– Решено, Зверь. Будем добираться в объезд. Заодно и проветришься. А то скоро ты у меня зажиреешь и обленишься.

Жеребец ответил веселым ржанием и послушно поскакал в сторону широкой дороги. Конечно, эта пыльная лента, виляющая меж холмов, на которых стоит Мизар, совсем не то, что простор Холодных степей. Но на ней все равно было свободнее, чем в суетливой толчее узких улочек бедноты. В объезд путь к центру становился длиннее раза в три, поэтому дорога не была людной. По ней ехали лишь кареты и груженые телеги, всадники же здесь встречались редко, предпочитая короткий путь. Я пришпорила Зверя, и он вихрем понесся вперед, обгоняя экипажи и тяжелые повозки. Это не могло сравниться со скачкой в степи, но даже такая верховая езда давала мне радостное чувство свободы. Не хотелось гадать о том, как сложится моя судьба дальше, все сомнения, одолевавшие меня сегодня, отошли на второй план. Остались лишь дорога, конь и я… Вот чего мне не хватало все три долгих месяца обучения!

Вдруг, заглушая свист ветра в ушах, за спиной раздался громкий крик, затем я услышала приближающийся бешеный цокот копыт. Состязаться со Зверем мог лишь такой же орочий конь. И чтобы догнать меня, всадник должен быть орком. Я оглянулась через плечо, все еще надеясь, что ошиблась. Нет, к сожалению. Причем все было даже хуже, чем я могла бы ожидать. Стремительно приближавшегося вороного со звездой на лбу я узнала сразу. Ни во всей громадной Арвалийской империи, ни в других странах, ни даже в самом Т’харе нет больше такого могучего и горячего жеребца. К всаднику я даже и присматриваться не стала, и так ясно – где конь, там и его хозяин. Осадила Зверя. Что толку состязаться в скорости? Да и не приучена я убегать. Хотя эта встреча меня не порадовала. Вороной обошел моего жеребца и заплясал на месте, перегородив дорогу.

– Здравствуй, Мара. Вот и встретились. Я искал тебя, – приветствовал меня разгоряченный погоней Ранвальд.

Его ноздри раздувались, выдавая еле сдерживаемый гнев. Рот кривился то ли в недоброй улыбке, то ли в воинственном оскале, открывая и без того длинные белоснежные клыки. Воин был в полном боевом облачении, на груди сиял начищенный знак рода. Из-под низкого кожаного шлема зло блестели черные глаза. В общем, выглядел он так, словно встретился не с соплеменницей, а по меньшей мере с вожаком ятунов.

– Здравствуй, – спокойно ответила я, отъезжая к обочине, чтобы не мешать движению экипажей.

– Как живешь без роду без племени? – нехорошо прищурившись, спросил мой незадачливый жених. – Людям служишь? Или, может, нашла себе человеческого мужа? Помнится, орки тебе были не по вкусу.

На нас с интересом глазели из проезжающих мимо карет. Некоторые даже замедляли ход и разглядывали двух орков, словно невиданную диковинку.

– Пошел! – заорал Ранвальд на кучера, который, почти остановив свой экипаж, уставился на нас, приоткрыв от любопытства рот.

Мужичок вздрогнул и хлестнул лошадей, стараясь убраться от разгневанного воина как можно дальше.

– Не стоит так вести себя на чужой земле, – заметила я. – Этот человек не сделал тебе ничего плохого.

– А это мне решать, как и с кем разговаривать, – рыкнул Ранвальд. – И как обойтись с тобой, я тоже буду решать сам.

Я вздохнула. Спрашивается, чего бесится? Сам же тогда напросился…

Между тем воин подъехал чуть ли не вплотную к нервно переступавшему Зверю и попытался забрать у меня поводья. Я оттолкнула его руку и подала своего коня в сторону.

– Не противься, – голос Ранвальда был полон злобы, – ты поедешь со мной.

– Куда это, интересно? – хмыкнула я.

– Домой. В Т’хар. Чтобы жить, как положено орочьей женщине. Моей женщине.

– Если ты не знаешь, я больше не принадлежу к племени. Меня изгнали, и теперь моя судьба не ваша забота.

– Знаю, – махнул рукой парень, – старый Бертард всегда относился к тебе слишком мягко и позволял то, чего не простили бы ни одной другой девушке. Но теперь я буду хозяином твоей судьбы. За тобой должок, Мара.

Я почувствовала, как меня охватывает бешенство, делая голос низким и гортанным, а движения – обманчиво медленными и плавными. В глубине души поднималась мрачная радость: именно этого разгула злобы мне так не хватало в человеческой стране.

– Должок? Что ж, верну. Видно, не все я тебе отбила тогда.

– А вот сейчас увидишь! – взъярился Ранвальд. – Ты будешь моей прямо здесь!

Неожиданно он совершил длинный, звериный прыжок из седла своего коня и, оказавшись сидящим верхом уже на Звере, обхватил меня. Вдвоем мы свалились в пыль обочины и покатились по земле.

– Ты все равно будешь моей, Мара! – хрипел парень, раздирая на мне одежду. – Во всем Т’харе нет орки лучше, чем ты!

Его глаза затянула пелена страсти. А когда настоящий орочий воин охвачен страстью… Что бы сделала на моем месте другая женщина? Не знаю. Но мой знаменитый бешеный нрав развернулся в полную силу. Ржали перепуганные кони, мимо проносились экипажи, а мною среди бела дня пытались насильно овладеть! Есть от чего взбеситься! Ранвальд, пыхтя, навалился на меня сверху, прижав мои руки к телу и больно вонзая в шею клыки. Он уже ничего не соображал и вел себя то ли как проголодавшийся вампир, то ли как дикий зверь – словно не только поиметь хотел, а еще и сожрать. Скинуть я его не могла – слишком уж он был тяжел. Но вот правую руку выпростать все же сумела и с силой вдавила большой палец в глаз Ранвальда. Тот заорал, отпрянул и мгновенно ослабил захват. Я наконец столкнула его с себя и вскочила на ноги, выдергивая нож из ножен на бедре. К тому времени как Ранвальд поднялся, пошатываясь и прикрывая ладонью заплывший кровью глаз, я уже пришла в себя и от всей души надеялась, что оружие в ход пускать не придется. Но решила: пусть воин видит, что я настроена биться до конца. Может, тогда его любовный пыл поумерится и он, оставив меня в покое, вернется домой, чтобы отыскать более покладистую девушку. Слава Тиру, кажется, я не выдавила ему глаз – Ранвальд успел вовремя дернуться назад. Отделается сильной болью и временно окривеет. Но дома Улаф быстро приведет его в порядок. Просто потому что не потерпит в селении еще одного одноглазого. Я усмехнулась своим мыслям, прикидывая, продолжится ли драка или Ранвальду уже достаточно. Но недаром говорят, что Лак’ха – самая коварная из всех богов. И она приготовила мне новый подарок.

– Стой! – раздался вдруг властный голос.

Я подняла голову, одновременно стараясь держать Ранвальда в поле зрения. Над нами возвышался отряд всадников. Городская стража. Принесла же их нелегкая на объездную дорогу!

– Кто такие? – спросил подъехавший первым немолодой усатый воин на караковом жеребце. Его спутники, многозначительно похмыкивая, все как один с искренним интересом уставились на меня.

«Старайтесь не связываться с городской стражей, – вспомнились мне наставления Костолома, – они чувствуют себя хозяевами города. Ведь власть им дана по закону императора. Всегда пытайтесь договориться добром. Лучше всего вовремя откупиться». Что я и попыталась сделать. Поспешно заведя руку с ножом за спину, вежливо проговорила: