Судя по сдержанному рычанию сквозь зубы, этого гада-инквизитора хотели бы видеть многие. В особенности подло брошенные им монахи боевых орденов матери-церкви — у них к нему особый счёт. Леди Мелисса поняла, что перегнула оглоблю, и, не утруждаясь извинениями, исчезла у себя в комнате. Благородные дамы — они такие, им всё можно и всякое сходит с рук, особенно после четырёх браков за шестьдесят с лишим лет…

Пользуясь случаем, я тоже тихо улизнул, не дожидаясь, пока сквозь занавески на булыжную мостовую не упадёт белый батистовый платочек, что непременно будет значить ожидание коленопреклонённой серенады в честь прекрасной дамы! Предпоследнее слово ставится в кавычки по умолчанию…

— Мой лорд! — раздалось за моей спиной, стоило мне развернуться в сторону кухни. — Стражники у ворот говорят, что видят ребёнка!

— И что?

— Он бежит к нашему замку. — Метью выдержал длиннющую паузу, к концу которой мне захотелось дать ему по башке. — И его гонят волки!

— Не стрелять! — рявкнул я, разворачиваясь на каблуках к конюшне. — Центуриона ко мне! Открыть ворота!

— Но парни ещё не оседлали вашего скакуна…

— Выпороть обоих! Я поеду без седла и удил. Сию же минуту подать мне моего боевого коня, если не хочешь быть битым в третьем составе!

— За что, сир? — вытаращился он.

— А тебе не фиолетово?! — обрезал я, едва не ласточкой прыгая на выбегающего из конюшни чёрного жеребца.

Сзади раздался ревнивый голос бывшего бога:

— Я тоже так хочу! У меня тоже получится! Ребекка, девочка моя, дуй сюда как есть неосёдланной…

В общем, за ворота мы выскочили с разницей в минуту или две. Как раз вовремя, чтобы Эд подхватил падающего от усталости пятилетнего малыша, а Центурион поднялся на дыбы перед умильной мордой вожака стаи.

— Сколл и Хати? — быстро спросил я.

Вожак кивнул, указав лапой влево, за перелесок.

— В деревне, у моста?

Он опять кивнул и развернулся, всем телом вытянувшись в струну, словно охотничий пёс, делающий стойку.

— Эд, отвези ребёнка в замок!

— А ты?

— Я с вожаком. Там волки-призраки.

Мой родственник спрыгнул со спины верной белой кобылки и вцепился в гриву Центуриона:

— Ты никуда не пойдёшь, пока не объяснишь мне, что происходит!

— Да я-то откуда знаю?! — попятился чёрный конь, хотя вопрос был задан не ему. — Можно подумать, тут хоть кто-то моим мнением интересуется?!! Нет, я же просто домашнее животное, на меня надо сесть, ножки свесить и понукать почём зря, даже не задумываясь о том, что у лошадей тоже есть душа, есть нервы, есть свои планы на день и свои…

— Таки заткни фонтан, зайчик. — Не выдержав, Ребекка шагнула вперёд, залепив Центуриону по морде хвостом.

— Спасибо, — поблагодарили мы с Эдом.

— Да, я знаю, что я умничка и прелесть!

Пользуясь минутным обалдением чёрного жеребца, я быстро пересказал дяде Эдику суть вчерашних событий.

— То есть ты послушал неговорящего волка и едешь с его волками останавливать других волков? — не совсем въезжая в тему, уточнил он. — И более того, вы уверены, что те двое — это не бывшие слуги Одина, а из стаи Фенрира? Это временный союз, и когда ты поможешь живым волкам против волков призрачных, ваши соглашения потеряют силу и вы вновь — враги. Мне одному видится здесь дебильный дуализм ситуации?

— Погоди, всё не совсем так…

— Ставр, если тебя не убьют призрачные волки, то сожрут вот эти! В честь твоей же победы!

— Не моей, а общей…

— Да, да, тебя сожрут в честь вашей общей победы! Разумеется, это в корне меняет ситуацию, как же я сразу не понял-то, а?!

Я просто не стал его слушать. Ещё раз указал пальцем на дрожащего ребёнка, на наш замок и толкнул Центуриона пятками. Мы понеслись вперёд по лугу, через лес, узкой тропой и вылетели к полуразвалившемуся каменному мосту, завывая, словно Дикая Охота. Выли, разумеется, волки, подбадривая себя и нагнетая общую панику.

Это в бою волк в лучшем случае рычит, а чаще бьётся абсолютно молча, раскрывая пасть только для того, чтобы полоснуть клыками по врагу. Все разговоры, песни, выяснение любых вопросов до или после драки, но никогда не во время.

Деревня на восемь низких домишек встретила нас гробовым молчанием и запахом смерти. Боевой конь встал на дыбы, едва не сбросив меня, замесил копытами воздух и, прижав уши, тихо пробормотал:

— Думаю, пешим тебе будет легче. Не бойся, я рядом!

— Прикрывай спину, — так же тихо попросил я, спрыгивая на землю с кинжалом в руке.

Не бог весть какая защита от призрака, но вдоль режущей кромки в сталь была всечена серебряная полоска. Это не убьёт мифического зверя, но, возможно, отпугнёт и не даст ему возможности сразу броситься на меня. На секунду мне показалось, что я очень зря так поторопился и план гнать сюда в одиночку явно не относился ни к продуманным, ни к стратегическим.

— Надо было хоть дихлофос из дома захватить…

Седой вожак, вздыбив шерсть, встал по левую руку от меня, грозный Центурион — по правую. Волки, чуть слышно порыкивая, метнулись в стороны, словно хлопья серого тумана. Через пару минут к нам вернулись все. Уже по их первому поскуливанию было ясно — живых людей в деревне больше нет. В хижинах и сараях мне показали только трупы. Все с искажёнными от ужаса лицами, порванным горлом и страшными бескровными ранами от призрачных клыков…

— Зачем им это? — вздрогнул чёрный конь.

— Они показывают нам, кто истинные хозяева Закордонья.

— Но для этого не нужно было убивать их всех!

— Волк не останавливается. Если он начинает резать добычу, то зальёт кровью всё. Унесёт для еды одного барана, а убьёт в отаре десять. Такова их природа.

— Брр, дикость какая-то… Ставр, этих хищников надо срочно остановить. У нас в конюшне есть маленькие жеребята, я не хочу, чтобы призрачная тварь с кошмарными зубами проползла под воротами и ворвалась к ним в стойло.

— Я тоже.

— Тогда командуй! Скажи, кого лягнуть, мне как раз недавно поменяли подковы. Так что до икоты хочется кого-нибудь от души припечатать!

Я приложил палец к губам. Не потому что чего-то боялся, просто хотелось услышать ещё хоть что-то кроме настырной болтовни вороного умника. Волки тоже замерли, никто не делал ни единого движения, и, быть может, только поэтому мы услышали их…

— В бок! — крикнул Центурион, удивительным образом так толкнув меня крупом в плечо, что мы оба разлетелись с ним в разные стороны, словно бильярдные шары. Серый Брат подставил спину, я упал на мягкое и в перекате успел полоснуть кинжалом по неясной тени, вхолостую клацнувшей зубами. Ага, один, значит, здесь…