Печатным органом преображенцев стала газета «Республика», которую возглавила журналист Наталья Пономарёва. До этого Пономарёва работала пресс-секретарём Алексея Страхова, главы области.

Потом враги Росселя, различные политологи и конспирологи, рыцари плаща и кинжала, шила и мыла, объявят «Преображение Урала» сразу и «Уральской республикой в подполье», и мафией Росселя. Морща лбы, знатоки будут чертить сложнейшие схемы, наращивая вокруг Росселя «спрута». В мафию губернатора запишут алюминиевую компанию СУАЛ, группу «Ренова», Качканарский ГОК, металлургический комбинат в Нижнем Тагиле, Уральскую горно-металлургическую компанию – УГМК, ТАУ – Телевизионное агентство Урала Иннокентия Шеремета, ОПГ «Уралмаш», издательский дом «Ведомости», различные банки и фонды, фирмы из Германии и Бельгии, нефтеперерабатывающие и гидролизные заводы, областную милицию во главе с генералом Валерием Краевым и так далее.

Но в «Преображении» от мафии был лишь принцип «Вы сделаете одолжение мне, а я сделаю одолжение вам». Россель создал не криминальное сообщество, паразитирующее на государстве, а региональный заменитель парализованного государства, потому что кто-то ведь должен финансировать больницы и школы с детскими садиками, кто-то должен строить жильё, ремонтировать дороги, платить пенсии. Пока государство не может, на Урале это будут делать преображенцы. Будут делать через легальные экономические и административные практики. А гарантом функционирования этой системы Россель сделал себя. Он же политик.

12 декабря 1993 года Эдуард Россель стал сенатором – был избран членом Совета Федерации. Однако Россель не стал бороться за место спикера Совфеда. Всё равно ему интереснее было на Урале. И он баллотировался в областную думу.

Всеобщие выборы

Это были годы бесконечных и почти безумных выборов. Выбирали всё время, выбирали всех. Выбирали президента России, потом выбирали губернаторов и мэров, выбирали депутатов в Совет Федерации и Госдуму, выбирали депутатов в местные думы и законодательные собрания, проводили довыборы и перевыборы.

На выборы выбрасывали огромные деньги, изрядно раскошеливались даже те кандидаты, которые и не рассчитывали победить. Кампании стали вожделенной кормушкой для «творческой молодёжи» и гуманитариев с амбициями – для поэтов, журналистов, филологов и социологов. Вся эта публика сбивалась в развесёлые камарильи избирательных штабов и на время выборов жила прекрасной жизнью: креативила, сочиняла лозунги и статьи, снимала ролики, стебалась, бражничала, творила мелкие чудеса и яростно воевала с другими командами. Самые успешные коллективы потом кочевали по всему отечеству, подрабатывая где угодно для кого угодно – вроде наёмных дружин викингов при разных королях и герцогах.

Ёбург густо зарос баннерами с физиономиями кандидатов, улицы завесили растяжками, остановки и двери подъездов заклеили плакатами, расписали заборы и трамваи лозунгами. На перекрёстках агитаторы пихали в руки прохожим листовки, по ТВ крутили рекламные ролики, какие-то одичавшие люди орали друг на друга в ток-шоу, газеты выносили мозг компроматом на всех. Это были лучшие годы для телеканалов, которые множились и крепли на деньгах избирательных кампаний. Владыками умов были политологи и политтехнологи.

Весной 1994 года Эдуард Россель пошёл в областную думу. Для Росселя дума была плацдармом, необходимым для штурма вершины областной власти. На тех выборах Россель всего хватил через край – его динамили, им пренебрегали, кто-то пробовал смеяться, а кто-то полез запанибрата: «Здорово, Эдик!» Россель сцепил зубы и стерпел – дело важнее самолюбия. 10 апреля он стал депутатом облдумы.

Следующий шаг – возглавить областную думу и получить возможность рулить процессами. В думе тогда заседало 27 человек. За Росселем была сила – движение «Преображение Урала», которое имело в думе несколько креатур. 28 апреля дума выбирала председателя. 19 человек проголосовали за Росселя, а депутат Аркадий Чернецкий проголосовал против. Область возглавлял Алексей Страхов, бывший заместитель Чернецкого, и область жила душа в душу с городом; Чернецкий не хотел терять этих отношений и выступил против Росселя. Так накалялась сталь.

Россель беседует с избирательницами

Алексей Страхов был московским назначенцем. Перед ним поставили задачу: демонтировать идеи и институты самостоятельности Урала, в первую очередь – память об Уральской республике. Страхов, конечно, не желал усиления Росселя. После голосования Россель пошагал в Белый дом и поднялся на 15-й этаж, в расположение главы области. Страхов заперся в кабинете, и Россель выбил дверь – да, выбил дверь плечом! Он вошёл и представился: председатель областной думы. И тут Алексею Страхову стало понятно, кто его победит.

Через семь месяцев Россель и его облдума приняли новый Устав области, почти повторяющий Конституцию Уральской республики. Республика восставала из небытия. Страхов дважды запрещал публиковать устав в «Областной газете», поскольку с момента обнародования устав считается введённым в действие, но Россель продавил публикацию этого документа. А в нём было заявлено, что Свердловская область имеет право выбирать себе губернатора. В то время нигде в России руководителей региона не выбирали – их всех назначал президент.

Впрочем, административные революции тогда не производили впечатления. России в целом и Ёбургу в частности хватало потрясений, и обывателя терзали свои проблемы. Например, приватизация квартир. Или сохранение сбережений. Рубль быстро деградировал в микроба, и российский гражданин впервые взял в руки ещё экзотический доллар. А наш мир заточен под человека с долларом.

На улице обывателя поджидали пирамиды, и Ёбург не избежал этой напасти, разных там контор типа фонда «Хопёр-инвест», Русского дома «Селенга», «Чара-банка», фирмы «Властилина» или короля разводок – АО «МММ». В свои объятия охотно принимал простаков сетевой маркетинг и его пионер в России – компания «Гербалайф». Появились секты; в Ёбурге особенно популярной стала «Радастея», которая всё – от запора до кармы – лечила чудотворными ритмами. «Ритмологию» придумала Евдокия Марченко, выпускница УрГУ; тогда она жила в Миассе (город неподалёку от Ёбурга), и Ёбург был первым направлением экспансии «Радастеи».

По Ёбургу, ещё просторному и низкому, катались первые иномарки, и каждая вызывала интерес. В людных местах повсюду торчали ряды железных ларьков, где продавались импортные сигареты, соки, презервативы, батарейки и пиво. Заводы в городе закрывались, но не за-ради экологии и даже не во имя конверсии, а тупо банкротились, и самым народным бизнесом стало похищение цветмета.

Ельцин квасил в Кремле, а Россия бодяжила спирт «Ройял»; «Просто добавь воды!» – убеждала другая реклама. «Дольче вита» сияла в глянце – ещё наивном, напыженном, со страстно-порочными красотками. Появились новые русские в знаменитых малиновых пиджаках от Версаче, с золотыми цепями и с пейджерами, и появились братки в чёрных кожаных куртках и спортивных штанах. Оказалось, что героин – не романтическое безумие богемы и кокаин – не каприз декаданса, а чудовищное зло. Оно воплощалось в молоденьких и заживо гниющих проститутках улицы Щорса, которые как роботы сновали между невзыскательными клиентами с автовокзала и цыганскими посёлками, где торговали наркотой и дурью.