Этот юноша был родом из средиземноморского региона

Вообще, среди людей, обретших покой на равнине Солсбери, есть и те, кто страдал от различных воспалений, и те, кто перенес переломы костей, и те, кому довелось испытать черепные операции. Эти хромые, согбенные люди, несмотря на увечья, приходили отовсюду. Очевидно, здесь, в этом сакральном месте, жили не только жрецы, но и знахари, врачеватели, костоправы. Похоже, Стоунхендж был международной лечебницей экстра-класса. Подобно персонажам классической русской литературы, приезжавшим на воды в Баден-Баден, сюда стекались герои устной истории человечества.

Судя по всему, во многих районах Европы в бронзовом веке бытовала поговорка «Увидеть Стоунхендж и умереть». Увечные люди стремились добраться до главной святыни Северной Европы, чтобы найти там избавление от мук – на время или навсегда. Избавиться от них или упокоиться с ними.

Появление чужеземцев было событием знаменательным. Мир Европы находился на пороге нового времени. Совершался переход от каменного века к бронзовому. Гости из континентальной Европы несли в Стоунхендж новые технологии, новую культуру. Для островитян эти «варяги» были, наверное, какими-то волшебниками. Ведь они умели обрабатывать металл, а это искусство считалось сродни магическому.

Снова присмотримся к погребальным дарам, оставленным рядом с «лучником из Эймсбери», который, как мы знаем, был уроженцем то ли Австрии, то ли Швейцарии, то ли Южной Германии.

Среди даров лежали и пять пузатых сосудов, которые, судя по всему, были наполнены ароматным варевом. Теперь от этих колоколовидных кубков остались одни черепки. Когда-то подобные сосуды встречались по всей Европе. Мы знаем, пишет Франсуа Бертем, что их непременно помещали в могилы мастеров, разъезжавших тогда повсюду.

Отправной точкой этих «кочевий» была Испания, откуда молодые люди, владевшие таинством обработки металлов, пускались в странствия, «словно цыгане» (или бродячие актеры, добавим мы, вспомнив не такое уж и давнее прошлое). Они распространяли свое искусство везде – вплоть до окраин Европы: Скандинавии и Польши.

Таким же «приглашенным мастером» (а вовсе не страдальцем, пустившимся на старости лет в дальний путь), возможно, был и этот человек, похороненный близ Стоунхенджа, – так сказать, на VIP-кладбище каменного века.

Рядом с его останками лежали также три медных ножа, изготовленных, как показал анализ, в Испании и Франции. Там же покоился камень, служивший наковальней.

Страна, куда прибыл этот человек, была отсталой страной, «застрявшей в каменном веке». Здесь не знали еще ни золота, ни меди, а главным столовым прибором у тогдашних британцев был кремневый скребок: им разделывали мясо, чистили и резали овощи.

Визитер из альпийских земель давал дикарям уроки мастерства. Добытую поблизости руду он обжигал в печи. Дружно вились искры, когда он швырял раскаленную, сверкающую заготовку на наковальню и бил по ней молотом.

Крупицы же золота добывал так, как это делают и теперь старатели, промывая золотоносный песок, принесенный рекой.

Подобные таланты не могли не поразить строителей Стоунхенджа. Пока они, собравшись всем миром, передвигали камни, этот волшебник, зачерпнув воду и песок, извлекал оттуда золото, а бросив горсть земли в огонь, доставал из него тонкий, острый нож. Недаром в те стародавние времена кузнецов называли «колдунами». Их магического дара побаивались. Их ценили – и сторонились.

Как видите, камни все-таки говорят! Даже камни, сложенные в далекой северной стране волшебником Мерлином. Только говорят они на разные голоса.

Подводя черту под археологическими кампаниями, проведенными в Стоунхендже и его окрестностях в минувшем десятилетии, нельзя не признать, что они лишь обострили споры среди ученых. Так, Дарвилл и Уэйнрайт полагают, что строительство каменных колец началось около 2300 года до нашей эры, в то время как Паркер Пирсон уверен, что все начиналось около 3000 года до нашей эры. Одни считают Стоунхендж «санаторием», другие – кладбищем. Разве что голоса любителей астрономических загадок несколько поутихли. Впрочем, и так не вызывает сомнений, что с помощью Стоунхенджа можно было предсказывать важнейшие события календарного года.

Мнение же специалистов, оказавшихся «над схваткой», сформулировал немецкий астроном Георг Цотти, автор компьютерных моделей святилищ каменного века: «Может быть, при Стоунхендже и были лекари (или лекарши?), но это чистая фантазия. Насколько я полагаю, этому нет никаких серьезных доказательств! С таким же успехом можно фантазировать на тему звездной религии или жрецов-звездочетов, но поскольку мы ничего не можем доказать, нам следовало бы оставить подобные вопросы без ответа. Возможно, находки, которые будут сделаны в ближайшие годы, – прежде всего, керамика, – позволят нам лучше понять духовный мир человека той эпохи».

Так для чего был возведен Стоунхендж? Этот вопрос можно повторять опять и опять, всякий раз получая новый ответ.

Например, Майкл Паркер Пирсон недавно выдвинул свою гипотезу. Он предположил, что монумент был совместно сооружен племенами, населявшими восточные и западные области Англии. Долгое время их разделяла вражда, они сражались друг с другом. Наконец они решили заключить мир, а в знак примирения возвести святилище, в которое приходили бы люди со всех концов Англии. Так сами боги скрепили бы содружество племен.

Именно эта гипотеза объясняет, почему часть Стоунхенджа сооружена из камней, собранных в окрестных горах, а другая часть – из камней, привезенных из далекого Уэльса. В то время и южная часть Англии, и Уэльс были важнейшими житницами Британии – центрами двух главных племенных союзов, западного и восточного.

Паркер Пирсон отмечает, что в период с 3000 по 2500 год до нашей эры (а именно во второй половине его в Стоунхендже развернулась бурная строительная деятельность) на территории Британии распространяется единая культура. «В этот период мы впервые наблюдаем, как на всем острове Великобритания – от Оркнейских островов на севере до южного его побережья – начинают изготавливать одну и ту же керамику, строят здания в одном и том же стиле. В этом разительное отличие от предыдущих столетий, когда у каждого региона был свой собственный стиль».

Сам по себе Стоунхендж являлся грандиозным для того времени проектом. В его сооружении должны были участвовать тысячи людей. Они везли громадные камни из Уэльса, обрабатывали каменные блоки, водружали их вертикально. Работа сплачивала людей, сглаживала недоверие, разделявшее их. Великий строительный проект был актом единения всех людей, населявших Британию. Превращал их в единый народ.

Несколько лет назад таинственный круг Стоунхенджа был увенчан еще одной гипотезой. Что если с этим святилищем был связан некий кровавый ритуал? Вход в него охранял лучник, своего рода «священный страж ворот», – охранял до тех пор, пока не находился смельчак, бросавший ему вызов. Если смельчак побеждал, он приканчивал своего супостата, и сам занимал его место.