Валере было тяжело понять такой подход. Он бы с удовольствием отправил большую часть посетителей в вытрезвитель и на принудительную помывку, а уже после этого вправил бы мозги. Людям нужно давать удочку, а не рыбу. Рыба их только раз накормит, а удочка поможет жить дальше. Но спорить с Рози не стал, не захотел лишний раз подчеркивать разницу менталитетов.

Еда была готова, первые тарелки наполнились вкусно пахнущим супом и ароматным рагу. Рози протянула порцию мужчине, стоявшему первым в очереди.

– Ты сокровище, Рози, благослови тебя Господь.

– Спасибо, Стивен, надеюсь, тебе понравится обед. Энни, как дела? – обратилась она к женщине, болтавшей до этого с мужчиной.

Для каждого из многочисленных посетителей центра у Рози находилось доброе слово. А люди все прибывали и прибывали, и она не успевала раздавать еду. Валера пришел ей на помощь – он наполнял тарелки и протягивал их Рози, а та уже передавала их страждущим. Люди начали толпиться и даже немного толкаться, Рози катастрофически не успевала, и Валере не оставалось ничего другого, как начать самому раздавать еду.

– Никогда не видел тебя здесь, молодой человек, ты выглядишь как хороший парень, благослови тебя Бог, – обратился к нему пожилой мужчина с давно не стриженными волосами и черными ногтями. Валера думал, что его затошнит от одного взгляда на немытое тело, но, на удивление, слова мужчины пересилили впечатление от него. Валера улыбнулся в ответ:

– Спасибо.

За мужчиной последовала женщина, тоже отыскавшая пару добрых слов для Валеры, и вскоре он чувствовал себя, как и на огромной кухне – небольшим винтиком машины доброты. Это было приятное чувство, и ему неожиданно захотелось сказать что-то хорошее этим людям.

– Приятного аппетита, – стал он добавлять каждый раз, когда протягивал тарелку с едой и пододвигал поближе поднос с хлебом.

Некоторые посетители молчали или что-то бормотали себе под нос. Наверное, это были те, кого Рози деликатно назвала «не совсем здоровыми», но большинство казались вполне бодрыми, веселыми и охотно вступали в светский диалог.

Валера словно приоткрыл дверь в параллельную реальность, где можно быть счастливым без дома, работы и денег – просто потому, что ты в гармонии с собой, – и жить так, как тебе нравится, наплевав на то, что подумают другие.

Валера и сам не заметил, как пролетели полтора часа, отведенные на обед. Он помог Рози и еще паре ребят вытереть столы и тепло попрощался с другими волонтерами, ставшими ему симпатичными за короткое время. Разве так бывает? Когда все было позади, огромная женщина прижала его к своей необъятной груди и поцеловала, от всего сердца поблагодарив за помощь. Неожиданно для самого себя Валера пообещал ей прийти еще.

Они с Рози вышли на крыльцо и несколько минут стояли, молча вдыхая ночной воздух. А потом Валера поцеловал Рози.

Вначале ему показалось, что в небе сверкнула молния, но это был лишь свет фар огромной машины, оглушившей окрестности рвущейся из окон музыкой, и свист Джордана, сидевшего за рулем.

ОЛЬГА

Она не спала всю ночь, терзаемая муками совести. Даже отважилась приоткрыться Арсению, сказав, что «он» (в разговоре они называли Рика «он», старательно обезличивая и лишая человечности) начинает замечать ее безразличие. Она знала, что Арсению будет приятно это услышать, да и самой ей надо было с кем-то поделиться, переварить это. Рик явно не заслуживал Ольги, ему нужна была любящая женщина, столь щедро дарящая свое тепло и заботу, как это делал он сам. Интересно, за какие грехи ему была послана Ольга?

К утру она решила, что ей нужно продержаться какое-то время и лучше это сделать с минимальными потерями. Любить она Рика, естественно, не полюбит, но отплатить ему за любовь и заботу комфортной жизнью вполне способна.

В пять утра она спустилась на кухню и принялась хлопотать. Сварила Рику овсяную кашу – не растворимую, ту, что она обнаружила в его запасах и немедленно выбросила, а качественную овсянку, которую купила в магазине здоровой еды. Добавила туда семена чиа, которые всегда употребляла на завтрак, и, подумав, кинула горсть сухофруктов. Вряд ли любитель бургеров и жареной картошки вот так с ходу оценит новое питание, поэтому пилюлю лучше немного подсластить.

Оставив овсянку доходить до нужной кондиции, Ольга решила пробежаться. Полчаса бега по пустынным улицам в одиночестве были ее любимым времяпровождением на благословенной земле. Мозг прочищался, эмоции остывали, все возвращалось на круги своя.

Рик, спустившийся к шести, был ошарашен, увидев успевшую принять душ и немного подкраситься Ольгу. Еще больше его поразила тарелка с овсяной кашей и решительное заявление:

– Я приготовила тебе завтрак.

– Тебе так не терпится остаться вдовой? – кисло поинтересовался Рик, глядя в тарелку с овсянкой.

– Реши я принарядиться в черное, я бы кормила тебя бургерами и картошкой три раза в день.

Рик поднял глаза на Ольгу, и та поежилась – глаза у него были черные, словно маслины. Обычно в них плескался смех, выливающийся в тонкие морщинки вокруг глаз. Сейчас она впервые видела его настолько серьезным.

– Ты решила приготовить для меня правильный завтрак? – переспросил он. – Да ладно, Олья, не слишком ли высокая цена за магазин?

Черт. Проницательности ему, конечно, не занимать.

– Каша остынет, – буркнула Ольга и присела за стол, держа в руках стакан воды с лимонным соком.

Рик сел напротив за небольшой круглый столик, которым она заменила неповоротливую дубовую махину, стоявшую здесь ранее, взял ложку и принялся есть. Первые две проглотил быстро, с выражением энтузиазма на лице, на третьей и четвертой замедлился, а перед пятой взял серьезную паузу и страдальчески посмотрел на Ольгу.

– Не давись, Рик, – не выдержав, рассмеялась она.

– Нет, что ты, – фальшиво запротестовал муж, – это очень вкусно, просто к этому нужно привыкнуть. Спасибо, Олья, мне никто никогда не готовил горячие завтраки!

Последняя часть фразы прозвучала довольно искренне, и Ольга, вдохновленная такой отдачей, встала с места и забрала овсянку у Рика.

– А как же Синди?

– Синди делала бутерброды, – усмехнулся Рик и запротестовал: – Оставь, Олья, я съем.

– Не надо, – сурово отрезала Ольга, – еда должна приносить наслаждение, а не страдание. Я сейчас сделаю яйца-пашот.

– Яйца-пашот? – переспросил Рик.

Ольга умело двигалась по кухне (на следующий же день после своего приезда она все переставила в ней под себя, сделав пространство максимально комфортным). Поставила на огонь кастрюлю с водой, включила максимальную мощность, достала яйца, помыла их и разбила в чашку, отыскала в шкафчике бутылку уксуса. Она проделывала привычные манипуляции, на ходу объясняя Рику, что делает. Беседа получилась задушевной и уютной, словно они уже много лет были вместе и она готовила стотысячный завтрак.