Все также нежно улыбаясь, принял из ее рук поднос, понес на кухню. Но, когда услышал звонок мобильного телефона, кинулся обратно в спальню и выхватил аппарат из рук жены. Крикнул в трубку:

— Да! Говорите!

— Мне бы Элю, — несколько растерянно отозвался юный женский голос. Незнакомый.

— Минутку.

Протянул телефон жене. С минуту послушал, но не уловил в разговоре ничего подозрительного. Какая-то знакомая умоляет о встрече, а Эля отнекивается. Мол, уезжает в свадебное путешествие. Когда вернулся, жена, задумавшись, держала в руке мобильный телефон и смотрела в окно.

— Кто это был?

— Тетина дочь.

— Я тебя убью! — сказал с бешенством. — Ну, сколько можно врать?!

— Хорошо, хорошо! — испугалась она. — Это была знакомая, которой я обещала денег. Она сейчас в затруднительном положении.

— Мы — тоже, — отрезал он. — Тем более что нам пора ехать.

— Я так и сказала, — покорно ответила Элеонора.

Узнав, на всякий случай, у жены имя ее знакомой, распорядился:

— Вставай и собирайся. У нас не так уж много времени.

Из отъезда на юг, в свадебное путешествие, он сделал пару хороших сцен для своего кинофильма.

Во-первых, зашел к соседке, дал ключ и попросил поливать цветы. Был уверен, что старая сплетница тут же кинется к окну и проследит за тем, как они с женой садятся в машину. Потом придет к нему и обшарит квартиру. Ведь ей до смерти интересно, как живут дети новых русских. В ящики, конечно, не полезет и замки ломать не станет, но осмотрит все, чтобы потом всласть посплетничать на лавочке с другими жильцами.

Ее показания будут первыми: уехали, с вещами, на белых «Жигулях». Потом пожилой владелец чау-чау, прогуливающийся во дворе. Еще парочка знакомых. Внушительно. Так выстраивается домик алиби. На прочном кирпичном фундаменте.

Отец и Геля жили неподалеку. У них было два загородных дома и шикарная квартира в центре. Поскольку отец на сегодня запланировал деловую встречу, а на улице было пасмурно и сыро, ночевать на дачу (если этот дворец можно назвать дачей!) он не поехал. Второй загородный дом, где обычно отдыхали Марат с Элей, был гораздо скромнее, и Константин Иванович его не жаловал. Именно там Эля спрячется до вечера, до того момента, когда надо будет ехать в аэропорт.

Проезжая мимо отцовских окон, он задержался. Окна на втором этаже, в спальне, были задернуты шторами. Набрал номер домашнего телефона отца. Когда услышал голос Гели, сказал:

— Мы под вашими окнами. Уезжаем в свадебное путешествие.

Занавеска отъехала в сторону, и Геля выплыла на лоджию, помахала им рукой. Они с женой вышли из машины, Эля улыбалась, стараясь казаться счастливой, он — тоже. Поскольку зрение у него было отличное, отчетливо видел лицо мачехи. Припухшие раскосые глаза, и без того узкие, а теперь и вовсе превратившиеся в щелочки, спутанные рыжие волосы, маленький злой рот. Сейчас, при свете дня, после солидной дозы спиртного, принятой на свадьбе, и ночных бдений, она вовсе не казалась красавицей. Было видно, что ей за тридцать, кожа лица уже не так свежа, передние зубы вставные, шея жилистая, тощая, а волосы Геля подкрашивает. Возможно, чтобы не бросалась в глаза ранняя седина.

Потом там, на лоджии, появился отец. Выглядел утомленным, рукой, приветствуя новобрачных, помахал вяло. Стоящая у подъезда симпатичная девушка на сцену прощания посмотрела с любопытством. Он был уверен: запомнили. Итак, все по плану.

