– Я обо всем позаботился, – ответил Кыван, взяв у нее сумку с экскрибером. – Обнаружив тело, поборники решат, что колдун-убийца попал внутрь через окно спальни, а не найдя никого, пробил дыру в полу, через нее спустился в приемную, откуда прошел в кабинет. О Тындаяре никто не подумает.

– Они бы и так не подумали, – сказала Нейве. – Все верят, что молитвы праведников защищают Лахлин.

– В это верят простые люди. А поборники – нет. Потому что знают настоящую цену и молитвам, и праведникам… Ну ладно, пойдем.

Сориентировавшись, Кыван двинулся вперед. К его удивлению, Нейве почти сразу разобралась в потоках Темной Энергии и сделала ему замечание:

– Ты ошибся. Нам немного южнее.

– Нет, все правильно, – сказал Кыван, по-прежнему придерживаясь выбранного направления. – Мы идем в Хангован, нужно немедленно доложить об этом инциденте лорду Гарвану. Хотя ты можешь пойти в лагерь. Если Эйнар уже вернулся, расскажешь ему все, объяснишь, что я отвлек тебя своей болтовней. Собственно, так и было.

– Спасибо, но я скажу чистую правду. Не думаю, что Эйнар очень рассердится. Будь его воля, он бы уже перебил всех старших поборников и взялся бы за младших. Не знаю: может, это и правильно.

– Ни в коем случае, – возразил Кыван. – Наша задача – показать бессилие и несостоятельность поборников, а не превращать их в святых мучеников. Устроив террор по всему Лахлину, мы, возможно, ослабим на какое-то время Конгрегацию. Но еще больше сыграем ей на руку – поборники начнут вопить, что все это безобразие происходит из-за мягкости законов о борьбе с колдовством, из-за чрезмерной снисходительности по отношению к еретикам, и начнут хватать вдесятеро больше людей, каждый день устраивая показательные казни, а народ будет им лишь аплодировать. И уже никто не будет обращать внимания на наше восстание. А ведь оно должно продемонстрировать всему Лахлину, что Конгрегация, которая так бахвалится своими успехами в искоренении ереси и чар, ничего не может поделать с сотней еретиков и несколькими колдунами. Наблюдая за их напрасными потугами, люди… не все, конечно, но те, кто имеет голову на плечах, рано или поздно задумаются: кого же тогда поборники казнят в их родных городах на кострах, если в Архарах те совершенно беспомощны? А дворянство перестанет бояться их так, как сейчас, и решительно поддержит короля Имара. Каждый удар по Конгрегации нужно тщательно взвешивать, просчитывая все его возможные последствия.

Нейве еще сильнее сжала его руку.

– Ты такой умный, Кыван, у тебя такие глубокие мысли…

Юноша покраснел и был рад, что она этого не видит.

– На самом деле тут нет ничего глубокого, Нейве. Все лежит на поверхности.

Они остановились, так как девушке нужно было поворачивать на юг, к повстанческому лагерю. Она снова прижалась к Кывану и припала губами к его губам. В этот раз он не растерялся, тоже обнял Нейве и ответил на ее поцелуй. Хотя, конечно, она целовалась гораздо лучше его – потому что была и старше, и замужем… Последняя мысль вернула Кывана к действительности, и он выпустил девушку из своих объятий.

– Нет, это неправильно. У тебя есть муж…

– Который предал меня, – добавила она. – И его уже нет. Теперь я вдова.

– О-о! – ошеломленно протянул Кыван. – Так ты…

– Нет, не я. Это сделал Эйнар, еще когда проверял мою историю. Вышло так, что он расспрашивал именно Торина. А выведав у него все, просто убил. Но не стал говорить мне, потому что не знал, как я себя поведу. Рассказал лишь сегодня… вчера днем.

– И как ты к этому отнеслась?

– Спокойно. Если бы не Эйнар, я бы и сама его позже убила. Только бы у меня он долго мучился… Ну ладно, я уже пойду.

Кыван проводил взглядом завихрения Темной Энергии вокруг ее невидимой фигуры, потом двинулся дальше на запад и вскоре добрался до Хангована. Остановившись под Кайр Гвалхалом, он послал вверх серию слабых магических сигналов: длинный, короткий, пауза, короткий, длинный, короткий. Эта последовательность не содержала никакой информации, а просто должна была активировать пробуждающий магический узор, выставляемый на ночь Гарваном аб Малахом. Немного выждав, Кыван передал уже само сообщение – простенькое и короткое, так как еще плохо знал язык этих сигналов.

Почти сразу пришел лаконичный ответ, означавший: «Жди на нашем месте». Кыван без промедлений покинул Тындаяр и очутился в темной комнате на втором этаже дома, где они обычно проводили встречи. Затемнив окна и наслав глушительные чары, он зажег в магическом фонаре слабенький огонек и стал ждать.

Прошло как минимум четверть часа, и только тогда он ощутил характерное волнение Темной Энергии, а следом за этим в углу комнаты появилась княжна Элвен вер Кайлем. Она была одета явно второпях, в простенькое, хоть и красивое голубое платье, а ее шелковистые светло-русые волосы кое-где оставались спутанными со сна. Но это, по мнению Кывана, придавало ей еще больше привлекательности.

– Госпожа, – произнес он растерянно и виновато, – простите, я, наверное, ошибся…

– Нет, не ошиблись, – ответила она, устроившись в стареньком кресле и взмахом руки пригласив Кывана сесть в соседнее, – ваш вызов пришел к лорду Гарвану, а он переадресовал его мне, поскольку сейчас очень занят. Вечером военный патруль схватил Монроя аб Кодвала, секретаря Священной Канцелярии по вопросам чистоты вероучения. Это очень серьезная добыча, поэтому лорд Гарван, как главный королевский прокурор, лично ведет его допрос.

Кыван и раньше слышал о Монрое аб Кодвале, который с самого начала кризиса занял непримиримую позицию, требуя от Поборнического Совета объявить Имара еретиком и на этом основании отстранить его от престола. Большинство советников с ним не соглашались, понимая, что такой радикальный шаг рикошетом ударит по ним самим. В лахлинской истории были случаи, когда поборники втихомолку избавлялись от неудобных им королей, но еще ни разу Конгрегация не пыталась публично поставить себя над королевской властью. И не потому, что не хотела единолично править Лахлином, а из-за решительного сопротивления высшего дворянства во главе с князьями – единственной силы в стране, препятствующей всевластию поборников. Князья крепко держались друг за друга и все вместе поддерживали короля, усматривая в нем гаранта своей независимости. И если сейчас они еще колебались, не спеша открыто становиться на сторону Имара, то попытка Поборнического Совета распоряжаться по своему усмотрению королевской короной уже наверняка подтолкнула бы их к решительным действиям.

– Мой отец считает захват мастера Монроя большим успехом, – продолжала Элвен. – А вот я в этом сомневаюсь. На свободе он играл нам на руку своей бескомпромиссностью, решительным неприятием любых, даже самых мелких уступок. И я не могу избавиться от впечатления, что лорд Айвар просто сдал его, решив нашими руками устранить опасного соперника. Собственно, сейчас лорд Гарван и пытается выяснить, что делал такой высокопоставленный деятель Конгрегации в районе, полностью контролируемом королевскими войсками. И почему его охрана мигом разбежалась при приближении патруля… Ну ладно. Что там у вас, лорд Кыван?