— Ну и уходи! — бросила она. — Встретимся в ледяном аду Храваша.

Аоранг хотел отвернуться, чтобы всем своим видом показать, что не желает больше ни разговаривать с ней, ни видеть ее. Но, вспомнив, как быстро и метко она бросила нож, решил не искушать судьбу. Однако Янди просто скользнула в заросли прибрежных кустов и будто растаяла в предрассветном сумраке. По вздрагивающим то тут, то там листикам мохнач догадался, куда она движется. Для того, кто не знал, куда смотреть, заметить эту двуногую хищницу было почти невозможно.

«В одном она права, — подумал Аоранг, — отсюда надо поскорее убираться. Наверняка те, кто стережет берег, скоро будут здесь. Мы управились быстрее, чем венды. Однако намного ли?»

Он поудобнее перехватил охотничье копье.

— Идем, Рыкун?

Если догнать вендов, уходящих вглубь своих лесов, то можно, подобно саблезубцу, красться следом за добычей. На хвосте глаз нет. Наверняка, отойдя от пограничной реки, венды станут беспечнее. Теперь-то что — они у себя дома! Главное — выбрать миг…

Аоранг словно въявь увидел: вот усталые после дневного перехода венды собираются у костра на отдых. Оставленные рядом с Аюной стражи садятся меж сородичей… И тут самое время появиться ему, перерезать путы, которыми она привязана к дереву. Аюна хочет вскрикнуть от радости, но он закрывает ей ладонью рот и бесшумно уносит в лесную тьму. А на месте пленницы остается лежать Рыкун. Тот-то будет смеху, когда венды, придя за царевной, увидят, что она обратилась в невиданного зверя!

Аоранг представил, как похитители оторопело глядят на свирепую клыкастую морду, как его любимец вскакивает и оглашает ночь рычанием, и тихо засмеялся. Злость на Янди прошла, сменившись спокойной уверенностью. Да, именно так он и поступит.

Рыкун подбежал на зов, и Аоранг ласково принялся чесать его за ухом.

— Сейчас уйдем отсюда подальше, дружок. И тогда поищем дичь, чтобы поесть…

В этот миг откуда-то со стороны леса, темнеющего над косогором, послышался резкий окрик на незнакомом языке. Из-за деревьев показались трое верховых. Они явно уже какое-то время назад заметили чужака и теперь устремились ему наперехват.

«Уйду в кусты, там им верхом не продраться, — подумал Аоранг, кидаясь вдоль берега, — а пешком мы с ними еще потягаемся…»

Он не успел совершить задуманное. Едва он протиснулся в ближайшие заросли по звериной тропке, за спиной послышался короткий сухой щелчок. Вверх взмыло притянутое к земле молодое дерево, и вместе с ним Рыкун с пронзительным визгом взлетел в небо, пойманный за заднюю лапу.

— Погоди, я сейчас!

Позабыв обо всем, Аоранг бросился к перепуганному саблезубцу, выхватывая из ножен охотничий нож.

— Сейчас освобожу тебя!

Но не тут-то было — над головой мохнача быстрой тенью мелькнула веревка с петлей. Затем рывок — должно быть, венд резко повернул коня. Аоранг рухнул на спину и увидел поблизости всадников, поднимающих копья для броска. Он попытался вскочить на ноги, но петля не давала ему этого сделать. Воспитанник Тулума почувствовал, как конь тащит его за собой по земле, через корни и кочки. Он напрягся, чтобы освободиться, но конь продолжал тянуть.

Всадники с копьями оказались с обеих сторон, что-то насмешливо выкрикивая. Тот, кто пленил его, — должно быть, старший — обернулся и отдал приказ. Один из всадников поднял копье, целясь в раскачивающегося на веревке Рыкуна, который вопил и размахивал в воздухе тремя когтистыми лапами.

