Право голоса имели только свободнорожденные римские гражданеи их союзники, приравненные к таковым. Представители всех трехсот семидесятитрех центурий шли на Марсово поле, дабы решить, наконец, вопрос — кто будетконсулами их государства в будущем году.

Триста семьдесят три центурии состояли из 18 центурийвсадников, 4 центурий ремесленников и музыкантов, 1 центурии пролетариев.Остальные триста пятьдесят делились на пять классов, по 70 центурий в каждом, взависимости от получаемых доходов. В свою очередь, каждый из классов делился на«старшие» и «младшие» центурии. В первые входили граждане от 46 и старше, вовторые — от 17 до 45 лет.

В дибиторий,[98] стоявший на Марсовом поле,уже начали собираться жрецы и служащие различных магистратов, прибывающие сюдадля скорейшего подсчета голосов. Каждый из жрецов, выходя за черту померия,совершал особые ауспиции,[99] прося бога о помощи.

Сам Цезарь с раннего утра вышел в сады Сципиона, собираясь вкачестве верховного жреца совершить специальные ауспиции. На нем была пурпурнаятога и трабея, полагавшиеся в подобных случаях верховному понтифику. Онторопился, зная, как необходимо ему оказаться на Марсовом поле. Рядом с нимстояло несколько жрецов-авгуров, помогавших ему толковать волю богов.Обратившись лицом в сторону юга, Цезарь поднял свой особый авгурский жезл ипровел перед собой две символические линии, одну с севера на юг, другую свостока на запад. После чего принялся ждать знамений. Наблюдаемые с левойстороны считались благоприятными, а с правой — неблагоприятными.

Еще за несколько дней до выборов Цезарь разослалжрецов-авгуров ко всем должностным лицам — консулам, преторам, цензорам,трибунам, — дабы они могли совершить ауспиции перед выходом за чертупомерия с участием авгуров. И теперь, быстро исполнив традиционный обряд, онждал обычных знамений. Ждать пришлось недолго. Вскоре справа показалась параорлов, паривших высоко над верхушками деревьев сада.

— Хвала богам, — негромко сказал пулларий,[100] стоявший за Цезарем, — они обещают тебе удачу, Юлий.

Верховный жрец кивнул, с трудом сдерживая серьезность налице, и, передав жезл пулларию, возблагодарил богов в кратком и традиционномприветствии. Лишь после этого он, наконец, имел право идти к Септе,[101] где уже собрались римляне.

Сама Септа представляла собой небольшое огороженное место наМарсовом поле, куда сходились римские граждане для голосования. Много летспустя Цезарь, расширив его территорию, обнес это место мраморной стеной спортиками, но только в 728 году римской эры Марк Випсаний Агриппа[102]закончил перестройку, начатую Юлием.

На Марсовом поле в этот день царило необычайное оживление.Сдержанные и суровые римляне громко обменивались новостями, приветствовали другдруга, обсуждая предполагаемые кандидатуры магистратов. Цезарь быстро прошел ктому месту, где уже стояли Красс и его сторонники. Как верховный понтифик Цезарьдолжен проверить наличие членов своей коллегии, однако он знал, что все жрецыобязательно будут сегодня на Марсовом поле. Согласно римским законам, ониобязаны были принять участие в выборах. Своеобразие римской религии состояло втом, что почти все они, будучи жрецами, являлись полноправными римскимигражданами, часто возглавляющими различные магистраты. Профессиональных жрецовв городе почти не было, и это было отличительной особенностью римской религии игосударства.

Только коллегия весталок, состоящая из шести девушек, неимела права присутствовать на поле. Коллегия понтификов в составе шестнадцатичеловек явилась на Марсово поле в полном составе, готовясь принять участие ввыборах. Эта коллегия традиционно считалась самой главной и важной, вот почемуее глава — Цезарь — одновременно считался и верховным жрецом. Понтифики следилиза календарем, объявляли о праздниках, вели запись исторических событий,следили за точностью системы мер и весов.

Другая коллегия — фециалов, в составе двадцати человек, считаласьвторой по значению. Жрецы-фециалы от имени сената объявляли войну, заключалидоговора, представляли Рим в его отношениях с соседними государствами.Жрецы-авгуры прибывали вместе с должностными лицами, многие из которых былисами фециалами или авгурами. Даже консул Марк Туллий Цицерон считался авгуроми, следовательно, имел право самостоятельно совершать ауспиции.

По двадцать четыре жреца имели коллегии арвалов, саллиев илуперков. Коллегия арвалов состояла из двенадцати палатинских и двенадцатиквиринальских жрецов, ведавших обрядами земледельческого культа. Коллегиясаллиев, также состоявшая из двух групп, поклонялась Марсу и Квирину. Это быласамая демократическая коллегия, так как ее жрецы должны были плясать и петь наулицах во время праздников, и сюда преимущественно избирали плебеев. Луперкисчитались жрецами бога Сильвана, или Фавна, покровителя стад и пастухов, лесови полей. В праздник луперкалий, приходившийся в Риме на 17 февраля, они почтиголые бегали по улицам города, изображая волков и хлеща ремнем бесплодныхженщин, дабы избавить их от столь пагубного для государства недуга.

Пятнадцать жрецов-фламинов явились на выборы, натянув наголовы пилосы,[103] так как, согласно положению, жрецы этойколлегии не имели права ходить с непокрытой головой, прикасаться к сырому мясу,ездить верхом, произносить клятвы. Гай Юлий Цезарь уже в тринадцатилетнемвозрасте был фламином Юпитера и лишь позднее перешел в коллегию понтификов.Многие должностные лица также с детских лет входили в коллегию жрецов, что немешало им занимать государственные должности и даже не особенно чтить богов,служителями которых они являлись, вспоминая о них лишь по праздникам.

К Цезарю, ставшему рядом с Крассом, быстро подошел один изего близких друзей — Мамурра. Небольшого роста, подтянутый, подвижный, всегдаулыбающийся, он прославился в Риме своим неслыханным развратом и на этой почвеблизко сошелся с Цезарем, помогая последнему в его многочисленных любовныхсвязях. После взаимных приветствий Мамурра тихо сказал:

— Многие уже беспокоятся. Все ждут Цицерона, а его ещенет.

— Он же авгур, наверное, совершает ауспиции, —напомнил Цезарь. — А что Катилина, уже прибыл? Я не вижу его средисобравшихся.

— Они в той стороне поля, у дибитория, — показалМамурра, — Катилина и вся его компания. Ты, наверное, не знаешь еще, чтослучилось сегодня с нашим претором Лентулом во время ауспиций. Когда его авгурначал махать своим жезлом, из-за деревьев вылезла свинья. — Мамурратихонько захихикал.