– Нет, – ответила Анника его темному силуэту. – Но я общаюсь с Анной Снапхане, одной из ее помощниц, время от времени бываю на «Зеро Телевидении». И у меня такое ощущение, словно я знала и ее.

Боссе вздохнул, без приглашения сел рядом с ней и вытянул ноги.

– Понимаю, что ты имеешь в виду, – сказал он. – Я несколько раз встречался с Карин Беллхорн, и она рассказывала о Мишель. Какого труда ей стоило справляться с собственной популярностью. Как это мучило ее. Насколько она могла быть неуравновешенной, раздражительной и ранимой. Как она обожала общее внимание к себе, когда ее показывали по телевизору.

– Печально, – прокомментировала Анника, – что успех может подобным образом влиять на людей.

Ее коллега взял маленькую палочку и принялся рисовать на покрывавшей лестницу пыли.

– Мы ведь тоже к нему стремимся. Нам нравится, когда знаменитостям что-то удается. Это почти столь же хорошо, как когда они где-то оступаются.

– Кто-то идет, – сказала Анника, и как по сигналу фотографы приготовили свою аппаратуру и обратили взоры в сторону дворца, а Боссе и Анника достали блокноты и ручки.

Стефан Аксельссон был высоким худым блондином с короткой стрижкой. Вместе с остальными Анника осторожно приблизилась к видеорежиссеру. Когда никто другой не сделал попытки завязать с ним разговор, все только стояли и глазели, она сделала шаг вперед, представилась и попробовала задать безобидный вопрос.

– Оставьте меня, – прошипел он, его лоб блестел от пота, а покрасневшие глаза свидетельствовали по меньшей мере о плохо проведенной ночи. – Пусть она покоится с миром.

– Это, значит, был Аксельссон? – спросил Боссе.

– Он, конечно, настоящая задница, – ответила Анника, наблюдая, как видеорежиссер идет к своему старому «саабу». – Но дьявольски талантлив.

Репортер «Конкурента» кивнул.

Пыль на дороге еще не успела улечься, а с дворцового холма уже спускался следующий свидетель. Барбара Хансон не нуждалась в представлении. Она расцеловала Бертиля Странда в обе щеки, поведала громко и в красках, какая плохая кровать ей досталась, сколь элегантными были полицейские и как не повезло с погодой.

– Боже праведный, – сказал репортер «Конкурента». – Она всегда такая?

Анника на мгновение подняла глаза к небу.

Минуту спустя появился Карл Веннергрен, Анника узнала его издалека.

– Не трогай его, – прошептала она Боссе. – Я попыталась поговорить с ним вчера, но он отказался поделиться хоть какими-то данными со мной, а мы сидим в редакции в трех метрах друг от друга.

– Вчера? – спросил репортер удивленно. – И как тебе это удалось?

Анника прижала указательный палец к губам и ухмыльнулась. Карл Веннергрен сел в свой БМВ и укатил. Никто даже не попробовал заговорить с ним.

– А вот и следующий парень, – сказал Боссе, показав в сторону дворца.

Анника издалека узнала генерального директора «ТВ Плюс», хотя никогда не встречалась с ним лично. Он охотно появлялся на вечеринках знаменитостей и сам принимал участие в рекламе своего канала. Хайлендер бессмертный.

Он быстро преодолел ограждение, перекинув через него сначала одну, а потом другую ногу, у него были черные блестящие волосы и безупречный костюм, и никакого багажа. Анника подошла к нему вместе с остальными журналистами, инстинктивно почувствовала, что ситуация будет не из приятных.

Стоявший перед ними мужчина старался держаться уверенно и вести себя непринужденно, но его улыбка выглядела натянутой. Даже загар не смог скрыть бледность, а морщинки вокруг глаз явно представляли собой отпечаток бессонницы.

– Для начала я хотел бы сказать, что это настоящая трагедия для «ТВ Плюс», – заявил он, не дожидаясь вопросов. Небольшая группа репортеров и фотографов собралась вокруг него на спонтанную пресс-конференцию вместе с овцами, блеющими по соседству. – Весь канал, естественно, очень тяжело переживает потерю одного из наших самых ценных сотрудников, Мишель Карлссон, – продолжал Хайлендер, теребя пальцами смятый листок бумаги, зажатый в другом его кулаке. – Лично от себя, – сказал он, – я хотел бы добавить, что Мишель была хорошим и добрым другом, и я очень ценил ее как человека с большим… сердцем и как отличного… профессионала.

Он сбился, поразмыслил немного, потом поднял свою шпаргалку, несколько секунд читал торопливо, а затем, опустив ее, облизнул губы и продолжил в том же духе.

– Мы всегда будем хранить память о Мишель у себя на «ТВ Плюс», – сказал он, подняв глаза к небу и, вероятно, обращаясь к птицам и деревьям. – Будущее наверняка покажет, что она была одной из самых масштабных личностей нашего времени. Все созданное ею продолжит жить в качестве культурного наследия для следующих поколений зрителей и телевизионных работников. От нас, на «ТВ Плюс», требуется надлежащим образом распорядиться им, и я обещаю, что мы отнесемся к этой задаче со всей серьезностью.

– Боже, – прошептал Боссе Аннике, – еще немного – и у него вырастут крылья.

Она прикусила губу: при виде одетого с иголочки, источающего запах дорогого парфюма и произносящего помпезные слова телевизионного босса у нее возникло дикое желание рассмеяться.

– Какая судьба ждет передачи, записанные на этой неделе? – спросила дамочка с государственного телевидения.

– Кое у кого из нас свои приоритеты, – снова прошептал репортер «Конкурента» на ухо Аннике. – Самое важное сначала узнать, что будет с телевизионными программами.

Сейчас она уже не смогла сдержать смех, он вырвался на свободу в форме несуразного набора звуков, и она отвернулась, прижав руки ко рту, в попытке остановить его. Как раз начавший отвечать Хайлендер сбился и уставился на нее.

– Что… я сказал такого смешного? – спросил он.

– Извини, – сказала Анника, не без труда взяв себя в руки. – Я проглотила жевательную резинку.

Ее глупая ложь стала последней каплей для Боссе, он расхохотался беззвучно и с целью скрыть свою бестактность быстро отвернулся и сделал несколько шагов в сторону от всей компании. Анника же посмотрела вверх на кроны деревьев, в солнечных лучах переливавшиеся всеми оттенками зеленого цвета. Происходящее сейчас казалось ей нереальным, скорее напоминало шоу, плохую мыльную оперу.

– Всю серию программ мы собирались показать летом и делали большую ставку на нее, – продолжал Хайлендер, его костюм серебристым пятном выделялся на фоне воды. – С ее помощью мы планировали начать борьбу не только со спутниковыми, но и наземными каналами.

– Но вы собираетесь запустить в эфир уже записанные передачи, и если собираетесь, то когда? – настаивала женщина с государственного телевидения.

Хайлендер вытер пот с маленьких усов.

– Я не могу сейчас ответить на данный вопрос, – сказал он. – Сначала мне необходимо обсудить это дело с лондонским руководством концерна, наметить основные принципы нашей работы по увековечению памяти Мишель. У программ из летнего дворца есть, конечно, свое четко определенное место в нашей стратегии, и нам надо все очень тщательно спланировать и взвесить.