Накрапывал дождь, и прощание вышло коротким. Они с женой сели в машину и, как все теперь были уверены, отправились на юг, в свадебное путешествие, в пансионат «Большая Медведица».

С Лебедевыми встретились в укромном месте. Съехали на стоянку, куда молодожены добрались на рейсовом автобусе. Передавая Алексею свой паспорт и доверенность, сказал:

— Ну, ни пуха ни пера!

Свидетелей подмены не было. Белые «Жигули» уехали, они с Элей остались одни.

— Пойдем, — сказал он и первым направился в сторону автобусной остановки. Поймал частника для жены, посадил ее в машину и, поцеловав нежно, сказал: — До встречи, любимая. До послезавтра. — И с силой сжал пальцы на ее хрупком плече.

— До послезавтра, — выдавила Эля, которая едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от боли. И поспешно полезла в салон.

Машина уехала, он остался один. Как только отправил Элю, мысленно включил хронометраж. Все, время пошло. Кинолента с записью убийства запущена. Пистолет уже находился при нем, теперь до вечера надо затеряться в Москве. И паспорт у него имелся, фальшивка, конечно, но сделана на совесть, денег было много, а в кармане лежал авиабилет. Самолет завтра утром. Несколько часов придется провести в аэропорту, но это его не пугает. Пока милиция и служба безопасности очухаются, оценят ситуацию, поймут, что никто из конкурентов Дурнева не убивал, пока разработают план перехвата, пока начнут приводить этот план в исполнение, он уже будет далеко. Итак, до вечера.

Внешность у него была европейская, и голубоглазым брюнетом, который без вещей, лишь с барсеткой в руках, праздно шатался по улицам Москвы, милиция не интересовалась.

Однажды все же проверили паспорт. Но с регистрацией все в порядке, на террориста не похож, ведет себя спокойно, не нервничает. Пистолет лежал во внутреннем кармане черной кожаной куртки свободного покроя, и, думая об этом, он счастливо улыбался. Риск опьяняет крепче, чем вино. И сейчас он находился в легкой эйфории от мысли, что в кармане оружие, а проверявший документы милиционер мог его в принципе задержать и подвергнуть обыску.

Но молодой сержант возвратил паспорт, вежливо козырнул и тут же заинтересовался смуглым мужчиной средних лет, со спортивной сумкой через плечо: «Ваши документы».

Потом пообедал в дорогом кафе, выкурил сигарету, побродил в парке, разглядывая фонтаны. Когда еще придется полюбоваться на причудливо переплетающиеся в воздухе струи воды? Красиво!

Эле он из предосторожности решил не звонить. Мобильный же телефон, по которому должен был держать связь с Алексеем, зарегистрировал на Елену Лебедеву. Молодожены то и дело звонят друг другу, что тут странного? Это на случай, если дело дойдет до проверки. Но — не дойдет.

Первый звонок сделал, когда по его расчетам, Лебедевы должны были подъехать к первой закусочной и остановиться. Трубку взял Алексей, сказал, что все в порядке.

— Вы где? — спросил настойчиво.

— Точно по графику, сто пятьдесят километров от Кольцевой уже отмахали.

Сверился с часами: да, все по графику. Умница! Велел им ехать медленно, вот они и не гонят. Сказал:

— Скоро будет кафе. Через пятьдесят километров. Называется «Зеленый бор». Там ваша первая остановка. Желаю приятно провести время!

— Спасибо, нам и так хорошо.

В том, что им было хорошо, нисколько не сомневался. Это была та самая любовь, которую он лично не понимал. Тупая, коровья. Они собирались мирно пастись на сочном зеленом лугу, давать молоко и рожать телят, которых оставят в живых только затем, чтобы потом, когда родители состарятся, те, в свою очередь, тоже плодились и давали молоко. Пока не наступит время идти на бойню. Ибо у всякого стада есть пастух, а у всякого пастуха хозяин, который платит. И все через пастуха, загоняющего животных на бойню, решает хозяин.