Весь ее боевой настрой испарился, передо мной стояла ранимая, обиженная не раз судьбой и людьми девочка. Моя девочка, которая отказывалась быть со мной.

– Я люблю тебя, Ань! Это правда, ничего не изменилось. Давай поговорим о том, что ты видела и почему уехала. Прости, когда ты пропала я слег в больницу, только выписался и прилетел к тебе. За тобой. Поэтому плохо соображаю. – говорил я тихо, шагнув еще ближе к ней, нарушая все незримые границы. – В моей квартире и правда кроме тебя никого давно не было. Только после гастролей Ирина попросилась переночевать.

Она посмотрела на меня грустными глазами, в которых блестели слезы. И затрясла головой.

– Я не верю тебе. – шепнула она. – Это очень больно, то, что я чувствовала все это время. А сейчас, когда ты здесь и все это мне говоришь, сердце рвется к тебе, а я его не пускаю. И от этого в разы больнее, понимаешь? – по щекам ее уже струились дорожки горячих слез.

– Не плачь, милая! Только не плачь! Что мне сделать? Что мне сделать, чтобы ты поверила? – спросил я.

– Я не знаю. Я верю своим глазам и своим ушам. Здесь не о чем говорить. Отпусти меня и уезжай. – она уперла в мою грудь свои ладони и оттолкнулась от нее.

Аня шагнула назад, сделала еще пару шагов. Моргнув, она развернулась и побежала. А я так и остался стоять, глядя ей в след. Просто не мог смотреть как она страдает. И сделать тоже ничего не мог.

Передо мной стоял нелегкий выбор. Оставить Аню на время в покое, пока я не придумаю, как ее убедить в своей правоте или биться до конца. Но вот так сразу решить не смог. Поэтому снова вызвал такси и направился в гостиницу.

Аня

У ребят все разрешилось. Катя спокойно приняла всю правду про Егора и эта тема была закрыта. Я порадовалась за них, но вот мое сердце кровоточило от ран предательства, нанесенных любимым человеком.

Прошла неделя с тех пор, как я вернулась в город, Алла была рада моему возвращению в студию, хоть и ругала за уход из шоу.

– Ты такой шанс упустила! – возмущенно сказала она мне, когда я только пришла после возвращения. – Что там такого могло случиться, чтобы ты перечеркнула труд всей жизни и все бросила. Ты хоть знаешь, что была самой популярной участницей? Твои рейтинги зашкаливали.

Я вздохнула и пожала плечами, не желая мусолить то, что произошло в столице. А она не стала настаивать, все понимая и без слов.

– Ладно, работа лучшее лекарство от душевных травм. Ты приходи в себя и вливайся в коллектив. Твои ученики заждались уже, хотя до недавнего времени думали, что ты не вернешься. – сказала моя подруга и начальница.

– Спасибо! Дай мне пару дней разобраться с делами и я приступлю к работе. – ответила я, понимая, что с родителями война только начинается.

В квартире за эти пару дней конечно произошли глобальные изменения. 3Родители то ли испугались, что я их выгоню на улицу, то ли у них совесть проснулась наконец-то. Но, жилец из моей комнаты бесследно исчез, так и не повстречавшись мне. В квартире стало более менее чисто. Не идеальный порядок, конечно. Но полы были вымыты, а мусор и грязные вещи убраны. И даже в ванную теперь можно было входить без опаски.

Вот только самих их было уже не поменять. И это было самое печальное. Уже спустя день они снова взялись за старое. А у меня пропал запал и бороться с ними не осталось ни сил, ни желания.

В студии я готова была дневать и ночевать. Алла оказалась права, работа лечит. Вот только эффект был очень маленьким и лечение это очень длительное. Моя группа снова была в сборе и мы решили поставить новый танец, миксуя несколько стилей.

Когда танец полностью сложился, и мы прогоняли его снова и снова, я почувствовала на себе пристальный взгляд от двери. Зная, что чужих в залы не запускают, я старалась не отвлекаться и не смотреть на того, кто меня буравил, не переставая смотреть. Занятие закончилось и я объявила ребятам, что еще пару занятий и танец можно представить на сцене. Это не могло не порадовать ребят, ведь наша студия как раз планировала принять участие в мероприятиях, —посвящённых дню города.

Схватила в руки блокнот, чтобы занести последние изменения в элементах. И направилась к нашему администратору. Уже почти достигнув двери, оторвала взгляд от записей и тут же уставилась на стоящего в проеме Илью. Его глаза светились лихорадочным светом, будто ощупывая меня с ног до головы.

– Ты? – выдавила я, хмуро посмотрев на него.

– Аня! – услышала я в ответ тихое, будто а этом слове заключалось что-то важное.

Изо всех сил, собрав волю в кулак, я оттолкнула его. Выгнала, не желая ничего слушать. Слишком яркими еще были воспоминания о его предательстве. Вот только сердце кровоточило все сильнее.

Мысли рвали меня на части. С одной стороны, моя слабая влюбленная в этого нахала часть, была готова его простить и кинуться в его объятья. А вот другая возвела между нами гранитную стену, не желая слушать и верить в то, что он говорит.

Аня

Снова все встало с ног на голову. С тех пор, как Илья приехал, я места себе не могла найти. Хотела, чтобы он вернулся обратно и не понимала, что делает в моем городе. Целую неделю он не давал мне прохода, но сегодня его не оказалось ни у моего подъезда, ни у дверей в студию. Я даже стала озираться по сторонам, не обнаружив его.

Но он так и не появился. Пусть я и хотела, чтобы он уехал, радости мне это не принесло. Даже наоборот. Настроение испортилось. Ни танцевать, ни репетировать, ни придумывать новые партии желания не было. На связь Илья тоже не пытался выходить. Я знала это, потому что разблокировала его номер.

Я даже стала переживать, не случилось ли с ним что-то. Но позвонить самой мне не позволяла гордость. Поэтому злость и обида бушевали в моей душе, борясь с тревогой за человека, которого я все еще любила.

Спустя пару дней я увидела его в одном из музыкальных шоу, где он извинялся перед фанатами за долгое отсутствие и объявил о предстоящем концерте. В тот момент я хотела разбить этот телевизор, швырнув в него пультом. Но, выйдя на морозный воздух, слегка остыла.

«И о чем я только думала, надеясь, что он все бросил ради меня? Он просто отдыхал перед концертом, вот и все. Пора выкинуть его из головы и перестать о нем думать. Нужно оставить этот период своей жизни позади и двигаться дальше.» – говорила я сама себе.

Вот только сделать сложнее, чем сказать. Сколько бы я себя ни уговаривала не думать о нем, ничего не получалось. С тех пор, как он уехал, у меня словно руки развязались. Снова и снова я перелопачивала интернет, ища информацию об Илье.

Теперь я знала, что он после моего отъезда попал в больницу и даже несколько дней был без сознания и даже впоследствии потерял голос. Врачи не выпускали его из больницы, боясь за его состояние. Значит поэтому он не приехал раньше? Не потому что был занят более важными делами. Просто физически не мог этого сделать. И я узнала все это, когда он уехал.