не специально, случайно. Ну ошиблась, с кем не бывает, – лепетала Галя. – Светлана Петровна сразу кричать начинает. А когда на меня кричат, я вообще ничего не соображаю. Так с детства было. Кто-то не реагирует, а я в ступоре. Стою и не знаю, что делать. Светлана Петровна говорит, что у меня память плохая. Так я не спорю. Плохая. Книжку прочту, а если спросят о чем – не помню. В школе всегда двойки получала по литературе. Ни одно стихотворение не могла выучить наизусть до конца.

– Так, Галина, успокойтесь, – строго сказал Иван. – Давайте по порядку. Как вы оказались в номере пропавшей и что заметили?

– Так я ж объясняю. Память у меня плохая. Забыла, в каком номере требуется уборка, и на табличку на двери – не помню, как она правильно называется, – не посмотрела. Светлана Петровна требует, чтобы я говорила на профессиональном языке, а я учу, учу и никак не могу запомнить. Вот и зашла в номер… – Галя начала плакать.

– Галина, если вы сейчас не перестанете плакать, мы тут до вечера просидим.

– Не, я до вечера не могу! Моя смена закончилась. Мне домой надо.

– А дома что? Муж, дети, собака не выгуляна? – Иван спросил просто так, чтобы Галя перестала наконец плакать.

– Нету у меня мужа, и детей нет, и не собака, а кот, – буркнула Галя.

– Ладно, давайте вернемся к нашим баранам. Вы вошли в номер – и что? – тяжело вздохнул Иван.

– При чем здесь бараны? У меня кот… – обиженно заметила Галя.

– Поговорка такая… Извините… Так что вы увидели в номере?

– Пошла в комнату, а там… это…

– Что это?

– Пятно на полу! Вот что! Красное. И в ковролин уже впиталось!

– То есть вы испугались вида крови? И подумали, что в номере кого-то убили? Так получается? – уточнил Иван.

– Не боюсь я крови. И ничего не испугалась вида. А то кровищу раньше не видела! – опять обиделась Галя. – Я до этого в частных домах убиралась, такого насмотрелась. И кровищи, и говнища… Ушла. Думала, здесь такого не будет. И на тебе…

– Тогда почему вы закричали? – удивился Иван.

– Да как этот ковер оттирать? Зубной щеткой? Если кетчуп, то все равно пятно останется, если варенье – тоже. Это ж несколько раз придется чистить на карачках. А кто будет отчищать? Галя. И кто останется виноват? Галя. Ну почему я в этот номер зашла? Зашла бы Светлана Петровна первой, она бы и придумала, как это пятно вывести, – ответила Галя с возмущением.

– Значит, о пострадавшей, то есть о пропавшей, женщине вы в тот момент не подумали, правильно я понимаю? – уточнил Иван.

– А что мне о ней думать? – искренне удивилась Галина. – Сегодня эта, завтра другая. То рвоту с ковра отчищать, то постельное вне графика менять.

– И вы каждый раз так кричите, когда… сталкиваетесь с пятнами? – спросил Иван.

– Не, не каждый, – буркнула Галя.

– А почему именно в этот раз закричали? – не отставал Иван.

Галя ерзала на пуфике и смотрела куда-то в окно.

– Так что у вас произошло с пропавшей клиенткой? – настаивал он.

– Ничего не произошло, – опять буркнула горничная.

– Так, Галина, мое терпение не бесконечно, как и время. Или вы сейчас все рассказываете, или я вас забираю в отделение, вы сидите в камере предварительного заключения и ждете, когда я вызову вас на допрос, – прикрикнул Иван.

– Почему на меня все кричат? В чем я виновата? Почему сразу в камеру? За что? Тогда всех забирайте! Да она сама виновата! У меня просто случайно вырвалось! Я ничего не имела в виду!

– Так, а с этого места поподробнее. Что вырвалось? В чем сама виновата? – Иван приготовился записывать.

– Я постучалась, не в тот день, еще до того, как она это… пропала… – Галина с трудом подобрала нужное слово. – Виолетта ваша открыла дверь, я еще и сказать ничего не успела, как она сразу начала на меня орать. Что ее ночью комары искусали, и теперь все постельное белье в пятнах крови. И нужно срочно его поменять. Еще сказала, что я плохо убрала, раз в углу паук сплел паутину, а на подоконнике валяются мертвые мухи и жуки. Я ей вежливо ответила, что сегодня смена белья не положена, мы меняем раз в три дня, и что не надо было открывать окно на ночь. – Галина замолчала и опять уставилась в окно.

– Так, и что было дальше? – вернул ее к действительности Иван.

Он нравился мне все больше. Терпения ему было не занимать. Я бы уже давно эту Галю придушила или спустила на нее всех собак. Ну как можно так рассказывать? В час по чайной ложке! Трех предложений хватило бы, чтобы объяснить все по существу. И как ее Светлана Петровна терпит?..

– А что дальше? Я объяснила, что тут залив. И как без комаров? Откроешь окно, и все – налетят табунами. Какой фумигатор ни ставь, им все равно. Они принюхались, вообще не реагируют ни на таблетки, ни на жидкие. Я каждый день сметаю сетки. Пауков, да, оставляю, но сетки все чищу. Есть же кондиционер. Закрой окна и спи спокойно. Но она, как выяснилось, предпочитала спать с открытыми окнами и свежим воздухом. А наши кондиционеры, мол, вообще не пойми когда чистились. А я что могу поделать? Сетки на всех окнах стоят, но если форточку открыть, так комарье и налетит. В саду тоже каждый день убираем, сметаем все. Но здесь же природа! Вчера вон смели паутину с уличных мусорок, а сегодня она опять появилась. Да такая, будто мы тут вообще никогда не убираем. Виолетта эта ваша кричала, что специально сняла номер люкс, просила чтобы у нее в номере не было комаров. Мол, мечтала провести отпуск в тишине и спокойствии, которые ей гарантировали. Я, что ли, гарантировала? Наташка, наверное. Вот пусть она и отвечает, – насупилась Галина. – Почему я крайней-то оказалась?

– Так, и что потом? – Судя по тону, даже у Ивана начали сдавать нервы.

– Да ничего такого. Ну правда! Виолетта продолжала возмущаться, что вместо комфорта получила крики из соседнего номера, вопли тупой дамочки по утрам и невыносимую для нормального человека музыку по вечерам. В нашем проспекте, кстати, написано, что по выходным для гостей играет живая музыка. Но все почему-то представляют рояль, скрипку или что-то вроде того. Саксофон, например. Но мы же не загс какой, мы отель. Пусть в загс идут и там музыку слушают. Или вон в город едут, там органные концерты. Я один раз ходила. Уснула почти сразу, потом еще два