– Какие-то проблемы? – спрашивает Кесси. В доме Кальцаге к полицейским всегда относились враждебно.

Офицер Долорес переминается с ноги на ногу с неловким, но целеустремленным видом, будто ищет предлог поиграть в копа.

– Обычная проверка.

– Вы проверяете всех, кто прибыл с Луны? – Марина въезжает в гостиную. Оушен стоит у нее за правым плечом, как телохранительница, Уивир – за левым.

– Просто хотели убедиться, что у вас все в порядке, – говорит офицер Кайл.

– А почему бы и нет?

– Вы недавно вернулись из враждебной страны, – говорит офицер Долорес. – И работали в одной из ведущих корпораций, были личным ассистентом видного члена одного из главных семейств.

– Полицейское управление Порт-Анджелеса чертовски много знает про меня, – говорит Марина.

– Она не террористка! – ляпает Оушен. Воздух в комнате застывает. Дело может быстро принять дурной оборот.

– Уверена, офицеры просто хотели убедиться, что у людей не возникли какие-нибудь дурацкие идеи по поводу Марины, – говорит Кесси. – Фальшивые новости летают по всему миру, пока правда зашнуровывает ботинки.

– Именно так, мэм, – говорит офицер Долорес.

Марина ждет, когда раздастся хруст гравия под колесами патрульной машины, а потом говорит:

– Им велели приглядывать за мной.

– Они действительно думают, что ты террористка! – восклицает Оушен.

– А вот я думаю, что ты настоящая дура, Оушен Паз Кальцаге, – шипит Кесси. – Такие вещи нельзя говорить в лицо копам.

– Все в порядке, – говорит Марина. – Пойдем, поможешь мне с физиотерапией.

Но порядка нет и в помине. Воздух кажется грязным, у воды испорченный привкус. В каждом затянутом паутиной углу – чьи-то уши и глаза. Дом захвачен, она под наблюдением.

– Кто бы мог подумать, – говорит Марина и с трудом, превозмогая боль, встает к ходункам, – что я могла когда-то без особого труда пробежать двадцать километров.

– Пробежать? – Для Оушен слово «упражнение» значит что-то вроде перекатывания с одной стороны дивана на другую. Марина делает судорожный шаг. Еще один. И еще. Оушен следует за ней, готовая поймать тетушку, если та споткнется.

– Все дело в том парне, – говорит Марина. – О, он был просто отпад. А как иначе? Иначе я не побежала бы. Это было что-то вроде ритуала. Религия такая. С краской для тела и крошечными одежками.

– Марина! – ахает Оушен.

– Я собиралась рассказать тебе про секс…

– Нет-нет-нет! – вопит Оушен, зажимая ладонями уши. – Марина. Если я спрошу, обещаешь меня не закладывать?

– Не могу обещать. Спрашивай.

Пять шагов до конца коридора, повернуться – и назад.

– Это правда, что там, на Луне, никого не волнует, натурал ты, гей или би?

– Правда. Никого это не заботит, никто никого не осуждает, в глобо даже таких слов нет. Гендеров и сексуальностей столько же, сколько людей. Дело в том, кого ты любишь, а не что. – Конец коридора. Чтобы развернуться вместе с ходунками, надо исполнить сложный танец на подгибающихся ногах. – Чтобы это понять, у меня ушло много времени, но в этом – абсолютная суть Луны. Договор между людьми – это всё и вся. Твой папа. Я его еще не видела.

– Они на время расстались. Чтобы проверить, как им это понравится.

Марина слышит сквозящий в небрежных ответах Оушен гнев.

– На Луне брак – просто еще один контракт. С кем, в чем суть, как надолго. Можно жить вместе или врозь, с сексом или без. Открытые отношения, полиамория, кольцевой брак. Можно быть замужем за несколькими людьми одновременно.

– Звучит сложновато.

– Так и должно быть. Брак – штука, в которую трудно вступить, но из которой легко выйти. Я была с лучшим брачным адвокатом Луны, и даже она все свое время тратила на то, чтобы латать дыры и заживлять раны.

– Была.

– Что?

– Была с ней. Не «работала с ней».

– Так, ну-ка заткнись и помоги мне сесть обратно в кресло, – говорит Марина. – И дай сюда гантели. Теперь мне надо заняться верхней частью тела.

Но Оушен ставит гантели на пол и бросается к входной двери, потому что дом объявляет о новом посетителе: из Индонезии прибыл Скайлер.

Тайное братство страдающих бессонницей. Марина слишком устала для сна, Скайлер слишком устал от смены часовых поясов.

– С запада на восток еще хуже. – Он сидит на корточках, озаренный светом холодильника. Законы бессонницы предписывают, что неспящие должны собираться на кухне.

Он пьет сок из пакетика.

– Долгие перелеты вызывают обезвоживание.

– Уверяю тебя, перелет с Луны на Землю ни с чем не сравнится, – говорит Марина.

– Хочешь чего-нибудь?

– Нет, спасибо.

Она никогда не любила брата. Он поздний, последний, любимый ребенок. Сумел удрать в Юго-Восточную Азию, чтобы путешествовать, расслабляться, набираться опыта, жениться и с помощью харизмы получить приличную работу в области маркетинга в Джакарте. Ей же пришлось отправиться на Луну, чтобы оплатить медицинскую помощь матери.

– Я слышал, у тебя были гости из полиции Порт-Анджелеса.

– Они перехватывают мои сообщения. Это легко заметить: ИИ у них дерьмовый.

Скайлер откидывается на спинку стула.

– Мне потребовалось три дня, чтобы добраться сюда. Все летит к чертям собачьим. Каждую неделю на две-три ночи отключают электричество. Все ищут виноватых и сочинили уже миллион теорий. Заговоры повсюду. Правительство – какое угодно правительство – захвачено Луной. Луна все решает. Короче, обычная ерунда про всемирный заговор и контроль над разумом.

– Это полная противоположность тому, что произошло на самом деле, – говорит Марина. – Вы вторглись к нам.

Скайлер отпивает еще сока из пакетика.

– Чем сильнее правительство отрицает это, тем больше людей верят. Люди очень привязываются к своим убеждениям. Каждый, кто связан с Луной, – агент Сатаны. На вернувшихся домой нападают. Женщину из нашего дома атаковали грабители. А она вернулась два года назад и уже полностью восстановилась. Какие-то парни ворвались в ее квартиру, потому что думали, будто она собирается захватить водопровод. Потом подключились имамы – как-то в пятницу собрали огромную толпу. Офис ВТО в Джакарте атаковали и сожгли. Толпа не пустила пожарных тушить пламя. На термоядерной станции в Джокьякарте устроили демонстрацию. За отключениями электричества стоит «Маккензи Гелиум». Всем засунут в глаза эти чипы…

– Чибы.

– Какая разница. Всех вынудят иметь эти штуки, и, если ты сделаешь что-нибудь не то, правительство сперва отключит тебе сеть, потом электричество, затем воду. А в конце концов запретят дышать.