Столь же беспочвенен миф о России как «тюрьме народов», где ущемляются права национальных меньшинств. Известно, что во время освоения новых территорий русские поселенцы выступали в качестве цивилизаторов малых народов Сибири и Дальнего Востока, учили их более прогрессивным методам хозяйствования, грамотности. Ни один малый народ за столетия нахождения в составе Московского царства, Российской империи, Советского Союза, Российской Федерации не исчез с лица Земли. Благодаря русскому народу представители этих небольших этнических групп получили образование, приобщились к русской, а через нее – и к мировой культуре. А в США в течение только XVIII–XIX вв. было уничтожено до 20 млн. индейцев – практически все коренное население Америки. Лишь к началу XXI в. популяция североамериканских индейцев смогла приблизиться к отметке в 2 млн. человек. После набегов европейских работорговцев безлюдными становились огромные территории Африки, были уничтожены древние африканские государства с их неповторимой культурой – Гана, Сонгаи, Мали и другие, а Черный континент был отброшен в своем развитии на сотни лет назад. Неисчислимые бедствия принесло народам Африки, Азии, Латинской Америки колониальное господство «цивилизованных» западных стран. Коренное население, к которому завоеватели относились как к неполноценным существам, подвергалось нещадной эксплуатации, а попытки протеста безжалостно подавлялись. Немало малых народов кануло в небытие и на территории самой Европы, и этот процесс продолжается и по сей день.

Миф об экспансионистских устремлениях русских, их стремлении господствовать над миром русофобы пытаются «подпитать» примерами и из истории Российской империи, и из советской истории. Так, победа русской армии над Наполеоном и вхождение в Париж многими расценивались как признак гегемонизма России, ее превращения в «жандарма Европы». Вспомним, однако, что Александр I ни на кого не нападал, но, напротив, дал отпор агрессору. Укротив же его, Александр проявил немыслимое великодушие, простив французам все их грехи перед Россией и не дав союзникам разграбить и разорвать на части побежденную страну. Напротив, Франция на равных с победителями участвовала в Венском конгрессе, на котором решались судьбы новой Европы. Миротворческая деятельность Александра I, созданный им Священный союз, обеспечили Европе мирную жизнь – а, следовательно, условия для благополучного развития – на 40 лет. А имя русского царя осталось увековеченным в названии главной площади Берлина – Alexander Platz.

К слову, французский народ встречал царя-«оккупанта» почти с ликованием. Парижане, встречая прогуливающегося (без охраны!) Александра I, целовали его сапоги, воспринимая его как единственного защитника их поверженной страны.

Разбойник с Востока – именно так пытались представить Россию западному обывателю. На илл. – шуточная карта Европы, 1870-е гг.

Особую ненависть русофобы испытывают к тем этапам в жизни русского государства, когда оно развивалось наиболее высокими темпами и грозило потеснить на пьедестале мировых лидеров. Так, целую историческую эпоху, когда во главе страны стоял Сталин, они пытаются представить как период господства страшной тоталитарной системы, которая подавляла свой народ и угрожала всему миру. Сталину вменяют в вину «кровавые репрессии, не имевшие аналога в истории человечества». Современные строгие научные данные свидетельствуют, что даже в худшие времена в знаменитом ГУЛАГе находилось меньше заключенных, чем сегодня в США.

Еще во времена перестройки в Советском Союзе были открыты архивы ОГПУ-НКВД-МГБ-МВД, содержащие статистическую отчетность за период 1930-1950-х годов. Горбачев и другие тогдашние «вожди СССР» рассчитывали, что открытие этих архивов подтвердит цифры Солженицына и других ревизионистов истории. Однако добросовестное изучение архивных данных советскими историками Виктором Земсковым, Александром Дугиным и Владимиром Некрасовым привели совсем к другим результатам. Проштудировав тома сталинских учетчиков, за любую ошибку в которых эти учетчики сами бы отправились в тюрьму, еще в 1989–1991 гг. они опубликовали подлинные данные о масштабах репрессий. Оказалось, что цифры об убитых и заключенных в Гулаге, активно публикующиеся в перестроечных журналах, завышены в десятки раз!

Не оправдывая политику репрессий, Земсков стремится очистить общественное сознание от мистификаций, отмечая: «Советская и зарубежная общественность в массе своей по-прежнему находится под влиянием надуманных и не соответствующих исторической правде статистических выкладок, содержащихся как в трудах зарубежных авторов (Р. Конквест, С. Коэн и др.), так и в публикациях ряда советских исследователей (P.A. Медведев, В.А. Чаликова и др.). Причем в работах всех этих авторов расхождение с подлинной статистикой никогда не идет в сторону преуменьшения, а исключительно только в сторону многократного преувеличения. Создается впечатление, что они соревнуются между собой в том, чтобы поразить читателей цифрами, так сказать, поастрономичней»[148].

Земсков ловит мистификаторов на каждой цифре, демонстрируя, насколько далеки они от истинного положения дел.

Солженицын настаивает, что в СССР расстреливалось по миллиону человек в год, и абсолютное большинство – «за политику». Роберт Конквест пишет о 12 млн. убитых большевиками политзаключенных в 1930–1950 годах. – Архивы говорят, что за период с 1921 по 1954 год к высшей мере наказания за контрреволюционные преступления было приговорено 642 980 человек[149].

Согласитесь, есть разница: в год – по миллиону, или менее миллиона за все годы сталинского и ленинского террора. Кроме того, надо учесть, что речь идет о периоде мировых войн и революций. Среди приговоренных были и настоящие шпионы, диверсанты, террористы – далеко не все были «невинными жертвами», как это хотят представить фальсификаторы истории.

Солженицын пишет о десятках миллионов советских граждан, осужденных по печально известной 58-й статье. – Архивы свидетельствуют, что с 1921 по 1954 год Коллегией ОГПУ, «тройками» НКВД, Особым совещанием, Военной Коллегией, судами и военными трибуналами было осуждено за контрреволюционные преступления 3 777 380 человек[150].

Солженицын уверяет, что в сталинских лагерях одновременно находилось по 15 млн. человек. Конквест пишет о 12 млн. Хрущев в своих мемуарах дает чуть меньше: «Когда Сталин умер, в лагерях находилось до 10 млн. человек»[151]. – Архивы утверждают, что максимальная численность населения Гулага (вместе с находящимися в тюрьмах), приходившаяся на l января 1950 года, составляла 2 561 351 человек. А в начале 1953 года этот показатель составил и того меньше – 2 468 524 заключенных[152].