— И почему не попал?

— А это как раз к вопросу о каше. Характер, — развел руками тренер.

— И в чем это выражалось? Не слушал советов?

Олег Иванович потер ладонью отполированную рукоятку трости. У всех есть движения-паразиты, когда волнуешься. Кто-то ногти грызет, кто-то морды бьет, кто-то галстук жует. Нормальное явление.

— Там история одна приключилась. Мутная, как нынче говорят. Отборочная гонка перед сезоном. За право ехать на чемпионат страны в личке. Ну в личных гонках. Реальных претендентов двое. Он и Леша Михайлов. Леша, конечно, посильнее как гонщик, но Кирилл здоровой наглостью брал… Кирилл выиграл. Потому что во втором заезде Лешка лидировал, а перед самым финишем вдруг упал. Перелом позвоночника, инвалидность. В девятнадцать-то лет… Стали разбираться. Цепь лопнула. А кому выгодно? Кириллу.

— И какая тут причинно-следственная связь?

— Понимаете… Мотоцикл перед ответственными заездами осматривается судьями и механиками. Чтоб никаких дефектов, чтоб протектор на колесах конкуренты не срезали и тому подобное. Заправляет тоже специальный судья из опечатанного бака. Можно ведь в топливо какой-нибудь гадости добавить, вроде допинга. Спидвей в этом плане от других видов спорта не отличается. И в нем есть закулисье и маленькие хитрости. Но прямо перед стартом, уже на треке механик смазывает цепь специальным спреем. Из баллончика. Чтоб не грелась. Не факт, что она без этого лопнет, но случаи бывали. Так вот в баллончике Михайлова оказался совсем не тот состав. Механика, как говорят по-вашему, кололи, да не раскололи. Заявил, что баллончик подменили. Баллончики хранились в мастерской, в ящике, и в принципе это мог сделать любой.

— В том числе и Кирилл?

— Не знаю… Он мог вообще не в курсе быть. За каждым гонщиком целый коллектив — механики, тренеры, спонсоры. Букмекеры опять-таки. Но на кого прежде всего подозрения? На конкурента… А Кирилл ни в чем не оправдывался. Перчатки на стол — и до свидания. Контракта у него не было, никто не удержал бы. Уговаривали, конечно, остаться. Многие после таких историй спокойно дальше гоняют. А у него принципы… Я, кстати, не уговаривал.

— Почему?

Олег Иванович немного помолчал, словно прикидывая, а не сболтнет ли он лишнего малознакомому служителю закона.

— Тому механику, что цепь смазывал, через неделю в подворотне челюсть своротили. Парень какой-то. Серьезно своротил. Не инвалидность, конечно, но до сих пор «шамкает». Кирилл отнекивался, мол, он здесь ни при чем. Но я думаю — при чем. В его это характере. А я такого не понимаю… Хочешь разбираться — разбирайся по закону. А не в подворотне.

— Его проверяли в милиции?

— Вроде вызывали… Я после от ребят наших узнал, что он сам в органы пошел. Удивился, если честно. Милицию он не жаловал. Особенно гаишников. С другой стороны, с работой тогда напряженно было, а семью кормить надо… Что-то опять натворил? Извините, но ваша тема с кураторством не очень правдоподобная.

— Да, натворил, — не очень уверенно ответила Ольга, — применил при задержании оружие, ранил человека. Есть подозрения, что стрелял без оснований. Видели, наверно, в новостях было.

На случай, если тренер перезвонит Копейкину, лучше воспользоваться реальным происшествием. Тем более что прокуратура, да и следователь не очень-то поверили их с Копейкиным объяснениям. А почему-то больше наркоману Роме. Да еще и пресса с Интернетом подключились. Очередной полицейский беспредел. Адвокаты, якобы бескорыстно, засуетились, правозащитники слюной забрызгали, даже из «Программы Минимум» к раненому приезжали, да конвой не пустил. Сам раненый после окончательного прихода в себя заявил, что никого не убивал, к Борисову зашел чаю с тортом попить, увидел его бездыханный труп, выбежал из дома, чтобы позвать на помощь, и получил пулю в почку. А после того, как следователь начал задавать неудобные вопросы, замкнулся, сославшись на Конституцию.

