— Ну, вот видишь, Уля, Амарена не принцесса! Она и без поцелуя принца прекрасно очнулась.

— Неа! Дядя Ник, ты просто стесняешься.

Мать его, где бы и кто она ни была, трижды! Я дёрнулась стукнуть по лбу этого наглеца, но весь позвоночник от шеи до копчика занемел, так что пришлось обойтись лишь словами.

— Лучше бы признался ребёнку, что принц из тебя фиговый.

Чёрт! Всё-таки я уснула и явно не на секунду! Попа от жёсткой земли превратилась в якорь моего корабля, отчего перед этим разогретым самцом чувствовала себя старушкой. Сокольский продолжал сидеть справа от меня на корточках, явно не спеша помочь, ещё при этом разглядывая нечто у меня на груди. Хоть бы ребёнка постеснялся!!! Ульяша была в полуметре от нас и плела венок из колокольчиков.

— Уль, а ты не такую ли гусеницу хотела в свою коллекцию?! А?! Жирную и зелёную с жёлтой полосочкой по бокам?!

ЧТО?! Жирная гусеница?! Эта мерзость ползёт по мне?

Чувствуя максимальный приток адреналина в крови, практически взлетела с земли, начиная активно стряхивать с себя насекомое. Онемение в теле прошло, и я чётко поняла, что эта зелёная многоножка залезла мне под футболку. Не думая даже миллисекунды, задрала одежду до самой шеи в поисках этой мохнашки. Её не было!

— Красивый бюстгальтер, такой кружевной! Всегда такие носишь или специально для меня приоделась?!

Также резко опустила край футболки вниз, устремляя весь драйв на источник его же породивший.

Малыш тоже встал, и нежно улыбаясь, покрутил перед моим носом пальцами, в которых недовольно извивалась проклятая гусеница.

— Ты, ты… — да что такое?!

Слов просто не было!

— Да, я тоже подумал, что ты с перепуга раздавишь несчастную. Решил спасти. Ульяш, забирай свою зелёную красавицу, а то тётя Амарена волнуется. Вдруг она волшебная, возьмет и превратится в принцессу лучше, чем она сама.

С довольного лица Сокольского перевела взгляд вниз, откуда уже тянулись маленькие ладошки.

— Ну, дядя, ты тоже скажешь! Во-первых, нет принцесс, заколдованных в гусеницу, а во-вторых, она всё равно не может быть красивее Ами.

Девочка очень аккуратно взяла своё сокровище, а потом одарила улыбкой меня.

— Не обращай внимания! Дядя Ник ничего не понимает в красоте, а ещё Даша говорит, что в девушках он тоже не разбирается, выбирая себе в подружки безмозглых куриц или что-то такое. Я уже точно не помню. Но ты не обижайся на него, он хороший!

Ага! Таки хотелось добавить — давайте пожалеем несчастного, обделенного матушкой природой!

— Я не обижаюсь, Ульяш! Ты права, не всем дано отличать зёрна от плевел! — согласилась с ребёнком и, даже не глядя на мужчину, ощутила недовольство последнего.

Малышка пошла устраивать домик для своей новой зелёной подружки, а вот мне уйти не удалось.

— А сама-то давно научилась отличать?! Насколько мне известно, до сих пор с одним мусором, хоть и испанским, общаешься! — недовольно и зло пропыхтел Сокольский, совсем не нежно фиксируя мой локоть.

Со стороны, наверное, мы хорошо смотрелись. Малыш у меня за спиной, придерживая от возможного падения на неровной земле, оба смотрим на ребёнка. Фото для подарочной рамочки! Хорошо, что я не гусеница, а то раздавили бы меня!

— Блин, Ник! Вот дался тебе Костас! Прекрати полоскать его имя! Он там, наверное, икает чаще, чем чихает!

За друга стало реально обидно! Он же не виноват, что не приглянулся господину начальнику охраны.

— О! Как мы оживились, защищая этого полудохлика!

— Он не полудохлик!

— А, наверное, полурослик? Испанский хоббит, выращенный на гормоне роста, но эксперимент не удался!

— Господи, Сокольский, ты расист что ли?

— Ага! Ещё какой! Ты не знала?!

Я уже не выдержала и обернулась, проворачиваясь в захваченном локте. Уходить уже не спешила, так как бешеный заряд от этого ненормального передался и мне.

Не знаю, что именно чувствовал Ник, но я словно эти полторы недели сидела на воде и черством хлебе, а теперь мне дали огромный бутерброд с мясом. Я уже ощущала этот вкус у себя на языке, осталось только откусить.

— Ты не расист! Ты придурок, Малыш! Конченный эгоист, который трахает всё, что движется!

Это я, конечно, приумножила! Просто обида этих дней выползла наружу.

— Да что ты такое говоришь?! И как это я тогда тебя стороной обошёл, недвижимая моя?!

— Элементарно, Ватсон! Я тебе просто не по зубам, Соколик ты наш ясный!

Мы оба достигли той кондиции, что об нас можно спички зажигать! Я была права — соприкосновение наших орбит рушит всю планету.

Если до планеты черёд ещё не дошёл, то моя орбита уже трещала по швам. Слишком много Сокольского было рядом со мной и слишком близко. Его запах, его губы, его полураздетое тело на этом мизерном расстоянии заставляли желать неприличного и очень развратного.

Наверное, отними у меня последнюю каплю воли, и я займусь с ним сексом прямо под этим дубом, насрав на мнение окружающих! А ещё где-то в паре метров от нас играла Уля! Это единственное, что держало меня на плаву реальности.

— Ами, ты нахрен большая врушка! — прошипел мужчина.

— Да чья бы коровка мычала?! Ты сам…

Всё! Разговоры прекратились!

Никита.

Я её просто поцеловал. Нет, правильнее, просто заткнул этот волшебный рот своим языком.

Хотел лишь прекратить наш бесконечный спор, где никто не уступит! Но это было ровно до той секунды, пока мои губы не коснулись её. Как в первый день нашей встречи в клубе, когда я завёлся с миллисекунды, быстрее чем любой гоночный болид. Наши тела практически не соприкасались, не считая моих пальцев на локте девушки, но мне казалось, что ближе уже нельзя.

Эта бестия с запахом туберозы и вкусом вишни тоже была на взводе, так что на свою агрессию я вполне закономерно получил порцию её. Адский коктейль.

Ведь сам себе клялся и божился, что ноги моей здесь не будет! На этом грёбанном тимбилдинге, чтобы избежать именно такой ситуации.

Рядом с Вишенкой я терял здравый рассудок почти постоянно. Когда же тёмная карамель её радужки превращается в бурлящий шоколад, то я с трудом контролирую свои эмоции и поступки.

Вот и сейчас меня потряхивало от желания сделать с ней нечто такое, что даже дереву станет стыдно в нашем присутствии, и оно сильно покраснеет. То ли зверски убить, то ли изнасиловать?! Почему-то это создание всегда вызывало во мне крайне противоположные состояния.

Спасибо высшим силам, ниспославших нам Ульяшу.

— Ой! Ну, как?! Ами — это настоящая принцесса?! — детский любопытный голосок становится заслонкой, стоп-сигналом, возвращающим нам осознание реальности.