Но тут глаза венда странно выпучились, он упал ничком и обвис в седле. В тот же миг, широко раскинув руки, упал с коня и его соратник. Петля ослабла, Аоранг скинул ее с себя и вскочил на ноги. Третий всадник остановился, начал разворачиваться, и тут в седле за его спиной возникла Янди. Аоранг не успел заметить, откуда она появилась. Вокруг шеи венда в один миг обвилась веревка с узлами, а Янди слетела с коня и повисла, затягивая удавку.

— Прости, не хотела тебя тревожить, — ехидно сказала она потом, мигом сматывая узловатую веревку и пряча ее под широкий, расшитый узорами пояс. — Возможно, эти всадники тебя совсем не обеспокоили. Но твой драный кот своим визгом переполошит округу. И сюда сбегутся все окрестные венды…

Аоранг молча снес насмешки, спеша освободить Рыкуна из петли. Он перерезал веревку, и саблезубец свалился почти ему на голову.

— Погоди ты, — бормотал мохнач, отбиваясь от любимца, который пытался вцепиться в него всеми когтями и облегченно повиснуть на хозяине. — Дай посмотреть, что с лапой!

Он понимал, что лапа может быть сильно повреждена таким рывком, и про себя молился Исвархе, чтобы не порвались сухожилия. На первый взгляд они были целы, хотя зверь при попытке хозяина ощупать лапу взвизгнул и отдернул ее.

— Я заберу двух коней, — раздался сверху голос Янди.

Аоранг поднял голову и увидел лазутчицу на коне.

— Для меня и для Аюны, — пояснила она. — Третьего, если хочешь, можешь взять себе. Только все же сделай мне одолжение — избавься от тел.

Она потянула за повод коня, собираясь удалиться. Аоранг глядел на девушку со смешанным чувством ужаса и недоумения.

— Постой! — крикнул он. — Ответь мне на один вопрос.

— Ну что еще? — развернулась она.

— Ведь ты же вендка — как ты можешь убивать сородичей? Даже зверь не охотится на своих!

Он представил удавку, которой Янди одним движением прикончила недавнего хозяина своего коня, и невольно вздрогнул. Ему вновь вспомнилась бьярская путевая вежа, изрыгающий проклятия Ширам с рассеченной скулой и точно такой же веревкой в руках… А что, если там, во дворце, в покоях Ардвана, тоже были не накхи?!

— Это все, что ты хотел спросить? — Уголки губ Янди насмешливо изогнулись. — Может, для начала поблагодаришь меня за спасение?

— Да, ты спасла меня, — нехотя кивнул мохнач. — Теперь когда-нибудь я спасу тебя.

— И на том спасибо… Но почему ты решил, что я вендка?

— А разве нет? — удивился Аоранг. — Ты говоришь на их языке и выглядишь как они. К тому же ты рассказывала о священном холме, где погибла твоя мать…

Янди рассмеялась полным яда смешком:

— Моя мать в самом деле погибла, но вовсе не там. Ее звали Ашья, дочь Равана. Вскоре после того похода она стала женой Гауранга, саара рода Афайя.

— Ты что, накхини? — недоверчиво проговорил Аоранг, осмыслив ее слова. Он впился в нее взглядом. Никто и никогда не принял бы Янди за накхскую женщину. Но мохнач с юных лет чуял ложь и сейчас видел, что зеленоглазая девушка не пытается его обмануть. — Как такое может быть? Что же — если твоя мать была женой Гауранга, выходит, Ширам твой брат?

— Я все расскажу тебе, — пообещала она. — Потом, когда будет время.

«Накхини! — повторил про себя Аоранг. — Вот в чем разгадка…»

Это в самом деле многое объясняло, в том числе и отвратительную воспитаннику жрецов бездумную легкость, с которой Янди убивала направо и налево. Теперь он понимал: это всего лишь накхское воспитание. Что с нее взять? Ее печально известного отца неспроста прозвали Ратханским Душегубом. А Ширам, в котором воплотилась вся злоба племени накхов…