— Слушаю, товарищ генерал!

Одновременно Иван Семенович созерцал себя в зеркале с бледно-синей рукой, согнутой шурупами и винтами в фашистское приветствие.

«В римское», — поправил себя полковник.

— Вы, Бойко, молодец! — были первые слова генерала. — Мы хоть с вами лично не знакомы, но про вас знаю много.

— Спасибо.

— Завтра Президентом будет подписан приказ о присвоении вам звания генерал-майора. Через неделю вы должны находиться в Москве, там для вас будет подготовлен кабинет. Дело, которое будете продолжать в столице, представляется нам очень важным, так что получите неограниченные полномочия. Все, что посчитаете нужным доделать в Бологом, — доделывайте!.. Кстати, где предполагаете жить в Москве?

— В квартире отца жены, — через секунду замешательства ответил полковник Бойко.

— К сожалению, она… — министр запнулся. — Правильный выбор… За вами будет выслан самолет, как прилетите, сразу свяжитесь со мной!

— Так точно!

— Благодарю за службу!

— Служу России! — с гордостью ответил полковник Бойко и закончил связь с Москвой.

Потом хоронили Арамова.

А еще потом одним из отделов милиции было возбуждено дело по факту исчезновения патологоанатома Ахметзянова.

Палладиевые колеса погрузили в транспортный самолет и под охраной спецгруппы отправили в столицу. Этим же рейсом в Москву были доставлены тела погибших машиниста с помощником, проводницы Розы и почему-то тело десантника Алехи, который все-таки попал в сердце нашей Родины, хоть и мертвым, убитым в сердце.

— Я знала, — говорила Маша, упаковывая вещи. — Была уверена, что тебя не забудут, что твои таланты пригодятся на самом высоком уровне!

Жена говорила все это в ночь перед отъездом, когда Иван Семенович Бойко закончил, волею Божьей, все дела в Бологом и получил возможность слегка расслабиться. Он сидел в казенном кресле с алюминиевой биркой «МВД, № 666999» и пил из бокала самый дорогой коньяк, который нашли в городе.

— Мой полковник!

Жена присела на ручку кресла, поцеловала Ивана Семеновича в губы, поморщившись от коньячного вкуса.

— Дай и мне, что ли, выпить!

— Машенька, — муж плеснул из бутылки в свой же бокал и протянул жене, — я теперь генерал-майор.

— Когда? — глаза Машеньки округлились.

— Пять дней назад, указом Президента, — смущенно ответил генерал-майор.

— Почему же ты мне ничего не сказал! — с упреком воскликнула Машенька и выпила до дна.

— Забыл, — признался Иван Семенович.

Потом они сидели молча, пока не зазвонил телефон и кто-то из подчиненных не сообщил, что самолет ожидает генерала на взлетной полосе. Под окнами тихо тарахтела единственная в городе бронированная «Волга».

— Потрудитесь доставить к самолету из больницы Никифора Боткина! — отдал распоряжение генерал-майор. — Он полетит с нами!

— Есть, — отозвались в трубке.

Они посидели на дорожку всего пару секунд и впустили в квартиру двух маленьких прапорщиков и молоденького лейтенанта, которые живо перетаскали имущество в автомобиль.

Машина рванула форсированным движком.

На дом не оглядывались, так как ни жилье свое, ни город этот не любили.

Молча доехали до аэродрома и через пятнадцать минут взлетели навстречу рождающемуся утру.

— Смотри, — прошептала Маша, указывая еще выше в небо. — Полярная звезда.

Иван Семенович в этот момент глядел не на небо, а на землю, на могучие русские леса — черные и дремучие…

А где-то внизу, по дремучему русскому лесу, мчался, не разбирая дороги, некто злобный и освещал себе путь недобрым сиянием глаз. От тяжелого бега с рельсом на плече язык злобного не удерживался во рту, а, свешиваясь, капал желтым.

Летели меньше часа и приземлились в Чкаловске, где генерала и его жену ждал «мерседес» с мигалками, две «Волги» сопровождения и машина «скорой помощи» с такой же цветомузыкой на крышах.

Никифора Боткина загрузили, а врач «скорой» поинтересовался:

— Куда его, бессознанного?

— В Боткинскую, — пожал плечами Иван Семенович.

Рванули на огромных скоростях к Москве и скоро были дома.

— Спокойного утра, товарищ генерал! — попрощался сопровождающий полковник и мягко закрыл дверь.

Маша включила свет и тихо охнула.

Квартира была абсолютно пуста. Даже стула не было… Зато на полу гостиной, на листе газеты, обнаружилось несколько пачек с долларами, а на верхней было написано от руки: «Потратьте на обстановку». Рядом лежал мобильный телефон.

— Доброе утро, Машенька.

Полковник обнял жену и предложил позавтракать. Она вопросительно обвела взглядом квартиру.

— В «Арагви», — уточнил генерал.

Далее они завтракали под неустанным оком охраны, а потом посетили ЦПКиО, где долго стояли под колесом обозрения и делали то, что обычно люди в их возрасте наблюдают по телевизору, — они целовались…

Полковнику Штыкову, возглавляющему охрану новоиспеченного генерала, эти нежности не понравились. Густо сплюнув, он позвонил из машины и поинтересовался, как идет закупка мебели для квартиры Бойко. Ему ответили, что все нормально, кухня в квартиру уже установлена, и спросили, плазму покупать или обыкновенный.

— Чего?.. — не понял Штыков.

— Телевизор какой?

— Обыкновенный, — уточнил начальник охраны и снова сплюнул, на сей раз себе на ботинок…

В понедельник генерал-майор был на приеме у министра МВД. Они разговаривали как люди штатские, безо всяких обиняков.

— Знаете, сколько стоят ваши колеса?

Иван Семенович развел руками.

— Больше пятидесяти миллионов.

Министр был мужчиной крепким, спортивного телосложения, человеком русским, но со сросшимися бровями, а также с проплешинами в прическе. Он посмотрел на Бойко внимательными, уставшими глазами, думая, спросит ли визави: «Миллионов чего?» А он скажет утомленно и буднично: «Долларов, конечно».

Но Иван Семенович и без подсказки министра знал, что в долларах, а еще он знал, что цену генерал занизил, а потому позволил себе вопрос:

— А где сейчас колеса?

— В надежном месте. — Министр был краток. — Итак, что у нас по делу?

— Мало чего, — ответил Иван Семенович. — Дело чрезвычайно странное…

— В чем странность?

— До сих пор непонятно, откуда взялись эти вагоны…

Министр кивнул головой: мол, продолжайте.