...- Короткая!

БТ дернулся и встал, качнувшись на амортизаторах. Тут же звонко ударила "сорокопятка", и на том месте, где только что огрызался пулемет, расцвел черно-огненный цветок разрыва. Даже через броню Ястребов услышал, как заорали, завизжали баски. Их цепи снова поднялись и пошли вперед.

Бронислав хлопнул по плечу Каплера и показал ему большой палец. Веня расплылся в улыбке, а старший лейтенант уже скомандовал:

- Вперед!

Танк рванулся с места точно застоявшийся боевой конь. Мехвод Киреев с разгона перемахнул остатки траншеи и лихо крутанулся на бывшей минометной позиции. Ястребов полоснул из пулемета вслед улепетывающим франкистам и удовлетворенно хмыкнул, увидев, как ломаются, складываются и кувыркаются фигурки в прицеле. Всего полтора года тому назад, взвод Бронислава принимал участие в отражении провокации на границе, и Ястребова, тогда еще лейтенанта, неудержимо рвало, когда осматривая машину после боя, он увидел брызги крови на броне и какие-то обрывки, застрявшие между траками. А теперь - теперь Бронислав зло ощерился и выцелил особо увертливого беглеца...

- А, сука, допрыгался?..

Баски ворвались в остатки траншей. Добровольцы рекете ненавидели басков еще больше, чем Республику в целом. Добровольцы баски, в свою очередь, терпеть не могли наваррцев. Под утренним солнцем заблистали штыки, навахи, длинные, узкие наваррские ножи, взметнулись саперные лопатки. И сталь окрасилась кровью... Баски не были расположены брать в плен своих давних недругов. Да наваррцы и не просили пощады...

-... Э-э! А ну-ка! - Киреев, выглянувший из лобового люка, грозно взмахнул наганом. - Не трожь мальца, кому говорят?!

Он еще раз взмахнул наганом, показывая здоровенному баскскому молодцу, занесшему приклад над съежившимся в смертельном ужасе франкистом, свое неодобрение. Баск изумленно уставился на "танкисто русо", потом ухмыльнулся, произнес что-то и пнул ногой скорчившегося навррца. Из башни высунулся Каплер с разговорником в руках:

- Это... Лагун... Слушай сюда! Эсто эс ун призьёнер! Но туква, ага? Ло тиенес?

Доброволец озадаченно помотал головой, потом кивнул, широко осклабился и, подняв бедолагу за шкирку, точно нашкодившего котенка, пинком отправил его к танку, сопроводив длинной тирадой..

- Чего он сказал? - поинтересовался Ястребов, пока Киреев обыскивал и связывал пленного.

- Шут его знает, - сообщил Веня, яростно листая разговорник. - Он вообще не по-испански говорит...

- Кто "не по-испански говорит"? - поинтересовались за спиной Бронислава.

Ястребов обернулся. Метрах в двадцати от танка остановилась обшарпанная, но все еще очень красивая легковая машина в сопровождении среднего БА-6. Возле легковушки выжидающе застыли несколько человек в командирской форме, а один, который, несмотря на жару, был в короткой кожаной куртке без знаков различия, подошел к старшему лейтенанту.

Невзирая на отсутствие петлиц, Бронислав сразу догадался, с кем свела его судьба. О корпусном комиссаре Мехлисе и его "Испано-Сюизе" - личном подарке президента Агирре, уже ходили легенды. Он словно привидение мог неожиданно возникнуть где угодно - хоть в самой гуще боя. Командиры и красноармейцы уважали отчаянную храбрость комиссара. А некоторые несознательные бойцы тихонько рассказывали, что товарища Мехлиса еще в детстве заговорила цыганка, и теперь его ни пуля, ни штык не берут...

- Вон тот, союзничек, товарищ корпусной комиссар! - Ястребов указал рукой в сторону баска.

Мехлис подозвал своих спутников и жестом пригласил ополченца. Здоровяк подошел поближе. Один из сопровождающих комиссара - бритоголовый коротышка-лейтенант в пилотке, о чем-то спросил его по-испански. Тот было подтянулся, почувствовав командира, но после второго вопроса снова осклабился и ответил, старательно выговаривая слова. Лейтенант повернулся к Мехлису и танкистам:

- Он говорит, что если вам нужна эта крыса, - жест в сторону наваррца, - то можете забрать, зажарить и съесть...

Ни Мехлис, ни его свита, не поняли, от чего вдруг двое танкистов, наплевав на субординацию, буквально повалились от смеха. Они ничего не могли поделать с собой, они стонали и выли, хлопая по плечам и спине третьего, молча стоявшего с оскорбленным видом. Но даже корпусной комиссар позволил себе насмешливо фыркнуть, когда Ястребов и Киреев объяснили им причину своего веселья.

Один баск стоял, удивленно взирая, на умиравших от смеха командиров и красноармейцев. Но вот на его лице появилось нечто похожее на понимание, и он решительно подошел к Каплеру. Ободряюще похлопал его по плечу, и проникновенно заговорил, стараясь заглянуть в глаза. Давешний лейтенант-преводчик прекратил хихикать, прислушался, вздрогнул, сглотнул...

- Товарищ, он... это... - коротышке явственно мешали руки, он смущенно отвел в сторону глаза. - Он говорит, что нам... тем, которых никогда не заваливало в шахте... никогда не понять, какая крыса вкусная!

А ополченец-шахтер продолжал говорить. Иногда он сбивался на родной язык, и тогда переводчик осторожно трогал его за рукав. Баск встряхивал, точно лошадь, головой, и снова переходил на испанский, тщательно произнося каждое слово...

- Его дважды заваливало, - объяснял лейтенант. - Во второй раз их три недели откапывали... Так они только крыс и ели... А мы - мы можем смеяться, потому что нас никогда не хоронило заживо...

Бойцы и командиры пораженно слушали бесхитростную речь баска, а тот, под конец, крепко обнял Веню, потом вытащил из-за ремня длинную наваху и протянул ему.

- Он говорит - на память. На память о Горка Анасагасти - так его зовут, - пояснил переводчик.

Гордо выпрямвшись, Каплер похлопал баска по плечу, осмотрел наваху, а затем снял с пояса финку с наборной рукояткой и протянул ее здоровяку-шахтеру:

- Держи, лагун. На память о Вене Каплере...

20.05, 28 июня 1937 г., Бильбао

Тухачевский нанес на карту новую стрелку, затем повернулся и горделиво посмотрел на присутствующих:

- Вот так, товарищи красные командиры. Некоторые маловеры полагали, - суровый взгляд в сторону генерала Улибарри и президента, - что слабая оборона франкистов может быть ловушкой, но мы, вооруженные гениальным учением Маркса и Ленина, настоящие большевики видели: обороняются насильно мобилизованные или обманутые солдаты. Они были сильны, когда за их спиной были штыки итальянских и германских фашистов, но их боеспособность, и так крайне слабая, была сведена к нулю нашими славными летчиками, а потом наши быстроходные танки окончательно уничтожили их волю к сопротивлению! Верно я говорю?..

Михаил Николаевич поискал кого-то глазами, не нашел и, внезапно нахмурившись, буркнул:

- Я вижу, товарищ Мехлис нас игнорирует? - И тут же махнул рукой, - Не переводить!

Среди командиров произошло какое-то движение и поднялся громадный, похожий на сказочного богатыря комкор Апанасенко: