Грач сразу понял ее вопрос.

– Таланты изобретательных инженеров неизменно требуют финансовой подпитки, а что может быть лучше, чем потратить толику грязных денег на комфорт? – Он осторожно, кончиками пальцев, проверил температуру бегущей из крана воды. – И в Германии мистер Юнглинг установил в машинном отделении водогрейные котлы. Тот же жар, который делает пар, можно применять для подогрева воды для камбуза и ванны. Сам я ничего в этом не понимаю, просто плачу другим.

Не опасайся Лорелея за свою девственность, она бы этому механизму подивилась и задала бы миллион вопросов. А так она могла думать лишь о том, что он хочет ее раздеть и усадить в эту штуковину.

– Ванна… действительно очень нужна. Прошло больше суток с тех пор, как я принимала ванну, и больше часа, как умывалась.

– Я готовлю ее не для вас.

Он бросил на нее взгляд через плечо, и у Лорелеи перехватило дыхание. От мысли, что ей придется смотреть, как купается этот худощавый хищник в мужском обличье. И потому, что вдруг увидела в его злом взгляде озорного мальчика, которого она когда-то знала.

– Эш? – выдохнула она.

Дружелюбие испарилось, когда он встал перед ней в полный ужасный рост и устремил на нее негодующий ониксовый взгляд.

– Я говорил вам не называть меня так.

– Тогда кто вы? – разочарованно всплеснула руками Лорелея.

– Я не кто иной, как Грач, – настаивал он.

– Но это ваш титул, – возразила она, держа только что подписанный документ, удивлявший отсутствием его фамилии. – Как ваше имя?

– Я все еще не знаю, – равнодушно, словно это не имело значения, пожал плечами он.

– Тогда как люди вас называют? Как обращаются, когда хотят заговорить?

– Ясно, они зовут меня Грач. Лорелея, в конце концов, это начинает надоедать.

Видя, что он не хочет об этом говорить, она огорченно хмыкнула.

– Но ваше имя произносят с соответствующим придыханием. – Она передразнила подобострастную интонацию. – Что вы думаете об этом необыкновенном Граче? Когда мы выходим в море, глубокоуважаемый Грач? Разве вы не смешны, достопочтенный Грач? Это не только непрактично, это невозможно.

Лорелее пришло в голову, что для пленницы пирата она слишком дерзка, но у нее сдали нервы, и она не могла сдержаться.

Однако ее похититель, на удивление, кажется, не возражал. Он задумчиво потер подбородок.

– Зовите меня просто Грач, без придыхания, – уступил он. – В этом почтительном придыхании нет абсолютно никакой необходимости…

– Именно так вас называют друзья?

– У меня нет друзей.

– Ваш экипаж? – настаивала она.

– Они зовут меня капитан.

– Мне это точно не подойдет.

– Тогда обращайтесь ко мне Муж, и я всегда отвечу, – одарив ее взглядом, грозившим испепелить, он уселся на кровать, чтобы снять ботинки.

– Однако… закон большинства стран не признает нас мужем и женой, – возразила Лорелея.

– Вы только что подписали документ, свидетельствующий об обратном, – напомнил он ей, не поднимая глаз от застежек.

– Но вы не поставили под ним свое имя! – Она подняла свидетельство о браке, словно предъявляя доказательство своей правоты. – Почему вы упорно стараетесь быть таким несносным?

– Варианты я вам предоставил, – обоснованно возразил Грач. – Вы просто упрямы. Ребенком вы не упрямились. Помню, вы были весьма сговорчивы.

– Ну ведь за двадцать лет оба мы изменились?

Словно желая найти подтверждение ее словам, он смерил собеседницу внимательным взглядом. От непослушных волос до бархатистой рубашки и подошвы свадебных туфель. Повисло тяжелое молчание, заряженное эмоциями, не доходившими до пустот его мертвых черных глаз.

Лорелея знала, что он видел. Старую деву. Хромую вековуху за тридцать, позволившую утрате избороздить усталый бледный лоб горькими морщинами.

Почему же он не отводил взгляда? Почему не выказывал разочарования? Если он не Эш, почему продолжал хотеть ее, давно уже не красавицу? И на что будет похожа их совместная жизнь? Он возьмет ее с собой в плавание по всему свету, навечно заперев в каюте для личного пользования? Будет ли он выводить ее, если сочтет нужным, в гости как содержанку?

А если он заявлял, что он не Эш, зачем ему выполнять данное покойником обещание?

Лорелея больше не могла выносить мучительно вопрошающей, но безответной тишины и открыла рот, чтобы сказать ему хоть что-нибудь.

– Вам нужно имя, – выпалила она. Ну… это было не то, что она намеревалась сказать на самом деле, однако именно так она думала.

– Зачем?

Грач встал и босяком пошел к ней – тихо, как охотник, преследующий добычу.

– Вы мне тоже нужны, то есть как человек. Не как титул. – Когда он подошел ближе, Лорелея протянула руку, и ладонь легла ему на грудь, на помятую рубашку. Интересно, он в ней спал? Если вообще спал…

Хотя и бессильная против него, Лорелея его остановила, ее рука была точно стена. Грач стоял противоестественно неподвижно, но мышцы подергивались и напрягались под ее ладонью. Сквозь ткань чувствовалось тепло его тела, согревавшее ее холодные пальцы.

Лорелея уставилась на свою белую руку на его черной рубашке. Она вспомнила, как трогала его раньше. Через одежду, наслаждалась маленькими невинными ласками их зарождающегося романа. Тем, как его ладонь касалась ее ладони. Тем, как он убирал ей волосы за ухо. Силой его плеч и рук, когда она на него опиралась, идя по коварному болоту.

Тем поцелуем.

Давним поцелуем, перенесшим их любовь из невинного увлечения на другую ступень. Тот поцелуй был обещанием именно этого. Губами он поклялся, что однажды придет за ней.

Поклялся Эш.

– Почему вы не мой Эш? – взмолилась она. – Вы говорили, что это имя вам нравится. Вы согласились быть им ради меня.

Грач долго смотрел на нее, сохраняя эту страшно волнующую ее неестественную неподвижность.

– Мальчик, которого вы знали, мертв, – мрачно сообщил ей он.

Но это абсурд. Он стоял перед ней.

– Почему? – потребовала ответа она. – Кто его убил?

Его глаза вспыхнули ониксом.

– Мортимер Везерсток. Хотя Эш умирал много раз, тот был первым.

– Мортимер? – Лорелея отдернула руку, словно ее обожгло. – Что он с вами сделал?

Грач ничего не сказал, но костяшки его пальцев побелели, когда руки сжались в кулаки. Это был первый признак эмоций, которые Лорелея заметила с тех пор, как он ее похитил.

– Что с вами случилось? С Эшем? – прошептала она. – Расскажите мне.