперед вышел еще один гном. У него были широкие плечи и грудь истинного воина; из-под капюшона на Эрагона внимательно смотрели черные глаза.

— А я Ганнел, сын Орма Кровавого Топора, вождь клана Кван.

— Для нас большая честь быть вашими гостями, — сказал Эрагон, почтительно склоняя голову и чувствуя, как злится Сапфира: на нее-то гномы внимания и не обратили! «Терпение», — мысленно сказал он ей, с трудом подавив улыбку.

Сапфира сердито фыркнула в ответ. Вожди кланов по очереди поздоровались с Арьей и Ориком, однако все их гостеприимство тут же испарилось, когда Орик показал им лежавшее у него на ладони железное кольцо.

Глаза Ундина изумленно расширились; он осторожно взял кольцо, зажав его между большим и указательным пальцем, точно ядовитую змею.

— Кто тебе это дал?

— Аз Свелдн рак Ангуин. И не мне, а Эрагону.

Теперь гномы уже не скрывали своей тревоги. Эрагон, видевший гномов в бою, где они в одиночку шли против великанов-куллов, понял: это кольцо означает нечто столь ужасное, что оказалось поколебленным даже беспредельное мужество гномов.