пару дней. А так пусть и плохенькая, зато машина, кроме того своя. Мне-то владеть ей нельзя, вот и записана она на него.

Нашёлся он около забора. Стоял он чуть сгорбленно, с кепкой в руках, и жмурился от солнышка. Герхардту было 25 лет. После того, как окончил в школу, устроился на кирпичный завод. Был он не глупый, но не настолько умный, чтобы поступить в вуз. Денег у него особо и не было. Откуда они могли взяться у бывшего детдомовца? Но работа на кирпичном заводе ему не приносила удовольствия (а кому приносит?), а потому и рискнул, уволился с завода и поверил моим планам.

И сейчас у него если было и не всё, о чём он мог мечтать, то уже что-то. Машина (она была ему моим подарком, за то, что поверил и за хорошую, честную работу) и неплохие деньги. Конечно не десятки тысяч, но больше чем 150 империалов на заводе. А если точнее, то он получает сейчас от меня 220 империалов, что на самом деле очень неплохо. Да и работа была чего уж там не особо пыльная. Тяжелая, но, во всяком случае, легче, чем на заводе. Он отвечал за транспортировку товара.

Иногда загружает и разгружает товар, за что получает дополнительные несколько империалов, в зависимости от количества. То, что я усвоил ещё впервые дни своего бизнеса, так это то, что за хорошее отношение, и достойную плату люди будут хорошо выполнять свою работу. А потому, каждая работа должна быть оплачена соразмерно важности её выполнения.

Был он одет, не скажу что хорошо, но уж точно намного лучше, чем когда я увидел его в первый раз. Тогда на нём были протёртые штаны, старенькие ботинки, которые в холод давали слабый подогрев, и потёртую, явно давно ношенную куртку. Не удивлюсь, если её он носил с тех самых пор, как выпустился из школы. Сейчас же, он был в добротной рубашке и брюках (как минимум они выглядели презентабельно) и серых ботинках.

Горбился же он потому, как 7 лет на заводе не прошли бесследно. Имел короткие волосы, и был брюнетом. Простое, доброе лицо, которое в целом, ему соответствовало. Но, как и любой человек, не был лишён характера, а оттуда небольшой рискованности.

Кроме того, он был, если так можно сказать, связующим звеном между детдомом и внешним миром. Ведь когда дела ведёт взрослый мужчина, пусть и молодой, лучше, чем, если бы на его месте были дети. Так что, все, с кем я имею дело, считают, что Герхардт если и не главный, то где-то около рядом.

— Здравствуй Герхардт, — поздоровался я с ним.

— Добрый день, господин Лирин, — сказал он уважительно.

— Да ладно, какой я тебе господин. Я же говорил, можешь звать просто Лирин.

— Нет, — покачал он головой. — Я так не могу. Вы мой босс, а потому я проявляю вам так своё уважение.

— Ну как знаешь. Привёз ингредиенты? — уточнил я, глядя на то, как ребята таскают небольшие пакеты и коробки. Не глупый же я, чтобы заставлять ребят таскать тяжёлые вещи. Потому они и носят небольшие коробочки. Проще конечно было бы в больших ящиках всё привозить и увозить, только, кто носить-то будет?

— Да. Как весточка пришла мне, так я сразу значит, с утра проехался по деревням, затем в магазин, и теперь вот сюда.

— Добре, добре, — сказал я довольно. Толи от того, что действительно был доволен, толи от того, что смог сказать это смачную фразу, которую услышал от тренера.

— Что простите? — не поняв, что я имел в виду, переспросил он.

— Молодец, говорю. Есть новости, какие из большого мира? — спросил я, глядя, как всё больше ребят носится с небольшими грузами. Там было молоко, сахар, сливки, масло и много чего ещё.

— Я думал всё леди Амелии рассказать, — засомневался он. Но не от того, что не хотел мне рассказывать, а попросту не знал, нужно ли говорить абсолютно всё, или просто пройтись по верхам.

— Леди…. — сказал я негромко, и также добавил. — Ну, Амелия, точно до тебя доберусь, — и уже громче добавил. — Я сегодня вместо неё, рассказывай.

Герхардт сделал вид, что не услышал, а потому прокашлявшись, стал вещать:

— В деревнях собственно ничего нового. Все контракты действуют, но они ещё, если, так можно выразиться, имеют свободные мощности.

— Чего? — не понял я.

— Прикупили новых коров, поэтому можно увеличить теперь количество молока или сливок. Если спрос будет, они обещали мигом нарастить поставки. Они мне это лично сообщили, просили передать куда надо, — он показал наверх, но имел в виду начальство.

— А вот ты о чём, — посмотрев на Герхардта, удивлённо сказал Лир. — Хорошо, понял, давай дальше, — сказал он, глядя на солнышко и заведя руки за спину. Так ему казалось, что он большой начальник, перед которым сейчас отчитывается его подчинённый.

— В магазинах ваше мороженое заняло определённую нишу, а потому, пока неделю поставок не было, люди успели по нему соскучиться, так как порции закончились через пару дней.

— Ой, приукрашиваешь, прямо таки соскучились по мороженому? — сладковатым голосом спросил Лир. Хоть это и была откровенная лесть, но, чёрт возьми, приятная.

— Ну, может и не соскучились, но мне на выходных несколько раз звонили, спрашивали, когда будут поставки, — решив, что всё же нужно добавить про телефонные звонки.

— Хорошо, давай дальше, только говори по существу, как есть. Не нужна мне эта лесть. Понял? — спросил Лирин, глянув чуть сощуренным взглядом, от которого Герхардта пробрало холодом.

Спуску давать людям нельзя, иначе работать перестают. А думают только о том, как начальству угодить.

— Понял, — сглотнув, сказал Герхардт.

— Раз понял, то продолжай, — довольно кивнув головой, сказал Лирин.

— Да больше и нечего собственно, — разведя руки в сторону, сказал он, до кучи пожав плечами.

— А что конкуренты?

— А что с ними?

— Вот ты мне и скажи.

— Что конкретно?

— Ну не интересуются ли у тебя кто главный? Вдруг давят там, ну или я не знаю, палки в колёса вставляют. Может, кто предлагал компанию выкупить?

— Так кто ж это сделать сможет без вашего согласия? — удивился он, что Лирин вообще заговорил об этом.

— Ну, мало ли, умельцев много, — Лир даже смутился. После того, как его выкрали Обезьяна и Кувалда, сказав про его бизнес, он подумал, что его дело прибыльное, и кто-то точно да захочет его прибрать в свои руки.

— Да вы там так накрутили с фиктивными компаниями, что я вообще ничего не понимаю. И это при условии, что вы мне показали цепочку, а другие — он