* * *

Это трудное чувство дано нам для обучения. Польза от стыда все же есть. С его помощью необходимо научиться осознавать свои насущные потребности, мысли, чувства, желания. Стыд помогает сформировать адекватное «Я» и является проводником к уникальности. Вместо старания уничтожить стыд необходимо научиться использовать его в конструктивных целях, как сигнал к изменению.

Если полноценно проживать стыд и оказывать себе поддержку, то вместо стремления соответствовать ожиданиям окружающих можно признавать и ценить собственные чувства и желания и действовать исходя из них, строить свою жизнь согласно своим собственным ценностям, а не навязанным с детства.

Упражнение для распознавания стыда

• Опишите переживание стыда. Что происходит в теле?

• Какие сферы вашей жизни более всего пронизаны стыдом?

• Выберите недавний случай, когда вы переживали шок стыда. Что привело вас к этому: давление, гнев, критика, страх, отвержение, ощущение покинутости, отсутствие желанного внимания?

• Вспомните ситуации из раннего детства, когда вы испытывали стыд. Что способствовало его возникновению? Насколько в тот момент вы позволили себе самовыражаться? От кого шла самая большая угроза?

Всему ища вину вовне,

Я злился так, что лез из кожи,

А что вина всегда во мне,

Я догадался много позже.

Игорь Губерман

Вина – знакомое с детства чувство, вряд ли вызывающее ностальгию. Вина не является базовой эмоцией и не имеет основы в биологических процессах тела. Связано понятие вины с воспитанием, культурными стереотипами, ценностями и нормами морали.

Переживание вины настолько существенно и сопровождается таким тягостным ощущением собственной неполноценности, что со временем превращается в способ восприятия мира. Хроническая, привычная вина физически преображает тело: понурые плечи, вогнутая грудь, желание сжаться, занять как можно меньше места. Вряд ли у такого типажа будет расслабленная походка, широкий шаг, яркая жестикуляция и проявленная мощь в голосе. Самый откровенный признак виновности – неспособность смотреть в глаза собеседнику.

Вина делится на ситуационную, невротическую и экзистенциальную. С ситуационной виной все просто: совершил поступок не по совести или не сделал того, что должен был, и в результате этого возникает чувство вины. Оно как маяк-ориентир, служащий для того, чтобы сделать выводы и исправить ситуацию. Благодаря этому механизму личность зреет, развивается и движется к более полноценной самореализации.

С виной невротической все обстоит сложнее. Давайте заглянем в этот ящик Пандоры. Впечатлительный возраст для воспитания в себе перманентной вины – от 3 до 6 лет. В этот период ребенок начинает осознавать, что наделен социальными ролями и обязанностями. Ради стабильной любви близких он учится сдерживать свои эгоистические, агрессивные и сексуальные порывы. Незрелые родители быстро обнаруживают у детей этот регулятор поведения и используют его в своих «педагогических» целях. Эрик Эриксон назвал этот период детского развития «творческая инициатива, или вина». Чувство вины возникает у детей как реакция на крушение привычного с рождения ощущения своего всемогущества.

Младенцы необычайно эффективны в умении вращать мир вокруг себя и своих потребностей. Если бы не этот психологический механизм, маленький ребенок, по-другому не умеющий выражать себя, вряд ли бы выжил.

Так что лучше переживать – крах своего всемогущества или вину? Из всех возможных зол малыш выбирает последнее. При благоприятных условиях и отсутствии постоянного возбуждения чувства вины со стороны родителей, ребенок успешно преодолевает эту неудовлетворенность собой и дает волю инициативе и творчеству.

В случае же, когда родители сами страдают от чувства вины и самоуничижения, ощущение своей неполноценности структурирует личность и получает право влиять на все сферы жизни, становясь почвой для невроза.

Вина по сути – невыраженный гнев и разочарование, развернутое против себя. Как так получается, что мы непроизвольно обвиняем себя в ситуациях, когда ни в чем не виноваты? Центральным в этом нагромождении чувств является невыраженный гнев. А невыраженный гнев, в свою очередь, – не что иное, как ярость в виде подавленной беспомощности, по утверждению профессора Лесли Уаймана из Кливлендского института гештальт-терапии. Вина прикрывает беспомощность, потому что вину в обществе переживать можно – это привычно и даже социально одобряемо. А вот беспомощность, бессилие и импотенция неприемлемы и порицаются в социуме.

* * *

На одном из женских тренингов молодая женщина призналась, что исподтишка обманывает своего работодателя, который проявил к ней невероятное доверие и посвятил во все процессы управления фирмой. Он и не подозревал, что она – «засланный казачок». Со временем она стала более лояльной к тому, кого подставляет. Психологические хитросплетения привели ее даже к запретной влюбленности в этого руководителя. Ситуация отягощается тем, что она живет с мужем, который очень ее любит и, конечно, не подозревает о происходящем. И даже стоически выдерживает безудержные взрывы ярости в его адрес со стороны жены. После очередного «спускания пара» женщина переживает приступ уничтожающей вины, стыд и ощущает себя загнанной в угол и беспомощной.

* * *

В мясорубке вины перемалывается все подряд: любое запретное в обществе чувство или эмоция, удовольствие, наслаждение, сексуальные желания, враждебность, мечты… Ребенка вынуждают чувствовать вину за свое «неуместное» стремление к удовольствию, чтобы сделать из него производительного работника; заставляют чувствовать вину из-за своей сексуальности, чтобы подавить «животную натуру»; ему запрещают выражать гнев, провоцируя вину с целью сделать покорным и безропотным «хорошим гражданином».

Вы наверняка обнаружите у себя признаки невротической вины, если: ориентированы на достижения и не способны переживать жизнь как удовольствие; у вас бывают «приступы» развлечений и кутежей, обжорства и употребления «допингов»… Подоплека этих процессов, как правило, – вытесненные вина и стыд.

Поскольку чувство вины является формой самоосуждения, то оно может быть преодолено через принятие. Отрицать чувство или эмоцию – значит отвергать часть самого себя. А при отвержении себя снова возникает чувство вины.

* * *

«Признать себя трусом непросто для мужчины, особенно для воспитанного в патриархальных принципах: “Мужики не плачут”, “Трусы – люди второго сорта и не имеют права признаваться в своих слабостях”. Я сам вспоминаю ситуации, когда родители были явно не в порядке, но никогда не признавались в этом. Я создаю себе чудовищные условия жизни, окружаю себя прилипалами и неудачниками лишь для того, чтобы, не дай бог, не столкнуться с успехом, чтобы можно было оправдать провал. Чтобы этот порог перешагнуть, мне нужно признать наличие слабостей в прошлом, а на это не хватает смелости. В школе за многие годы я ни разу не подрался из-за того, что меня называли тряпкой, даже не помню за что. Был рослый и здоровый, но рохля. Если дрался, то проигрывал, и было мучительно жить с ощущением поражения. Не припоминаю ни одной победы в детстве.