— Человек-то приличный? Раненый.

— Не очень… Ситуация со стрельбой пограничная. Возможно, Копейкин действовал по закону, но мы должны проверить все версии.

— Да, понимаю… Вот тогда с механиком — тоже пограничная.

— А вы уверены, что это Кирилл?

— Как говорится, за руку не поймали. Я уверен, что он мог такое сделать.

* * *

У кафе «Часть суши» лежали уже двое. Японская кухня полюбилась народу. Объедались до потери пульса.

Маршрутку пришлось ждать сорок минут. Не час пик.

В том, что в личном деле Копейкина ни слова о его спортивном прошлом, ничего удивительного. Сам бы он вряд ли сообщил — могла всплыть история с механиком, и его бы просто завернули в кадрах. А кадровики и проверяющие опера подошли формально, как в большинстве случаев. Ольга вспомнила, как проверяли ее. Домой пришел даже не опер, а стажер, спросил, кто прописан в квартире, жалуются ли на нее соседи и не употребляет ли она спиртного. На этом негласная проверка кандидата успешно закончилась.

У него же в биографии — вечерний машиностроительный техникум, армия, пара лет скитаний по биржам, подготовительные курсы МВД. Жена, сын. Ничего героического.

Все, хватит соплей романтических, у нас тут не комикс, люди гибнут по-настоящему, пускай и не очень хорошие люди. Пора в себя прийти, а не тайно восхищаться героем. Хватит самодеятельности. Надо все рассказать Цареву. У Копейкина явно проблемы с башкой. Мотоциклист. На заявку со взрывом цыган он опоздал на целый час, якобы возился с карбюратором. Это Ольга осторожно выяснила у его напарника Батракова. Человек с детства на «ты» с техникой и вдруг какой-то карбюратор? А за час вполне можно умчаться за горизонт, спрятать мотоцикл, пересесть на машину и с честными глазами вернуться на место происшествия. Или не прятать мотоцикл, а просто утопить. Особенно если он угнанный. А скорее всего, так и есть. Надо проверить по гаишной базе, случались ли накануне угоны?

И сейчас Бэтмен готовит новый подвиг. На прицеле очередной мировой злодей — Буйвол-Бирюков.

А сколько подвигов он совершил за те пять лет, что служил в системе?! Никто ведь не считал, никто статистический учет не вел. Но если задаться целью, посидеть в информационном центре, проанализировать…

Боже, но ведь он уже не просто объект разработки! Он же… Одной с ней крови. Он ее спаситель, он же в ее глазах — идеальный охотник!

Она не хочет, чтобы с ним что-то случилось! Тем более по ее вине!

Значит, надо аккуратно остановить его. Сказать: «Не делай так больше. Некрасиво убивать плохих людей. А о твоих прошлых подвигах мы забудем. И никому не расскажем».

Она-то забудет, если получится. А другие? Дело зашло слишком далеко. И у того же Кольки никаких романтичных чувств к Копейкину нет.

…Она прозевала маршрутку. Придется ждать еще сорок минут. И вряд ли за это время она решит, что нужно делать.

* * *

Страстный любитель женщин и техники Николай Васильевич Бойков снова чинил холодильник, вместо того чтобы бить оборотней. Либо холодильник тоже был оборотнем. Разогревал продукты, а не охлаждал, как требовалось. Сегодня Коля подготовился к процессу основательно. Натянул рабочий комбинезон с множеством кармашков, нацепил голубую беретку, делавшую его похожим на мастера производственного обучения и десантника одновременно. Но, судя по страдальческому выражению его лица, это не помогало. Холодильник-оборотень не сдавался. Тем не менее Ольгу он встретил не ворчливым матом, а дружеским комплиментом: