— Хорошо. Пусть он войдет.

— Лейтенант занят подготовкой ночного рейда. Вам придется пройти к нему.

— Придется?

— Мне приказано проводить вас.

Из этой сказанной безразличным тоном фразы следовало очень многое.

Например, что приказы не обсуждают — им подчиняются или что любые возражения — пустая трата времени. Как бы там ни было, Марти-сон оценил возможность предварительного знакомства с теми, от кого нынешней ночью будет зависеть его жизнь, и не стал возражать. Через несколько минут он входил в казарму особого подразделения.

Лейтенант оказался молодым человеком, почти мальчишкой, голубоглазым, с русыми волосами. Видевшему его впервые казалось совершенно непонятным, каким образом ему удавалось, не повышая голоса, командовать громилами вроде того, что стоял сейчас на посту у входа в казарму.

Лейтенант, вежливо поздоровавшись, сразу же приступил к делу:

— Мы получили сегодня довольно странное задание. Я решил поговорить с вами лично, поскольку, как мне сказали, идея этого рейда принадлежит вам. Так вот, я хотел узнать, ради чего мои люди должны будут рисковать жизнью?

Вопрос искренне удивил Мартисона. Он считал, что приказы в армии выполняются без обсуждений, и потому спросил довольно сухо:

— Разве в полученном вами распоряжении нет необходимых данных?

— Конечно, они есть. Их более чем достаточно для формального выполнения приказа.

С минуту они молчали, рассматривая друг друга.

— Понимаете, те, что туда пойдут сегодня ночью, и в особенности те, кто, возможно, не вернется обратно, имеют право знать, ради чего они рискуют жизнью, — пояснил лейтенант.

— Хорошо, — сказал наконец Мартисон. — Возможно, прав Каримов, запретивший упоминать об этом задании, но ваши доводы показались мне слишком убедительными. Человек, которого мы должны вызволить из УВИВБа, знает пароль запуска генератора. Кроме него, этой части пароля не знает никто, без пароля запуск вообще невозможен. Этого для вас достаточно?

— Конечно, нет. Все это было в ориентировке. Я не уверен, что нам вообще нужен в такой момент генератор. Что он собой представляет?

— Боюсь, это трудно объяснить… Ну а если я скажу, что с помощью этого устройства мы сможем наконец установить, кто командует захватом? Вот уже несколько дней мы воюем с нашими собственными согражданами. Мы убиваем людей, которые вообще не понимают, что делают. Их превратили в статистов, в кукол. Я хочу выяснить, кто и каким образом осуществляет этот дьявольский план. Мне кажется, в здании УВИВБа, превращенном в штаб захвата, скрывается настоящий режиссер кровавого спектакля, который они разыгрывают на наших планетах, и это, конечно, не Грумед. Когда я был там в первый раз, я что-то почувствовал, что-то почти понял, но у меня не хватило времени, и я был один.

Глаза лейтенанта сузились, он встал и протянул Мартисону руку.

— Вы меня убедили. Мои люди сделают все от них зависящее, чтобы помочь вам, профессор.

Здание УВИВБа молчало. Оно возвышалось у них над головами черной обгоревшей громадой, ни один звук не доносился из темных коридоров. Контактные линзы с функцией ночного видения позволяли шести десантникам, сопровождавшим Мартисона, ориентироваться в полной темноте.

Проникнув в подвалы из системы подземных коммуникаций, они миновали внешние укрепления и посты охраны противника. Сейчас все шестеро напряженно застыли, вылавливая малейший подозрительный шорох. Мартисон ожидал суетливости при подготовке к утреннему и, может быть, последнему бою, но не этой мертвой тишины.

Условным жестом лейтенант отдал безмолвный приказ, и тройка десантников исчезла в завалах первого этажа — им предстояло обследовать камеры подвалов и лаборатории. Именно они должны были найти Дагера. Однако тишина, царившая в здании, оставляла мало надежды на успех основной части операции. Разве что наверху, в кабинете Грумеда, им удастся обнаружить какие-то материалы…

Ежеминутно останавливаясь, они двинулись вперед короткими перебежками.

Знакомая Мартисону пожарная лестница выплыла из темноты в фиолетовом свете линз ночного видения, и он обрадовался ей, словно встретил старого друга.

Лейтенант отослал двух десантников на несколько метров вперед, они по-прежнему изъяснялись условными жестами, и, хотя у каждого была встроенная в шлем индивидуальная связь, Мартисона предупредили, что на задании лучше соблюдать полное молчание.

Они миновали пролеты двух этажей, когда сверху донесся первый посторонний звук. При всем желании Мартисон не смог бы его описать словами. Впечатление было такое, словно хлопнула пробка от огромной бутылки шампанского. Но звук не походил на взрыв или выстрел. Он был более протяженным, более гулким, и долгое эхо сопровождало его по всему зданию. Все замерли, вслушиваясь, но больше ничто не нарушало плотную тишину.

Лейтенант вопросительно посмотрел на Мартисона, но тот лишь пожал плечами. Через несколько секунд, повинуясь приказу своего командира, десантники пошли дальше. Они продвигались совсем медленно, каждую секунду ожидая засады, — но теперь здание казалось совершенно вымершим.

В кабинете Грумеда не было ни коробок с компьютерными записями, ни папок с магнитокартами. Зев распахнутого сейфа красноречивее всяких слов говорил о том, что они опоздали.

Лейтенант показал вниз, подавая беззвучную команду к возвращению. Придется уходить ни с чем… Если и первая группа потерпела неудачу — все их предприятие окажется напрасным. В последний раз Мартисон окинул взглядом опустевший кабинет и шагнул к выходу. И в этот момент наверху, прямо над ними, опять что-то грохнуло, послышался звон разбитого стекла, и по потолку кто-то шлепнул со всего размаха огромной голой ладонью. От этого шлепка содрогнулось все здание, сверху посыпалась штукатурка.

— Пора посмотреть, что там такое! — сказал лейтенант, нарушая свой собственный приказ о молчании. — Румин, что там у вас? Нашли что-нибудь?

— Да, лейтенант. Объект с нами.

— Хорошо. Оставайтесь внизу, мы проверим верхний этаж и сразу возвращаемся. Охраняйте люк.

Три темные тени бесшумно перекатились из коридора к лестнице. Лишь один Мартисон задержался, не в силах справиться с непонятным волнением. Что это было? Предчувствие? Страх?

— Лила? — спросил он просто так, на всякий случай. И вдруг услышал в ответ:

«— Я тебя слышу, но не могу помочь».

«— Но почему, Лила, почему? Что с тобой случилось? Я звал тебя столько раз…»

Долгое-долгое молчание в ответ и вопрос лейтенанта:

— Мартисон? У вас все в порядке?

— Да. Я сейчас нагоню вас.

— Мне показалось… Впрочем, неважно, оставайтесь здесь. Мы осмотрим верхний этаж и сразу же вернемся.

«— Эдмунд? Ты меня еще слышишь?»

«— Я слушаю тебя, слушаю! Скажи же, наконец, что случилось!»